Владимир Осипенко - Привилегия десанта

• Название: Привилегия десанта
• Автор: Владимир Осипенко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32296-1

Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…

---

Но случилось невероятное — Сэмэн напился! С шатанием по заставе и выступлением на тему: «Да я вас всех»… Это был тяжёлый залёт. Изредка ловили за этим делом и других солдат, но разбирались исключительно на месте. Жёстко, но доходчиво, чтобы и у самого аппетит пропал, и другим не повадно было. РД, набитый камнями, горка и ледяной арык отбивали тягу к спиртному надолго. Каждый из залетевших знал, что его ждёт, и безропотно сносил экзекуцию. Наверное, готовился к ней и Сэмэн. Не помню, кто первый подал идею, но с ним решили поступить по уставу и посадить на гауптвахту.

— Да хороший пацан, получит завтра своё и всё будет нормально, — подал мысль зам по тех Лазаренко Виктор Павлович.

— Чего его специально в Кабул везти, посадим в клетку здесь, пусть отсидит неделю — поумнеет, — выступил с предложением ротный.

— Не пойдёт, что бойцы скажут? Ему же доверяли больше других, значит и спрос особый. А про клетки забудь, не позволю, — подал голос замполит батальона.

— Ататиныч прав. Весь батальон на ушах, в том числе и офицеры, смотрят, как мы с приближённым солдатом разберёмся. А вы, товарищ капитан, — обращаюсь к ротному, — со старшиной разберитесь. Если ставит брагу, так пусть оградит её от солдат.

— От других прячет, но это же Сэмэн…

— Брагу вылить, а Сэмэн пусть проспится. Завтра перед строем арестую и с «ленточкой»[34] на гарнизонную губу, — подвёл итог дискуссии комбат.

На следующий день я видел, как Сэмэн пришивал на форму уставные бирки, без которых на гарнизонную кабульскую губу могли и не принять, и виновато прятал глаза. Вся его поникшая фигура говорила о том, что «виноват, лучше дайте мне по морде и погоняйте по горам, но не позорьте, чем я хуже других»! У меня сжалось сердце от нехорошего предчувствия, да и не часто приходилось видеть у бойцов столь искреннее раскаяние.

— Готовишься?

— Так точно.

Он поднял глаза, в них стояла такая мольба, как будто его приговорили к расстрелу. Хотел ляпнуть что-то назидательное про очистительные свойства гарнизонной губы, но запнулся, отвернулся и прошёл мимо. Ведь мог поговорить с комбатом и отыграть всё назад, ведь знал, что, может, дурак, но не подлец Сэмэн. Да комбат, Геннадий Васильевич Очеретяный, и без меня это знал, но закрутилась какая-то мелкая военно-бюрократическая машина, и остановить её никто уже не мог.

Кто отвозил Сэмэна на губу, не помню, забирать через неделю приехал сам. С видом побитой собаки, похудевший и осунувшийся боец прилип к родному БТРу и не отходил от него ни на шаг, хотя до отъезда времени ещё было не меряно. Не знаю, что там случилось у командования, но построение полка для награждения, в том числе и наших офицеров и бойцов, было перенесено. Подскакивает один из именинников — командир ближайшей заставы старший лейтенант С.:

— Товарищ майор, разрешите, я, пока есть время, до заставы слетаю — срочно характеристики для двух бойцов надо в партком отдать.

— А ты сразу не мог их взять?

— Так раньше и не говорил никто. Построение на два часа перенесли, а я за тридцать минут обернусь, заодно на заставе и пообедаем, разрешите.

— Смотри, не опоздайте…

— А можно и я съезжу, — подал голос Сэмэн.

Я видел, как невыносимо ему находиться здесь, недалеко от губы, его гражданское «можно», хоть и резануло ухо, но давало понять, что парень очень не в своей тарелке. Вместо ответа я только махнул рукой. Пусть проветрится, застава в черте города, по асфальту, десять минут ходу в одну сторону. Дорога езжена-переезжена, да и ясный день, что может случиться?

А на войне могло случиться, что угодно, но случилась засада. Классики и современники. Ехали вальяжно. Праздник же, не каждый день ордена вручают! Оружие у кого где. Радиостанция выключена. Неожиданно с нависающей над дорогой скалы ударил пулемёт. Все, кто был на броне, провалились в люки, лихорадочно хватают оружие, стучат себя по бокам, не зацепило ли. БТР по инерции проскочил поворот, за которым на колене стоит гранатомётчик. Все уже внутри, снять его, заразу, некому! Истошно орут механик-водитель и командир, видя, как в них в упор целится душара. Всё как в нереальном замедленном кино. По встречной полосе едут бурбахайки,[35] по обочине идут и тащат за собой нагруженных ишаков аборигены. Наводчик оператор медленно разворачивает башню. Сэмэн, у которого даже не было своего оружия, наконец, понимает, что орёт командир, поворачивается и протягивает руки, чтобы включить радиостанцию. Дух-гранатомётчик стреляет и попадает точно в лючок лебёдки. Кумулятивная струя прошивает весь БТР насквозь, в том числе, и правый двигатель.[36] По пути, как циркуляркой отхватывает Сэмэну обе руки. Механик, контуженый от взрыва кумулятивной гранаты, теряет дорогу, машина слетает в придорожный арык и глохнет. Сбитый дух корчится на дороге, но из зелёнки[37] выскакивают ещё двое. У обоих гранатомёты, гранаты в стволах! Сейчас выбегут на прямую наводку и сожгут всех в неподвижном БТРе! Их со своего борта замечает Сэмэн и, захлёбываясь от собственной боли, кричит:

— Ду-у-ухи…, ду-у-у-ухи справа!!! — тыча туда остатком руки, из которой хлещет кровь.

Его понимает командир и, благодаря включённой станции, наконец, услышал и наводчик, развернул башню и длиннющей очередью из спаренного пулемёта буквально перерезал обоих. После этого из крупнокалиберного КПВТ стал прореживать зелёнку, откуда выскочили духи. Под его прикрытием удалось командиру высунуть голову и подняться на броню, чтобы оценить обстановку.

— К бою, мля!!! Огонь по всему, что движется на горке!!! Заводи-и-и-и!!!

Механик от его крика пришёл в себя, отключил правый и завёл левый двигатель. Взревев единственным движком, машина рванула и задним ходом выползла на дорогу.

— Разворачивай, назад, нахер… В полк!!! — орал старлей механу и тут только понял, чем(!) Сэмэн показывал на духов, и что висит у него на ошмётках куртки.

Перепрыгнув через башню, он на ходу стал срывать закрученный на прикладе жгут. Сэмэн сидел в луже собственной крови, побелевший лицом и с глазами, переполненными нечеловеческой муки.

— Сэмэн, как же так?! Дай закручу… Терпи, брат… Дайте ещё жгут!! Быстрее, мля!!! Да по сторонам смотрите, бога-душу!!! Промидол, у кого?!! Жми механ, дави их на куй!!!

Как удалось раскочегарить БТР водиле на одном моторе, непонятно, но духовские бурбахайки разлетались из под колёс, как брызги…

Наконец, полк, санчасть… На КПП столкнулись с вылетающим по тревоге дежурным подразделением. Теряющего сознание, за всю дорогу ни разу не пикнувшего Сэмэна занесли и передали врачам. Те бежали со своего построения, звеня медалями. Последним пришёл в санчасть водитель, неумело прижимая к груди чужие две руки в ошмётках обмундирования. Он, как и все мы на войне, безгранично верил врачам. Но они хоть и близко к Богу, но чудеса не каждый день творят. Жизнь парню спасли, прооперировали, вовремя долили крови, зашили, что смогли, а руки — увы! Потом был у Сэмэна госпиталь, эвакуация в Союз, комиссация.

Помню, долго отмывали БТР от его крови. Вечером мы сидели в штабе, как оглушенные. Наорали на нового бойца, который сунулся с ужином, как будто он был в чём-то виноват. Всем хотелось, что бы появилась плутоватая физиономия Сэмэна, комбат пропел бы про «перо», а мы все, потирая руки, потянулись бы к столу. Ну, почему всё не так?!

Больше Семененко я не видел. А он писал комбату из госпиталя, потом жена его приветы передавала… После первого письма напились мы с Геннадием Васильевичем, как прачки, не помогло…

* * *

В начале 90х прислал комбат письмо: худо Сэмэну, помоги, чем можешь. Я в это время тотального дефицита в Белоруссии полком командовал. Собирал ему посылки с формой, гречкой и тушёнкой, отправлял на Донбасс, пока одна не вернулась, мол, «не проживает»…

Часто ловлю себя на мысли, а вот если бы… Трезвым умом понимаю, что не известно, что произошло бы, поступи мы по-другому, а она, зараза, мысль эта, приходит вновь и вновь.

Установка

Война была бы пикником,

если бы не вши и дизентерия.

Маргарет Митчелл

Я спрыгнул с брони и тут же килограммов по пять афганской грязюки, состоящей из скользкой глины, прилипли к резиновым сапогам. Как не прятался, но сам с ног до головы тоже был в грязи. Даже автомат, который я держал на коленях и прикрывал собой. Ехали долго, замёрз как собака. Голова шумит…

— На заставе происшествий не случилось. Разрешите вопрос? — с места в карьер стал прессовать меня командир инженерно-сапёрного взвода.

— Что надо?

— Разрешите камень взорвать. Механики задолбались об него днищем стучать. Комбат приказал убрать, а мы, сколько ни роем, а он всё больше.

— Давайте, только аккуратно. Когда комбат вернётся?