Кейдж БЕЙКЕР - Журнал «Если» 2008 № 02

• Название: Журнал «Если» 2008 № 02
• Автор: Кейдж БЕЙКЕР
• Жанр: Научная Фантастика

Кейдж БЕЙКЕР. МАЛЬСТРЕМ

Вы уже знакомы с таверной «Королева Марса» и ее завсегдатаями.

Павел АМНУЭЛЬ. ДВОЕ

Сразу хотим успокоить читателя: это не эвереттика, но классическая «твердая» НФ на любимую автором тему.

Леонид КАГАНОВ. ЛЮДОЕД

Ужин сгорел, зато развлеклись гости на полную катушку.

Энн МИЛЛЕР. ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

…или Спаслание Юлию Цезарю.

Алекс КАСМАН. КВАНТОВЫЕ СЛЕДСТВИЯ НЬЮТОНОВСКОЙ АЛХИМИИ

Выходит, Ньютон бился за металл?

Владимир МИХАЙЛОВ. ПОЛЕ БОЯ

Мала Галактика, развернуться негде! Поди найди незаселенную планету для исконной мужской забавы.

Грегори БЕНФОРД. ЧЕРВОТОЧИНА

Как отыскать выход, если не знаешь, был ли вход?

Аркадий ШУШПАНОВ. СПРОСИ У ПЫЛИ

Не очень скандальная экранизация скандального романа.

Сергей МАКСИМОВ. БЕСКОНЕЧНОЕ ШОУ

…или Телесериалы на марше.

Сергей КУДРЯВЦЕВ. ЛИДЕРЫ 2007

Доходы кинокомпаний растут, но зрителей в кинотеатрах не прибавляется.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Все жанры – на экране: от мелодрамы до хоррора, от боевика до семейной сказки.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. И ЗВЕЗДА С ЗВЕЗДОЮ ГОВОРИТ

Да что там звезда! А как вам живая галактика?

Сергей ШИКАРЕВ. ОТГОЛОСКИ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Новая книга У.Гибсона поспела прямо к его юбилею. В следующем месяце писателю 60!

РЕЦЕНЗИИ

Можно спорить, есть ли кризис любимого жанра, нет ли… Однако скудость декабрьского фантастического рынка и его «од-норядность» наводят на печальные мысли.

КУРСОР

Много о кино и кое-что кроме.

Василий МИДЯНИН. В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ – НА «ТИТАНИКЕ»

Комментатор подводит итог инспирированного им голосования и выглядит несколько озадаченным.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Эксперты тоже не удержались перед искушением поискать виновных… Правда, по просьбе редакции.

Вл. ГАКОВ. БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ

Интересно, найдется хотя бы один читатель, который ни разу не слышал о знаменитом «Законе Старджона»?

ПЕРСОНАЛИИ

С большинством авторов номера вы хорошо знакомы. Но есть и два новичка.

---

Но противник внизу не дремал. Самолеты были, в свою очередь, атакованы огнем лазерных установок и стаями зрячих ракет. Пришлось отбиваться. Пошла карусель. Летчики использовали ракеты второй ступени: тактические, малозарядные. Каждая головка, срабатывая, уничтожала все вокруг себя в радиусе ста метров, никак не более: это ведь были штурмовики, а не бомбардировщики.

Но и по самолетам били не моченым горохом.

Уйти удалось одиннадцати машинам. И снова на полпути было замечено прохождение обратным курсом штурмовиков противника. Семь машин. А было их, когда летели туда, пятьдесят восемь, полный Дракон. Значит, встретили их еще серьезнее. Но и они, надо полагать, что-нибудь там натворили…

Похоже, внизу ветер был еще крепче, чем на высоте. Он разнес выпущенный дефолиант по более обширной площади, чем предполагалось, и сейчас внизу виднелись лишь голые стволы – и ковер из листьев, пока еще зеленый, но прямо на глазах желтеющий.

Штурмовики возвращались не по прямой, но по дуге, потому что прямой курс стал опасным: огневые силы противника начали дуэль, энергетические и гравибомбы мчались с обеих сторон, и оставаясь на прежнем курсе, можно было привлечь к себе внимание любой из них.

Кап Симон, стоя в вырытой им яме на открывшейся броневой плоскости, невольно поднял голову и проводил глазами пронесшиеся поверху с громким шорохом самолеты – одиннадцать машин. Точнее, десять и одну: последняя значительно отставала, заметно теряя и скорость, и высоту. Симон вздохнул и снова принялся расширять яму, уже более или менее понимая, что было у него под ногами и почему это следовало обязательно выкопать. Он уже решил, что как только определит границы броневой плиты, в которой нетрудно было угадать крышку башенного люка тяжелого танка, скорее всего, тоже «грави», – сразу же свяжется с командованием и попросит прислать парочку саперных машин. Они справились бы тут в два счета. Собственно, он уже пытался установить связь, но никак не мог пробиться: на всех частотах была какая-то каша из непонятных помех, сквозь которые еле пробивались сообщение за сообщением, шифром и клером, но с преимуществом первоочередности, и Симону никак не удавалось вклиниться в этот обмен. Вздохнув, он решил через полчаса попробовать еще разок.

Когда человеку нечего делать, он волей-неволей начинает думать – если у него еще сохранилась способность к такому времяпрепровождению. И мысли, бывает, приходят вдруг какие-то… нештатные.

И вот сейчас он вдруг стал думать о том, что всё, наблюдаемое им, похоже, укладывается в рамки некоей системы, на первый взгляд немыслимой, но если разобраться, внутренне совершенно непротиворечивой. А следовательно – возможной.

Ведь если допустить, что девственная планета, предоставленная самой себе, в конце концов самоорганизуется в единый организм, обладающий всем необходимым по количеству и качеству для…

Но тут ему пришлось отвлечься от теории.

Помешали вовсе не штурмовики, остатки атаковавшего пера; они инженера даже и не заметили, им было никак не до него. Потому что с той высоты, на какой удерживались сейчас десять машин, им уже стало заметно нечто другое, куда более важное.

А именно: полный гравитанковый коршун – клюв и оба крыла, сорок восемь перьев по три машины в каждом – мчался по степной перемычке, чтобы всей своей мощью обрушиться на танки противника, когда они еще только начнут вытягиваться из оголившегося леса на оперативный простор и их можно будет при этом бить на выбор, едва машина покажется на опушке. Зрелище неудержимой мощи очень понравилось пилотам штурмовиков.

Но они были еще только на подлете к клюву коршуна, когда вдруг началось то, во что никак не хотелось верить.

Известно, что гравитанки не опираются на поверхность, над которой движутся, мощность аграмоторов позволяет им сохранять просвет до метра. Движением управляют, конечно, киберпилоты – согласно заданной программе, люди берут в руки управление лишь непосредственно перед вступлением в бой. И поэтому совершенно непонятно было, почему и зачем весь коршун, начиная с машины клюва, командирской, вдруг стал по плавной глиссаде опускаться на грунт, вздымая целые песочные облака, а затем…

Нет, сперва и пилотам, и наблюдавшему с грунта Симону показалось, что это лишь обман зрения. Но песок быстро оседал, и пришлось признать, что…

– Циркуляцию над колонной! – скомандовал командир остатков пера и первым вошел в вираж, убавляя скорость до минимальной.

…что танки в строгом порядке, один за другим, уходят все глубже в песок, словно гусеничные машины были субмаринами, песок – водой, и они выполняли срочное погружение.

Звено за звеном, перо за пером, крыло за крылом. За считанные минуты. Ни один не нарушил строя, не сделал попытки отвернуть.

Последнее, что успел заметить командир пера, это высунувшийся было из песка перископ последнего танка и тут же ушедший в песок.

– Плывуны, что ли? – пробормотал себе под нос штурман. – Но какого же черта они пошли на грунт?

– Не спи! – окликнул его командир. – Не то мы и сами там окажемся!

Командир не сводил глаз с альтиметра. Машина теряла высоту. Автопилот вдруг решил самопроизвольно выключиться. До сих пор исправно разыгрывавшие электронную симфонию приборы вдруг повели себя, как перепившийся оркестр. Пришлось перехватывать управление. Летчик открыл антиграв до последнего, и машина должна была сразу после этого свечкой взлететь в небеса. Но антиграв не отреагировал на команду. И стало ясно: уже через несколько минут машина начнет зарываться в песок – его машина, и все остальные тоже.

– Катапультироваться всем!

Похоже, только так еще можно было уцелеть. Десять кресел выстрелилось. И вторые десять.

Взвились. Антигравы должны были опустить всех медленно, в зависимости от высоты. Они не сработали.

– Так и есть – плывун, – успел еще выговорить командир, погружаясь в податливую массу.

Наконец-то Симону удалось прорваться по связи в штаб командования. Он потребовал самого командующего и никого другого.

– Командующий слишком занят. Доложите мне, – предложил адъютант.

– Передайте командующему: я обнаружил, что в наши действия активно вмешивается некая третья сила.

– А вы, собственно, где находитесь? – спросил адъютант, не проявляя и признака доверия.

– Даю координаты…

Адъютант вовремя вспомнил, что именно это имя – капа Симона – командующий недавно употребил в положительном смысле. Возможно, речь шла о каком-то задании.

– Оставайтесь на связи. Я доложу.

Листьев на деревьях не осталось ни в одном из занятых войсками лесов. Передвигаться пешком по грунту стало весьма затруднительно.

– Навыращивали тут черт знает чего, – сердито проговорил декан распаковщиков, перебираясь через очередное препятствие. И в самом деле, листья, снизу казавшиеся в общем нормальными, разве что очень уж большими – теперь, когда они валялись на земле, вызывали совсем другие впечатления. Особенно те из них, что были свернуты наподобие мешка, в который можно было уложить множество всякого добра. Примерно полметра в поперечнике и метра полтора в длину. Так выглядел каждый пятый-шестой лист. Так что приходилось или лавировать между ними, или задирать ноги повыше и садиться верхом, чтобы сползти уже в другую сторону. Декан оседлал очередной мешок, задержался на секунду, даже поерзал:

– Похоже на голубцы, нет? Интересно: а чем они так набиты? Запах какой-то… не сказать чтобы приятный. А ну-ка…

И, вытащив кинжал, смаху вонзил его в плотную зеленую поверхность. И провел, вспарывая.

– Ф-фу-у!..

Мешок медленно развернулся. Запах заставил зажать нос, но глаза не могли оторваться от увиденного.

– Дьявол! – проговорил декан яростно. – Это что же получается? Да это ведь…

Десантник, стоявший ближе других, отворачивая лицо, нагнулся, зацепил что-то, увиденное им в дурно пахнущем кровавом месиве, заполнявшем мешок.

– Смотри сюда, декан, – и протянул руку.

В ней был воинский личный знак с номером инспектора Солка.

Минуту-другую солдаты постояли неподвижно, только переглядывались. Потом, как по команде, завертели головами, словно ожидая смертельной угрозы с любой стороны. Наконец декан сказал:

– Спасибо врагу, что все это посшибал. А то бы и всех нас… Надо доложить начальству. И… вот это предъявить. А то ведь не поверят.

– На себе понесем, что ли? Тут похоронная команда нужна. Да я к… этому и близко не подойду – меня вывернет наизнанку. Давай вызывай их с упаковкой.

Казалось бы, нашелся наконец ответ на вопрос, волновавший штабных аналитиков: почему так прекрасно приспособленная для колонизации планета до сих пор оставалась никем не замеченной, а если и замеченной, то не использованной?