Андерс Рослунд - Возмездие Эдварда Финнигана

• Название: Возмездие Эдварда Финнигана
• Автор: Андерс Рослунд
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01443-5

Джон Шварц, задержанный за обычную драку, живет, как выясняет полиция, под именем и по паспорту человека, умершего в Канаде. По отпечаткам пальцев, хранящимся в интерполовской картотеке, — это Джон Мейер Фрай, который был приговорен к смертной казни за убийство девушки, но, согласно поддельным документам, умер своей смертью в американской тюрьме. Ожившему преступнику теперь не избежать возмездия, о котором мечтает отец погибшей девушки, Эдвард Финниган…

---

Все трое сели на стулья для посетителей, поставили горячий кофе на пустую каталку, расположившись за ней, как за столом. Врачи пили, и тепло медленно распространялось по их уставшим телам.

Решение, которое им предстояло принять, должно было навсегда изменить их жизнь.

Это касалось не того, что им предстояло сделать. Это они уже знали. В предыдущие встречи они — шаг за шагом — обсудили то, что считали выходом в крайнем случае.

Теперь они обсуждали, следует ли им делать это.

Вернон допил кофе последним и посмотрел на врачей. Это ему предстояло подвести итог апелляциям; совместные призывы адвокатов, врачей, священнослужителей к милосердию, их мольбы — чтобы государство не забирало жизнь у человека — и на этот раз были отправлены в корзину. Губернатор Огайо принял решение. Больше никаких помилований, никаких отсрочек. Сейчас май месяц, срок уже назначен. Джона Мейера Фрая должны лишить жизни посредством инъекции третьего сентября в 21.00.

У них оставалось меньше четырех месяцев.

— Мистер Эриксен?

— Да?

— Это для вас важно?

— Да.

— Насколько важно?

Вернон колебался — поймут ли его врачи, имеющие семьи и детей.

— Настолько… насколько мне кажется. Я не желаю видеть, как кончается еще один мой друг. С меня хватит. Они мне как семья… у меня больше никого и нет. Может, это трудно понять. Вам, я хочу сказать. Но так обстоит дело.

Лотар Гринвуд медленно поднял голову и опустил снова, словно кивнул.

— Звучит трагически.

Вернон Эриксен тяжело вздохнул.

— Я ведь хожу туда и охраняю их. Тех людей, которых общество требует казнить. Которым общество хочет отомстить. Убить их. Я охраняю их каждый день. И я словно бы становлюсь… физически причастным. Я в этом участвую и привожу в исполнение. Убийство. Понимаете?

Он развел руками.

— Но это не моя месть. Я уже давно не верю в это чертово возмездие, в месть, в общество, которое лишает жизни. И Джон… я уверен, что Джон невиновен.

Вернон посмотрел на двух молчавших врачей, попросил их несколько минут подумать, а сам вышел снова в приемный покой и взял три новые кружки кофе.

Когда он вернулся, они приняли решение.

Он догадался об этом по их лицам. Они, собственно, так ничего и не сказали, просто склонились слегка друг к другу и повторили то, что уже репетировали. Лотар Гринвуд и Биргит Биркоф уже этим вечером устроятся в Маркусвилл на должность тюремного врача — одну из вакансий, объявленных весной и до сих пор не занятых. Они разделят ставку, мотивируя это тем, что хотят продолжать работать в больнице в Колумбусе, и скажут, что согласны приступить к своим обязанностям уже с первого июня.

Вернон у себя в кабинете продолжит крошить и добавлять по чуть-чуть галоперидол и рвотный корень в пищу Джона, как он делает уже с начала года.

Гринвуд и Биркоф, как только приступят к работе, должны обследовать приговоренного к смерти в камере восемь, который последние месяцы жаловался на плохое самочувствие. Они достаточно быстро при помощи рентгеновских снимков, которые уже припасли в банковской ячейке, поставят диагноз кардиомиопатия и объявят, что сердечная мышца Джона работает неудовлетворительно, что сердце постепенно все увеличивается и увеличивается.

А затем летом они просто станут выжидать — до середины августа. И тогда осуществят задуманное. План, который они разработали до мельчайших деталей, шаг за шагом, секунда за секундой, минута за минутой.

Джону Мейеру Фраю предстоит совершить то, чего еще никто никогда не совершал.

Побег из Death Row.

Ему предстоит умереть, чтобы избежать смерти.

Часть 3

Среда

Эверт Гренс все же поспал с часок между пятью и шестью, скрючившись на узком диване в кабинете, — ему этого хватило. Гора факсов, которые Клёвье все подносил и подносил весь поздний вечер и начало ночи, разлетелась по полу: протокол вскрытия тела, рапорты патрульных, заключения экспертов-криминалистов лежали здесь и там, вперемешку. Хорошо, что хоть страницы пронумерованы.

Выписка из материалов следствия по делу заключенного из тюрьмы в Южном Огайо все еще лежала на животе — мятая, на многих страницах пятна от еды.

Он вспомнил того чертова кота.

Только было Гренс заснул, как тот завопил как оглашенный под окном на стоянке для полицейских машин. Была ли это серенада, или угроза, или вопль тоски от одиночества, Гренс не разобрал, да и охоты большой у него не было. Зверюга орал, как орут только коты. Гренс вспомнил, что в какой-то момент даже достал служебный пистолет и, чтобы утихомирить гуляку хоть на несколько минут, сделал пару предупредительных выстрелов, предусмотрительно целясь чуть выше, но все же достаточно близко, чтобы эта тварь, наконец, замолкла. Конечно, потом тот снова принялся за свое, и Гренс подумал было: а не пальнуть ли еще раз, но уж теперь наплевать на всё и стрелять на поражение, но удержался, а кот постепенно то ли сам примолк, то ли Гренс перестал его слышать и задремал.

Гренс поднялся.

Такое ощущение, что у него дырка в спине.

Он посмотрел на будильник, стоявший на другом конце письменного стола.

Возможно, он и поздновато позвонил Свену, Хермансон и Огестаму, но они его поняли и через час, ровно в семь, будут сидеть в этом кабинете и слушать его рассказ о том, что он прочел за эту длинную ночь — ничего подобного они в жизни не слыхали.

Они все пришли заранее.

Эверт Гренс с довольным видом посматривал на них, пока они рассаживались. Глаза у всех были усталые, лица еще бледнее, чем обычно зимой. Огестам явился первым, он был растрепан, а ведь обычно пробор у него безукоризненный.

— Джон Шварц, — проговорил Гренс тихо.

Только эти два слова. Такая отличная история. Он словно хотел подержать публику в напряжении.

— Он мертв.

Их лица, Гренс с удовольствием отметил на них недоумение. Закричали бы, что ли, что он голову им морочит или что, — но, может, просто устали и толком еще не врубились.

— Вчера, Эверт, я ведь видел…

Эверт Гренс махнул рукой на Свена: сиди и слушай.

— Он все еще лежит там в своей камере в Крунубергской тюрьме. — Гренс указал на стену у себя за спиной, тюрьма была в той стороне. — И можно сказать, чувствует себя неплохо. Для человека, который умер почти шесть с половиной лет назад.

— Гренс, о чем ты толкуешь? — Прокурор Ларс Огестам поднялся с места, ему не сиделось.

— И ты, Огестам, тоже сядь.

— Прежде объясни, что ты имеешь в виду.

— Вот ты сядь, и я объясню.

Эверт улыбнулся. Подождал.

— Когда ты сядешь, я объясню тебе, почему иногда полезно прислушаться к собственной интуиции.

Огестам огляделся вокруг и снова сел.

— Джон Шварц умер, пока ждал исполнения своего смертного приговора в тюрьме в Маркусвилле — какой-то дыре в Южном Огайо.

Снова их лица. Все такие же непонимающие.

— Тогда его звали Джон Мейер Фрай. Он больше десяти лет просидел в Death Row, осужденный за убийство шестнадцатилетней девушки. Он умер в своей камере от чего-то, что, кажется, называется кардиомиопатия. — Гренс пожал плечами. — Это когда сердце всё увеличивается и увеличивается, пока полная хана не наступит.

Он потянулся к стакану с водой, стоявшему на письменном столе рядом с будильником. Выпил, налил снова, и так — пока в графине не осталось ни капли.

— Кто-нибудь хочет воды?

Они покачали головами.

Он снова выпил, три глотка, и стакан пустой.

— Джон Шварц, он же John Doe, — это, таким образом, Джон Мейер Фрай. Умерший американский гражданин.

Он улыбнулся.

— Друзья мои, мы совершили нечто небывалое.

Улыбка стала еще шире.

— Мы упекли за решетку труп.

Часы на башне церкви Хедвиг-Элеоноры пробили семь, когда Торулф Винге распахнул входную дверь здания на Нюбругатан и вышел на легкий, но промозглый ветерок. Как обычно, несколько шагов на ту сторону улицы, и кружка свежевыжатого апельсинового сока в кафе, где уже спозаранку пахнет булочками с корицей.

Кошмарное выдалось утро!

В половине пятого он закончил срочный разговор с Вашингтоном, из министерства иностранных дел звонок переключили на его домашний номер. Государственный секретарь по международным делам Винге за годы службы привык к такому. Ничего необычного в том, что порой выпадают подобные ночи: есть вопросы, требующие незамедлительного ответа, и распоряжения, которые надо отдать, не дожидаясь утра.

Но такого еще ни разу не случалось!

Американский заключенный, приговоренный к смертной казни, скончавшийся в камере в Death Row в ожидании исполнения приговора. Человек, который умер и похоронен шесть лет назад, теперь вдруг оказывается в Крунубергской тюрьме в Стокгольме.