Дэниэл Хэндлер - Наречия

• Название: Наречия
• Автор: Дэниэл Хэндлер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-040864-1, 5-9713-3814-5, 5-9762-1774-5, 978-985-16-0032-4

Жизнь - это сон.

Любовь - это ад!

«Под колесами любви» перемалываются сердца все новых юношей и девушек.

Любовь настигает их - не как божественный свет, но как параноидальный бред, пьяная истерика, шаг в пустоту.

У этой «суки-любви» не будет и не может быть хеппи-энда. Она безжалостна и к себе, и к миру, она обрекает на боль, и кажется, легче умереть, чем продолжать жить и любить дальше.

Страшно?

Иногда - да.

А иногда - смешно!

---

Как вам известно, потому что вы наверняка читали мой роман, какое-то время ситуация была прямо-таки зловещей. Несколько знаменитых зданий взлетели на воздух стараниями сердитых людей из другой страны. В отдельных случаях погибло много народу. В других — не так много, а еще ходили слухи о том, будто под нами действующий вулкан. Нет, мы действительно жили как на вулкане, и вопрос был лишь в том, что же будет дальше. Вернее, когда наступит очередь еще одного знаменитого здания взлететь на воздух. Чего нам еще ожидать. «Потрясающий вид», какой я имел счастье лицезреть, — это вид на одно из знаменитых зданий Сан-Франциско, однако нет смысла уточнять, какое именно. Вот почему на самом деле это никакое не захолустье, а всего лишь место по другую сторону залива, откуда город, включая знаменитое здание, был виден как на ладони — открытый, поросший травой пустырь, раскинувшийся перед крошечным домиком. Но если вы родились в Сан-Франциско, если именно здесь пьете «кампари», если именно здесь покупаете Стивена Спендера, если именно здесь гуляете с друзьями, выслушивая их бесконечные жалобы, а сами тем временем втихаря делаете заметки для будущего романа, то для вас любое место за пределами этого города покажется настоящим захолустьем. Сан-Франциско — город, зацикленный на самом себе, потому я и решил временно перебраться в глушь, чтобы ничто не мешало словам переселяться из моей головы на бумагу.

В романе вы наверняка узнаете их в образах Люсинды и Джорджа. На самом деле людей, которые разрешили мне пожить в их доме, зовут Нора и Джордж. Они хорошие знакомые моей матери и всегда были поклонниками моего таланта. Дом стоял пустой, так как Нора решила немного попутешествовать и потому предложила мне пожить в нем, тем более что Джордж погиб во время большого пожара. Заупокойная служба наполнила мое сердце скорбью. Погибло огромное число людей, и мы были вынуждены свыкнуться с мыслью о том, что Джордж лишь один из многих, случайная, незапланированная жертва. После траурной церемонии мы собрались в этом доме, и я сидел в кресле, в котором буду сидеть позднее, когда приступлю к написанию романа о наших временах, и читал притихшим скорбящим поэму о Джордже. Кстати, именно тогда я вернулся к рифме.

Именно сидя в этом кресле, я и имел возможность лицезреть «потрясающий вид» человека с треногой, чей силуэт вырисовывался на краю обширного пустыря, принадлежавшего Норе и Джорджу. Я как раз решил поставить на сегодня точку и уже налил себе стакан принадлежавшего Норе и Джорджу «каберне», с которым у меня сложились на редкость хорошие рабочие отношения, когда неожиданно увидел нерезкую, размытую фигуру. Фигура возилась с треногой и загораживала мой «потрясающий вид». Я вышел на улицу прямо со стаканом в руке и через пустырь направился в сторону незнакомца. Нет, мне и в голову не пришло, что он мог оказаться террористом, хотя я и понимал, что в данной ситуации представляю собой идеальную мишень.

В своем романе помимо всего прочего я рассуждаю о том, что стоит подойти к чему-то поближе, как это что-то тотчас становится яснее, в общем, нечто вроде аллегорического намека, и так оно и было. Пройдя половину пустыря, я рассмотрел, что незнакомец гораздо старше меня, что на треноге прикреплена видеокамера, а сам он одет в джинсы и холщовую рубашку, причем рубашка не застегнута и под ней ничего нет. На голове у него красовалась бейсбольная кепка, а еще он был небрит, но это не страшно, дело поправимое.

— Эй! — крикнул он мне. — Я, случаем, не вторгся на вашу землю?

— Именно, — крикнул я в ответ. — И что вам нужно на моей земле?

Человек почесал подбородок и как козырьком прикрыл глаза ладонью, чтобы лучше меня рассмотреть.

— Приношу извинения. Наверное, сейчас не самое подходящее время бегать с треногой по чужой собственности.

— Это точно, — согласился я.

Я встал перед ним и сделал глоток вина, чтобы показать, что мне даже в голову не пришло испугаться.

— Так что все-таки вы здесь делаете?

— До меня дошли кое-какие слухи, — произнес он и указал на знаменитое здание на той стороне залива. — Поговаривают, будто кто-то угрожал, что оно будет следующим. А отсюда видно лучше всего.

Я сделал еще глоток вина. Я прожил в доме Норы и Джорджа чуть больше недели. Пройдя по пустырю, чтобы лучше рассмотреть незваного гостя, попивая на ходу вино, я превратился в этакого фермера-джентльмена, зорко стерегущего свою собственность.

— Понятно, — ответил я. — То есть вы снимаете кино.

Незнакомец расплылся в улыбке.

— Я снимаю видеоматериал. Видеоматериал. Или ты не смотришь телевизор? Там говорили, что следующее на очереди — это здание. Удивляюсь, что я здесь пока что один, что сюда не набежала масса народу. Но раз я один, значит, мне и достанется больше успеха, согласись. Если говорят, что скоро это здание взлетит на воздух, то людям захочется посмотреть, как оно выглядело. Это и есть видеоматериал. Все телестанции мира будут счастливы его приобрести. Все крупные сети, все телеканалы. Все до единого.

— То есть вы снимаете на пленку здание? — уточнил я. — На тот случай, если оно взлетит на воздух?

Мужчина пожал плечами, снял бейсбольную кепку, снова ее надел и указал в сторону знаменитого здания, которое все еще оставалось в целости и сохранности.

— Лично я вижу это так. Что, например, говорят вам люди? Включите телевизор. Верно? Раз что-то произошло, надо включать телевизор. Но кто-то ведь должен заснять то, что происходит. Наверное, со стороны может показаться, будто для меня главное — деньги, но я, будь у меня такая возможность, постарался бы этого не допустить. Только вот такой возможности у меня нет. Так что все, что я могу, если это, конечно, произойдет, заснять все на пленку, и пусть люди увидят, что произошло, и случившееся сплотит их. Вроде как… Смотрите и переживайте. Теперь вы в курсе событий, потому что я продал видеоматериал.

— Продал?

— Ну да.

Он вновь расплылся в ухмылке, потянулся рукой к рубашке и распахнул ее еще больше.

— Я что хочу сказать… Я ведь стою здесь целый день, верно? А это стоит денег. Я не могу работать даром.

— То есть вы намерены стоять здесь весь день? — переспросил я.

— Если ты слишком переживаешь за свою землю, могу ее у тебя арендовать, ну или еще что-то сделать. Часть ее, если хочешь, можешь оставить себе. Денежки тебе все равно перепадут. Глядя на тебя, не скажешь, что ты миллиардер — живешь в глуши, в старом доме. Я все как следует разглядел по дороге сюда. Или я не прав? Разумеется, прав. От денег ты не откажешься. Деньги, деньги, деньги, деньги, деньги — лично я не вижу в этом ничего предосудительного.

Я сделал еще один джентльменский глоток и посмотрел на город, из которого уехал, город со всеми персонажами моей книги — они все ужасно заняты, вечно куда-то торопятся, и до меня им нет никакого дела, ну совсем никакого.

— И сколько денег?

— Мне обещали несколько тысяч, — ответил он. — Что ж, отлично. Я торчу дни напролет на пустыре, мне за это капает. Классный денек, даже если ничего и не произойдет. Или я не прав? Конечно, прав. Послушай, ведь нет ничего страшного в том, если я побуду на твоей земле, верно? Поторчу здесь час-другой, и если что-то произойдет, ты тоже это увидишь, плюс тебе перепадут кое-какие денежки. Верно?

— Похоже, что так, — ответил я. — Я все равно решил, что на сегодня работу закончил.

— Вот и отлично, — ответил он снова и принялся возиться с камерой. Я сел на траву, чувствуя, как острые лезвия травы царапают мне ноги.

— Не хочешь вина? — предложил я.

Он прищурясь посмотрел на горизонт, после чего сделал пальцами что-то вроде рамки. Так в кино всегда поступают те, кто снимает кино.

— Для меня рановато, — ответил он, глядя сквозь рамку на знаменитое здание. — Сейчас сколько, часов одиннадцать утра? Нет, спасибо. Кстати, тебя как зовут?

Я бросил взгляд на потрясающий вид. С края пустыря город был виден как на ладони, город, по которому я ходил тысячи раз, далекий и сияющий, словно киношная декорация. И готовый в любую минуту исчезнуть. Мы с моим гостем смотрели на город — он напоминал любовника, который спит, когда вы сами уже проснулись. Мой гость снимал, а я делал мысленные заметки для будущего романа, который должен произвести фурор.

— Меня зовут Майк, — ответил я. — Я писатель. Пишу главным образом прозу.

Мой гость уставился в объектив камеры, однако кивнул.

— Что ж, Майк, — ответил он, — ты когда-нибудь пробовал секс с мужчиной?

Мы с ним прошли через пустырь, и я ничего такого не сделал, даже не взял его за руку, а когда мы с ним дошли до спальни Норы и Джорджа, я встал в дверях и закусил губу, притворившись, будто нервничаю и не знаю, как себя вести, и это, как мне кажется, пошло только на пользу. Адам улыбнулся, сел на край кровати и нежными движениями снял с меня рубашку, а я стоял перед ним и все такое прочее. Секс от этого только лучше. Именно так начинается любовь, когда два человека притворяются, будто сейчас что-то произойдет, когда ложь такая сочная и влажная от одиночества и надежд. После этого он прижал меня к себе, что — если вы забыли побриться! — мне не очень нравится и чего в принципе несложно избежать, если пояснить, что до этого у вас ни разу не было секса с мужчиной, и поэтому сейчас вы страшно нервничаете и не хотите, чтобы вас обнимали.