Галина Гудкова - Будут жить !

• Название: Будут жить !
• Автор: Галина Гудкова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Бывало, батальон весь день отражает атаки врага, отбивающего какую-нибудь высотку, ночью атакует сам, мы же с Дусей сутки напролет перевязываем, накладываем шины, отправляем раненых в медсанбат, случается, ползем в роты. А на следующий день я вижу, что Дуся не только умылась, но и темные бровки свои подправила, и припудрилась, и губки подкрасила.

- Как ты умудряешься?

- Что же, если война, чумичкой ходить?

Рассказывали, что девушки-санитарки и фельдшеры из нашего медсанбата, располагавшиеся в балке Донская Царица, приводили в отчаянье хирурга военврача III ранга А. Г. Васильева: в промежутках между операциями, забравшись в темные укрытия, девушки при свете карманных фонариков выщипывали брови, подкрашивали ресницы, губы.

- Ненормальные! Тут бомбежка за бомбежкой, вражеские танки прорвались, кому нужны ваши накрашенные губы? - хватался за голову Васильев.

И все же там, в балке Донская Царица, девчата находились далеко от передовой, им не грозила ежеминутная гибель. Так что военврач Васильев, с моей точки зрения, за голову хватался зря. Что бы он, интересно, стал делать, понаблюдав за Дусей?

Порою Дусино охорашивание вводило мужской пол в заблуждение. Случалось, кто-нибудь из прибывших с пополнением сержантов или офицеров пытался ухаживать за моей помощницей. И получал от ворот поворот. Как-то я оказалась невольным свидетелем разговора медсестры с молодым лейтенантом, вздремнув в блиндажике роты, где мы находились во время ночного боя. Разбудил голос Дуси:

- Идите, идите, товарищ лейтенант. Нельзя.

- Э-эх! К тебе со всей душой... - жарко вырвалось у Дусиного собеседника. - А зачем тогда красоту наводишь?

- Красоту обязательно наводить надо. Чтоб вам, к примеру, не боязно было. Чтоб скорей к войне привыкали, - по-матерински мягко объяснила Дуся. - Посмотрите и увидите: даже мы, женщины, не трусим... Иди, миленький, иди. Тебя бойцы заждались!

Несомненно, стремление Дуси выглядеть собранной, привлекательной было своеобразной формой самоутверждения, способом сохранить свое человеческое достоинство в тех бесчеловечных обстоятельствах, какими является война. Ветераны батальона понимали это. А остальных аккуратная, прихорошенная Дуся, пожалуй, и впрямь учила верить, что передний край - тот самый черт, который не столь страшен, как его малюют.

Приход Дуси Рябцевой в батальон совпал с усилением холодов. Бывая в ротах, мы при первой же возможности старались забраться в любую землянку, над которой вился дымок. И солдаты, нередко только-только вышедшие из боя, тоже намерзшиеся, дорожившие каждым мгновеньем, проведенным в тепле, расступались, пропускали нас ближе к жестяной печке, а то и патронной цинке, в которой разводился огонек:

- Проходи, медицина. Грейся!

Что тут было? Внимание к женщинам, делящим с ними все военные тяготы? Сочувствие к физически более слабым? А может, сознание, что наши окоченевшие руки не смогут никому помочь, случись беда? Не знаю. Видно, все вместе.

Серьезное похолодание усиливало тревогу за раненых: потеря человеком крови при общем охлаждении тела может стать роковой... Что именно нужно делать для спасения жизни раненых в зимних условиях - общеизвестно. Следует позаботиться о теплых укрытиях, о горячем чае или, на худой конец, о крутом кипятке для пострадавших: даже два-три глотка горячего могут поддержать человека.

Однако где взять теплые укрытия, где раздобыть кипяток, когда батальон ведет наступательный бой, когда роты покинули обжитые окопы, продвинулись вперед, а кругом лишь открытая, пронизанная огнем, ветром и поземкой степь?

Не без труда, но одно утепленное укрытие для тяжелораненых мы в противотанковом рву соорудили. Удавалось правдами и неправдами и топливо для крохотной печки добывать. В ход шло все: дощечки от снарядных ящиков, сухая трава, ветошь. Но котел для кипячения воды раздобыть не сумели, кипятили ее перед боем в котелках. По приказу капитана Юркова каждый санинструктор и санитар, идя в бой, должен был иметь флягу с горячей водой или горячим чаем. Взяв вражеские позиции, раненых по приказу командиров рот временно размещали во вражеских блиндажах.

Но захватывать позиции гитлеровцев удавалось не всегда, а бои затягивались на несколько часов. Вытащить же всех раненых с поля боя своевременно очень трудно, и кипяток во флягах, защищенных от мороза лишь тканью чехла, остывает слишком быстро. А тут еще перебои со снабжением начались, кончались даже индивидуальные перевязочные пакеты первой помощи...

Однажды вечером мы с Дусей отправились к заместителю комбата по снабжению лейтенанту Адамову. Он привез новую партию грузов. Бойцы снимали с машины и перетаскивали к землянке цинки с патронами, ящики с гранатами.

- Удалось что-нибудь достать в медсанбате, товарищ лейтенант? окликнула я Адамова.

Он обернулся, развел руками:

- Увы, доктор: сало!

На миг я утратила дар речи. Что за глупейшая шутка? Люди без перевязочных средств и медикаментов погибнут, а весельчаку Адамову все хаханьки.

- Сало можете оставить себе, - как можно жестче заявила я. - Вообще вы мне за эти шуточки ответите!

Сначала Адамов выпучил глаза, потом затрясся от смеха. И солдаты захохотали. Я ничего не понимала:

- Прекратите! Что за безобразие?

Адамов вытирал слезы:

- Доктор, дорогая, да вы о каком сале-то? Я же о волжском!

- Какая разница, о каком? Не нужно мне сала!

- Да и никому не нужно! Вы знаете хоть, что салом на реке называют?

Я смутно чувствовала, что попала впросак. Заместитель комбата объяснил: сало - это шуга, ледяная кашица, идущая по реке перед ледоставом. В такую пору переправа - на паромах ли, на лодках ли - чрезвычайно затруднена.

- Короче, не могу я за это сало ответственность нести! - пошутил напоследок Адамов, но тут же посерьезнел: - А вообще-то сейчас не до смеха, доктор. В первую очередь переправляют боепитание, оружие и пополнение в живой силе. Даже продукты задерживают - суточный паек на время будет уменьшен. Такой приказ поступил.

- Но перевязочный материал и медикаменты необходимы так же, как патроны и снаряды! - разволновалась я.

- Ничем не могу помочь, - вздохнул Адамов. - Хотите верьте, хотите нет, но и в медсанбате дела обстоят неважно. Они там окровавленные бинты простирывают и в дело пускают, а потом опять стирают, пока марля не расползется.

Я пошла к командиру батальона, стала жаловаться: еще день-другой, и медпункт останется без бинтов, без самых необходимых раненым вещей. В медсанбате имеется хотя бы возможность постирать старые бинты, а у нас и такой нет: мы же только делаем, а не меняем перевязки!

- Расходуйте медикаменты экономнее, - посоветовал Юрков.

- Мы и так экономим, товарищ капитан. А с бинтами что делать?

Юрков ответил вопросом на вопрос:

- А что действительно делать, если нет бинтов?

- Не знаю. Пришлось бы, наверное, чистое нательное белье использовать... - неуверенно ответила я.

- Вот и проявляйте солдатскую смекалку, - ответил командир батальона.

- Может быть, я схожу на КП дивизии или в медсанбат?

- Нечего вам там делать, - решил Юрков. - Раз подвоза нет, то и глаза начальству мозолить незачем: все равно ничего не получите. Выполняйте свои обязанности, доктор. Без вас голова болит!

Болеть голове комбата было от чего: пополнения поступали скудные, боеприпасы подвозили с перебоями, в недостаточном количестве, с продуктами просто плохо было, а "сверху" требовали наступать.

Помню тяжелый день 15 ноября. Бой начался перед рассветом и длился до вечера. Роты несли большие потери. Одним из первых среди командиров на медпункт принесли тяжело раненного лейтенанта Косарева - заместителя комбата по строевой части. Потом тело убитого командира взвода из роты Ивченко лейтенанта Плаксина. Чуть позже командира пулеметной роты. Еще трех командиров взводов...

Много было помощников командиров взводов, командиров отделений, рядовых бойцов. Доставляли офицеров, сержантов и рядовых из 106-го стрелкового полка.

Благодаря разыгравшейся к полудню метели удалось дважды подогнать грузовики для раненых достаточно близко к нашему медпункту и отправить часть людей в медсанбат своевременно. Но все же к вечеру в противотанковом рву оставалось еще около семидесяти человек, нуждавшихся в квалифицированной медицинской помощи, и десятка два легкораненых, не способных самостоятельно уйти в тыл.

Мы с Дусей Рябцевой буквально с ног сбились, подбинтовывая людям кровоточащие повязки, делая дополнительно обезболивающие уколы, отпаивая кого кипятком, а кого и спиртом.

Я подправляла повязку раненому, когда из сумерек и снега возникла фигура посыльного:

- Товарищ военврач, комбат вызывает.

- Скажите, вот управлюсь...

Посыльный перебил:

- Товарищ капитан приказали, чтоб немедленно. Срочное дело! Чтоб со мной шли!