Кейдж БЕЙКЕР - Журнал «Если» 2008 № 02

• Название: Журнал «Если» 2008 № 02
• Автор: Кейдж БЕЙКЕР
• Жанр: Научная Фантастика

Кейдж БЕЙКЕР. МАЛЬСТРЕМ

Вы уже знакомы с таверной «Королева Марса» и ее завсегдатаями.

Павел АМНУЭЛЬ. ДВОЕ

Сразу хотим успокоить читателя: это не эвереттика, но классическая «твердая» НФ на любимую автором тему.

Леонид КАГАНОВ. ЛЮДОЕД

Ужин сгорел, зато развлеклись гости на полную катушку.

Энн МИЛЛЕР. ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

…или Спаслание Юлию Цезарю.

Алекс КАСМАН. КВАНТОВЫЕ СЛЕДСТВИЯ НЬЮТОНОВСКОЙ АЛХИМИИ

Выходит, Ньютон бился за металл?

Владимир МИХАЙЛОВ. ПОЛЕ БОЯ

Мала Галактика, развернуться негде! Поди найди незаселенную планету для исконной мужской забавы.

Грегори БЕНФОРД. ЧЕРВОТОЧИНА

Как отыскать выход, если не знаешь, был ли вход?

Аркадий ШУШПАНОВ. СПРОСИ У ПЫЛИ

Не очень скандальная экранизация скандального романа.

Сергей МАКСИМОВ. БЕСКОНЕЧНОЕ ШОУ

…или Телесериалы на марше.

Сергей КУДРЯВЦЕВ. ЛИДЕРЫ 2007

Доходы кинокомпаний растут, но зрителей в кинотеатрах не прибавляется.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Все жанры – на экране: от мелодрамы до хоррора, от боевика до семейной сказки.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. И ЗВЕЗДА С ЗВЕЗДОЮ ГОВОРИТ

Да что там звезда! А как вам живая галактика?

Сергей ШИКАРЕВ. ОТГОЛОСКИ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Новая книга У.Гибсона поспела прямо к его юбилею. В следующем месяце писателю 60!

РЕЦЕНЗИИ

Можно спорить, есть ли кризис любимого жанра, нет ли… Однако скудость декабрьского фантастического рынка и его «од-норядность» наводят на печальные мысли.

КУРСОР

Много о кино и кое-что кроме.

Василий МИДЯНИН. В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ – НА «ТИТАНИКЕ»

Комментатор подводит итог инспирированного им голосования и выглядит несколько озадаченным.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Эксперты тоже не удержались перед искушением поискать виновных… Правда, по просьбе редакции.

Вл. ГАКОВ. БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ

Интересно, найдется хотя бы один читатель, который ни разу не слышал о знаменитом «Законе Старджона»?

ПЕРСОНАЛИИ

С большинством авторов номера вы хорошо знакомы. Но есть и два новичка.

---

– Бифуркации, – сказал я. – Это когда стоишь перед выбором и не можешь решиться. Можно поступить так, но можно иначе. А от выбора зависит, как будешь жить дальше.

– Примерно.

– При чем здесь…

– Гомеопат?

– Нет, тут я понял. Минимальное воздействие, и ты принимаешь решение, которое нужно. Не тебе нужно, а тому, кто на тебя этими гомеопатическими средствами воздействовал.

Тетя Женя неожиданно оттолкнула мою руку, отодвинулась в кресле и посмотрела на меня… Странно посмотрела – то ли я сморозил глупость, то ли, наоборот, сказал гениальное, чего она от меня совсем не ожидала.

– Я что-то не то сказал?

– Наоборот, – ответила тетя Женя. – Именно то. Даже я не сразу поняла ход его мыслей, а ты ухватил. Странно.

Тетя Женя не могла представить, что кто-то способен понять ход мыслей ее мужа лучше и правильнее, чем она сама.

– Коля сказал… не помню точно, но смысл был такой: не станет он глотать эти шарики, потому что не хочет, чтобы его мозг выполнял указания этого… не могу вспомнить фамилию.

– Шандарин, – сказал я.

– Да! Ты-то откуда знаешь? – удивилась тетя Женя.

– Элементарно, Ватсон, – пробормотал я. – Рекламу Шандарина по ящику показывали так часто, что не запомнить было невозможно.

– Вот видишь, – сказала тетя Женя, – а я и не знала про рекламу. Я только наших слушала, из института, кто у него лечился. Коля почему-то решил, что гомеопат выписывает шарики не только для того, чтобы лечить, но и для того – может, даже в большей степени, – чтобы навязать пациенту свою волю.

– Зачем? – не понял я, хотя сам же высказал эту идею.

– Не знаю. Я решила, что у Коли… ну…

– Да, понимаю, – быстро сказал я, чтобы тете Жене не пришлось заканчивать неприятную для нее фразу.

– Я тогда очень внимательно смотрела все, что он записывал. На бумажках, в тетрадях, в компьютере, кому какие письма писал… Наверное, это нехорошо, но я должна была знать, о чем он думал, чего хотел. Мы мало разговаривали, после болезни Коля стал молчаливым. Раньше он был не такой, и меня это очень беспокоило.

– То есть, – уточнил я, – пароли вы уже давно знаете.

– Конечно. Коля их, кстати, дважды менял. Но он не придумывал сложных паролей, так что мне хватило пары дней…

– И вы все читали.

– Все.

– Хорошо, – сказал я. – И – ничего?

– Ты имеешь в виду его последнее решение? Ничего. Он писал о подготовке экспедиции, как он рад поездке, хотел проветриться… Я потому его и отпустила, что по записям видела: Коля вполне адекватен, на рожон лезть не собирается, а отдых на свежем воздухе ему и врачи все время советовали.

– И все-таки…

– Да, – печально сказала тетя Женя. – Он всех провел. И меня. Догадался, наверное, что я все читаю.

Мог догадаться, конечно. Наверняка догадался. Ведь о записной книжке, которую «расколол» Новинский, тетя Женя не знала. Или?..

– Вернемся, – вздохнул я. – О чем он на самом деле думал? Чего хотел? При чем здесь минимальные воздействия и разноцветные таблетки?

– Таблетки точно ни при чем, – сказала тетя Женя. – А гомеопатия… влияние очень малых в энергетическом смысле явлений на глобальные процессы… Это его очень занимало, гомеопат просто подтолкнул. Это было через полгода после того, как Коля вышел из больницы… Он стал ходить на семинары в Институт физики Земли. Первый раз пошел, когда выступал Джонстон. Это американец, работает в подкомитете ООН, занимается проблемами глобального потепления. Приезжал в Москву и прочитал пару лекций, одну в каком-то подмосковном НИИ, другую в ИФЗ. Коля пошел, и я, конечно, тоже увязалась. Честно говоря, мне лекция не понравилась, политики было больше, чем науки. Он доказывал, что в глобальном потеплении виноваты исключительно техногенные факторы. И если, мол, Киотский протокол не подпишут все страны… Ну, что я тебе буду голову забивать этой ерундой? До сих пор никто не доказал, что именно промышленные выбросы создают парниковый эффект… Колю совсем не то в этой лекции интересовало. Он спросил у Джонстона: «Не предполагает ли уважаемый докладчик, что, уменьшив выбросы, человечество начнет влиять на природу еще сильнее?» Джонстон удивился: «Вы, видимо, плохо поняли, ведь причина именно в том, что…» Коля его оборвал не очень вежливо. «Я-то, – говорит, – все понял, а вы не понимаете вопроса. Объясняю. Равновесие в природе столь неустойчиво, что для прохождения бифуркации природной системе необходимо чрезвычайно малое воздействие. Наше техногенное влияние гораздо мощнее, и потому точка бифуркации смещается». Джонстон опять не уразумел, чего от него хотят.

– А вы? – вырвалось у меня.

– Я-то поняла, – спокойно сказала тетя Женя. – Я читала Коли-ны записки… Кстати, на вопрос Джонстон ответил стандартной фразой: мол, с загрязнением природы надо бороться делами и очень быстро, иначе будущее поколение… и так далее.

Девушка-бортпроводница прошла мимо нас, наклонилась и спросила:

– Вам что-нибудь нужно? Все в порядке? Мы скоро начнем снижение.

Промежуточная посадка у нас была в Хабаровске. Я посмотрел на часы: мы летели уже почти семь часов, в иллюминаторах была ночь, а в Москве только наступил вечер. Лиза забрала Игорька из сада…

* * *

Когда самолет сел, началась обычная толчея. Пассажиров погнали в здание аэровокзала, кто-то забыл ручную кладь и рвался обратно против движения, на дворе, оказывается, шел дождь, выгрузили нас не в «кишку», а по трапу, и пока мы с тетей Женей добежали до автобуса, то не вымокли, конечно (дождь был не таким уж сильным), но ощущения были не очень приятными. В зале ожидания, куда нас запустили, сидячих мест оказалось меньше, чем нужно, многие остались стоять, кто-то пошел ругаться с авиакомпанией… В общем, обычные бытовые неприятности, без которых не обходится ни одно воздушное путешествие. Нам с тетей Женей достались два кресла в углу, и мы сидели тихо. Тетя Женя закрыла глаза, но не спала, конечно, просто отгородилась от мира. Я воспользовался случаем: во-первых, набрал на мобильнике номер Н.Г. («абонент недоступен»), потом позвонил Лизе. Она, понятно, сказала: не беспокойся, дома порядок, надеюсь, мол, что Николай Геннадьевич найдется. Позвонил я и Жоре (в Москве расследование прекратили, когда стало известно, что Н.Г. в Петропавловске), и Новинскому в Питер.

«Я еще немного повозился с письмами Черепанова, есть кое-какие соображения, сброшу на ваш мейл, вы сможете прочитать».

«Спасибо, – сказал я, – прочитаю в Петропавловске. Надеюсь, найду там компьютер или интернет-кафе… Есть что-нибудь важное, то, что может помочь?»

«Не знаю, как насчет помочь, – сказал Григорий Аронович, – но общий знаменатель… Я хочу сказать, что Черепанов интересовался в последние годы многими вещами, даже странно, совсем не по его специальности, но есть общее… »

«Минимальное воздействие на неустойчивые системы», – сказал я.

«Так вы уже?.. Замечательно, тогда вам будет понятнее то, что я перешлю».

– Что он сказал? – спросила тетя Женя, когда я закрыл крышечку телефона. – Этот, из Питера. Про минимальные воздействия?

– Перешлет на мой адрес, – сказал я. – Если бы здесь было интернет-кафе, можно было бы…

– Нет здесь ничего, – сказала тетя Женя. – Даже кофе нормального.

Кофе в буфете действительно оказался бурдой – даже странно для такого большого аэропорта. К счастью, часа через полтора объявили посадку. Тетя Женя спала на ходу, я провел ее в самолет, усадил в кресло, и она заснула, так что продолжение разговора пришлось отложить. Сам я тоже устал, но думал, что уснуть не смогу, однако, открыв глаза, понял: проспал завтрак.

Я прошел в туалет, умылся, мысли вроде бы прояснились, и потому, вернувшись, я не удивился, что тетя Женя продолжила наш разговор, будто он и не прерывался на несколько часов.

– Кое-что я все-таки поняла из его недоговорок и из того, что прочитала.

– Что-то, связанное с минимальными воздействиями?

– И с глобальным потеплением, – сказала тетя Женя.

По-моему, мы думали о разных вещах. Я – о том, что Н.Г. отправился куда-то в неизвестное, чтобы проверить (как?) свою идею, странным образом связанную с минимальными воздействиями на физические системы, в том числе на нашу атмосферу. И он лишь выглядел неадекватным в своем поведении, а на самом деле все четко продумал и в солнечную экспедицию записался для того лишь, чтобы иметь «отмазку». Неужели его «минимальное воздействие» было таким мизерным, что он мог сам… что? И воздействие это нужно было произвести в конкретном месте на планете, куда Николай Геннадьевич и направился. С пустыми руками?

Я смотрел на тетю Женю и пытался представить, о чем думала она. Она лучше меня знала своего мужа, но сейчас – мне так казалось – представляла его поступок в неверном свете. Полагала, что им движет болезнь. Он что-то придумал, но до конца не довел. Нельзя было его отпускать, нельзя. Она винила себя, я видел это по ее поджатым губам, по сцепленным пальцам, по взгляду, направленному в никуда.