Владимир Осипенко - Привилегия десанта

• Название: Привилегия десанта
• Автор: Владимир Осипенко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32296-1

Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…

---

— Как «грачи»?[39] — спрашиваю у авианаводчика.

— Заправляют, скоро будут.

— Поторопи!

Вышел на связь комбат.

— Радиообмен слышал. Держись. На подходе дивизионная батарея залпового огня. Готовь задачи.

Тут меня жадность и подвела. «Ща, — думаю, — я ваши ДШК заткну». Даю координаты цели и наблюдаю солидный перелёт.

— Ближе четыреста!!!

Опять перелёт.

— Ещё ближе четыреста!!!

Следующий залп пришёлся прямо по хребту в районе перевала, где залегла разведка.

— Ё-ё-ё… твою… су-у-уки, — это было первое, что сказал в эфир батальонный разведчик Иван Лусевич, но для меня это всё равно прозвучало, как песня.

— «Ураган», стой! Прекратить огонь!!! Вы что там, на огневой, совсем охерели?!! — это я артиллеристам и совсем не по уставу, — Ваня, ты как?

Пока он молчал, я слышал, как по позвоночнику катится струйка пота. Наконец:

— Вроде целы, но оглохли и обос… Мало духи с двух сторон, так ещё и свои с тыла!!! Короче, больше не надо такой «поддержки».

А ДШК, как будто издеваясь, опять забубнили по перевалу. Достали, суки!

— На подходе пара «грачей», — наконец доложил авианаводчик.

Душки в лагере, чувствуя недосягаемость нашего стрелкового, вели себя достаточно вольготно. Во всяком случае, передвигались в полный рост. Пара отработала красиво. Сначала две «капли» долго висели в воздухе, а потом, соприкоснувшись с землёй, смешали в кучу людей, железо и камни. Второй повторил маневр ведущего, но положил бомбы немного в сторону. Вслед выходящему из пике ведомому ушли две трассы ЗГУ. К ним у пернатых особая любовь, поэтому во втором заходе они отвели душу НУРСами.[40] Непривычно наблюдать за полётом СУ-25 сверху вниз. Когда рассеялся дым, ЗГУ замолкли, а ДШК с ещё большим остервенением ударили по перевалу. А потом вдруг поперхнулись на полуслове. Секунд через тридцать рявкнули ещё раз и… синхронно замолкли окончательно.

Позже я узнал, что под шумок артиллерийского и авиационного налёта два брата-акробата старшие лейтенанты Миронов и Сидоренко спустились с перевала и подобрались к укрепрайону на прицельную дальность. Только душок на гашетку, а тут выстрел из СВД. Наводчик с дыркой во лбу и сел. Подскакивает другой — та же картина. Больше желающих не нашлось. Эта пара подействовала на духов гораздо сильнее артиллерии и авиации. Позабивались в щели и молчат. Высматривают. Иногда появляются, но мечутся перебежками, как помойные коты. Зауважали, блин…

С флангов доложили, что духи, подобрав убитых и раненных, отходят. У нас все целы. Разведка выскочила из-под огня, посеченная камнями, оглохшая, но живая. Одному досталось даже от ДШК, но то ли рикошет, то ли на излёте, но жив курилка. Рюкзак и бронник сделали своё дело. Через неделю стриг меня, тот синяк так и остался во всю спину, тазиком не закроешь!

«Осмотреться, закрепиться, перезарядиться»… Духи шуршат за обратными скатами своей горушки, куда не достаёт артиллерия. Стаскивают туда раненных и убитых. Даю команду разведчикам проверить. Для себя понимаю: главное не дать им увести реактивную установку. Но никто из наших её на духовских позициях не видел. Может, её уже здесь нет? Об этом не хотелось думать. И ещё понимаю, если духи продержатся до темноты, ночью уйдут и унесут всё тяжёлое оружие. Этого допустить нельзя.

Даю команду готовить «Лавину». Это не «Ура!» в одну шеренгу, держи интервал и равнение! А передвижение от укрытия к укрытию попарно, один бежит, другой страхует. Благо, всё отработано внизу и никому не надо ничего объяснять. Оставив на хребте тяжёлое вооружение и небольшое прикрытие, группы стали спускаться вниз, сжимая кольцо вокруг укрепрайона с трёх сторон. Для отхода оставлен один проход, но и он — сюрприз! — перехвачен двумя РПК и огнём миномётов.

Душки оценили всё правильно и рванули, куда надо. Наконец миномётчики дождались своего часа. Невольно залюбовался работой наводчиков. Практически первыми минами они накрывали то одну, то другую отходящие группы духов. Да и пулемётчики разгрузились прилично. Проскочили лишь самые наглые, которые вплотную прижались к нашему хребту и, попав в мёртвую для нас зону, сумели уйти.

Какой-то час и всё кончено. Укрепрайон наш. Командиры доложили, что все живы. Глянул на часы. Ого, время далеко за обед, а я со вчерашнего… Вдруг понял, как я хочу… не есть, а именно жрать! Нервы, что ли? Пока Ататиныч открывал банки, доложил комбату. Неожиданно на нашей частоте появился «Памир». По голосу узнал комдива. Стал докладывать, а он мне в лоб:

— «Докер», установку взял?

— Никак нет.

— Так чем ты там занимаешься?

— Ем.

— Ты что туда пожрать пошёл!? Я тебя…

Ну, вот и поел. Галета с холодной кашей застряла в глотке. Проглотил кое-как, встал, прошу Ататиныча посидеть на связи, а сам решил размяться. Точнее, просто не хотелось сидеть перед солдатом-связистом как оплёванному, он же всё слышал, хотя старательно делает вид, что ему никакого дела нет.

Спускаюсь к перевалу. Быстро смеркается. Интересные ямки-лунки вдоль тропинки. Вдруг, вижу, дух сидит в окопе. Как он здесь уцелел после разведки? Тихо так сидит, не шевелится. Я автомат в его сторону, дёрнется — положу. Медленно к нему. Вдруг меня как током от пятки до темени: нога зацепила растяжку. Опускаю глаза, мина американка склонилась на бок, чека наполовину выскочила, держится на сопле. Понимаю, что упасть не успею, у этой сволочи нет времени замедления. Стою как парковая скульптура, только без диска и весла, боюсь дышать, не то, что шелохнуться.

— Крот!

Голос пропал, из груди вырвался какой-то сип. Появился писарь.

— Отойди, — говорю, — позови Крота.

Тот подошёл, присел рядом и разобрался с миной, как повар с котлетой. Вставил чеку, сунул её в сумку и стоит, сматывает проволоку от растяжки. Что-то бормочет себе пол нос.

— Спасибо, — говорю, — и прости, братан, за вчерашнее.

— Ладно, проехали. Всё нормально, я бы сам не поднялся… По перевалу всё заминировано, осторожнее. А в окопе там муляж, мы его давно рассмотрели. Правда, похож?

— Что-о-о?!

До меня, наконец, дошло.

— Урод, мудак, скотина безрогая!!!

Боец вопросительно посмотрел на меня и на всякий случай попятился.

— Не волнуйся, это я про себя.

Смотрю, два туфа от выстрелов к безоткатке связаны крестом, на горизонтальный одет френч, вместо головы мешочек с нарисованными глазами, сверху чалма. Подскочил, двинул его ногой так, что голова покатилась по перевалу, и… успокоился. Почти бегом назад к радиостанции.

— Всем до утра оставаться на месте! Организовать охранение! Никакого огня и курения!

Командиры и так всё знают, но я разгрузился, и полегчало.

…Ощутимо стало холодать. Зарядил противный, пронизывающий дождь, который вскоре перешёл сначала в мокрый, а потом и просто в снег. Я попросил Ататиныча разбудить в 2 часа, бросил на камни бронежилет и накрылся сверху плащ-палаткой. Через 30 секунд уже спал. Правда, во сне продолжил командовать и спасаться от мин. Проснулся от собачьего холода. Вскочил, под ногами захрустел снег. Значит мороз. Как бы не поморозить бойцов, особо-то никто не утеплялся. Но наш боец, вооружённый сухим пайком, непобедим. Никто и не собирался замерзать, а разведчики вообще нагло доложили, что им в духовском блиндаже на спальниках и под одеялами даже жарко. Я же раз по пятьсот отжался, присел и… с радостью встретил рассвет. Облака ушли, выглянуло солнце, и через полчаса я забыл про ночной собачий холод.

Спустился к разведчикам и приступил к сбору трофеев. Безоткатки, ДШК, миномёты, мины и боеприпасы больших эмоций не вызывали. Железо и есть железо. А вот карты под плёнкой вызывали профессиональное уважение. Ты её хоть стирай, а ей хоть бы хны. Новенькие американские спутниковые радиостанции в заводской упаковке. В комплекте динамо, крути педали и получай ровно 12 вольт. Не надо никаких аккумуляторов с их извечной проблемой подзарядки. Японские панорамные бинокли с осветлённой оптикой, спальники на гагачьем пуху, фонари, коробки с батарейками и прочая, и прочая… Однако ничего по-настоящему душу не грело. В другой раз от десятой доли скакал бы на одной ножке, но сегодня меня интересовала только установка. Ладно бы только меня.

На одной трофейной карте обнаружил какие-то непонятные значки. Доложил комбату, тот в дивизию.

— Встречайте гостей, — перезванивает комбат. И точно, идёт вертушка. Присела, выскочили двое, начальник ХАД Кабула, с ним душок с автоматом и одеялом. Посмотрели на карты, одну забрали, а на другой, говорят, обозначены склады, вот он, наш активист, покажет.

— Если это склады, то карты и мы читать умеем, зачем показывать?

Но ХАДовец упёрся:

— Пусть остаётся.

Активиста оставил, а сам улетел, прихватив документацию и кое-что из трофеев. Я этого засранца покормил, показал, где отдыхать, поручил разведчику, а сам занялся своими делами. Только утром следующего дня вспомнил о нём, когда ставил задачи по поиску. А его и след уже простыл. Смылся, урод. Не знаю, то ли контрразведка разыграла свою комбинацию, то ли этот активист спал и видел, когда он к духам смоется, но факт остаётся фактом — исчез. Я же не пленного охранял, а вроде как союзника, мало ли что ему надо за тем камушком…