Леонид Порохня - ЧайфStory

• Название: ЧайфStory
• Автор: Леонид Порохня
• Жанр: Биографии и Мемуары

Это история группы "Чайф", написанная к ее 15-летнему юбилею.

Книга честная, написана она другом. Это чувствуется по тому, как расставлены акценты, как оцениваются те или иные события внутри "Чайфа" и вне его. Первая, широко известная "Авторизованная биография "Битлз" Хантера Дэвиса тоже была написана в подобном, благожелательном тоне, но потом появились более острые и, если угодно, беспощадные к битловскому мифу авторы. Думаю, что у "Чайфа" еще появятся авторы, которые по-иному препарировав нутро группы, увидят там новые, неожиданные детали. Мир "Чайфа", как не крути, уже нарождается — законы жанра того требуют. А труд Леонида Порохни, конечно, заслуживает высокой оценки — он написал свою книгу от имени и для "поколения дворников и сторожей", любовно, грустно, иронично.

---

Бегунов с Решетниковым подъехали к вечернему концерту, он вышел средним, но на следующий день сыграли два очень боевых, в последнем к ним на пару вещей присоединился Пантыкин, которому в тот день исполнилось 30, о чем Шахрин объявил в микрофон… По окончании концерта взялись это дело отмечать: ходили по коридорам голые, друг на друга орали, философствовали, умудрились напоить Шахрина, который не пил и пить не умел. Вовка сидел в семейных трусах, в короне из фольги и смеялся. Остальные смеялись над ним. Концерты были платные, ставка — 3 рубля 96 копеек за концерт на брата. Что заработали, пропили, а что не хватило, от себя добавили.

6 февраля — «Чайф» и «Нау» в Перми. Пили. Она веселила поначалу, добрая рокерская пьянка. В поезде Могилевский с Умецким ходили босиком в тамбур курить. Февраль, пол железный, промерзший, снаружи снег заметает; стояли ребята, разговаривали, с ноги на ногу переминались… Забыли в вагоне сапоги Бутусова, а какой концерт без сапог?.. Побежали искать поезд, он на сортировке, нашли вагон, привезли сапоги, публика в зале сорок минут хлопает…

И пришла из Перми газета, где в статье «Не повторять ошибок» было вот что: «Две группы — «Наутилус» и «Чайф» — это два разных по мастерству коллектива. И если к «Наутилусу» можно присмотреться и что-то взять для городского рок-клуба, то «Чайф» — это то, от чего, по-моему, нужно отказываться. И. Конюшевская, методист МДСТ»… («Вечерняя Пермь», 4.03.87). Взял пермский рок-клуб, если такой был, что-то у «Нау» или нет, неизвестно, а «Чайф» обиделся.

Барабанная рокировка

В конце марта Шахрин с Решетниковым ехали в троллейбусе на задней площадке, и Олег сказал приблизительно следующее: «Вова, давно хочу тебе сказать, что я не хочу этим заниматься, это не мое». Шахрин растерялся. Приехали к Шахрину, долго говорили, подъехал Бегунов, уговаривали… Никто такому обороту не удивился, назревало давно, как минимум с того момента, когда в группе появился Нифантьев.

«Пришел Антон, он очень агрессивно играл, бас добавил жизни, — рассказывает Бегунов, — тут и выяснилось, что Олег не тянет. Он сам начал это понимать. А после фестиваля было чувство, что «зря мы Зему взяли». Конечно, не зря, но стало ясно, что Олега нам мало».

Олега было мало, все это знали, отсюда Маликов, отсюда Зема на фестивале, да и братья-рокеры Шахрину с Бегуновым частенько об этом говаривали. Пантыкин, однажды с Олегом поиграв, записал в дневнике: «Менять перкуссиониста! Работает плохо, очень тяжело с ним играть и еще тяжелее слушать».

Олег был не столько барабанщик, сколько ксилофонист, он до сих пор любит этот нежный инструмент, но в рок-группе ксилофон в качестве основного инструмента — это даже для «Чайфа» было бы слишком смело.

Были и немузыкальные причины. Тихий, погруженный в себя Олег в том же рок-клубе производил впечатление чужака и, кажется, сам такой образ поддерживал. Не любил суеты, крика; выпивать выпивал, но без должного ухарства. Его раздражали гастроли: «Начали по гастролям ездить, что мне ужасно не понравилось — неустроенная жизнь, как выяснилось, утомляет. Работа эта — совсем не сахар, а пить столько НЕЛЬЗЯ!» (Решетников).

Олег совершил поступок уникальный, второй такой в истории русского рока отыскать, кажется, нельзя: он ушел из группы, которая уверенно набирала популярность. В таком положении люди чаще всего уходят без собственного желания, а Олег все сделал сам. С уходом Решетникова «Чайф» окончательно оторвался от патриархальной эпохи ВИА «Песенки». На очереди была совсем другая эпоха, мечтать стало некогда, настала пора действовать.

Тем более, что время для развода было самое неподходящее, рок-общественность бурлила, натужно переваривая ужасное известие: в начале апреля состоится выездной пленум Союза композиторов СССР, на котором будут обсуждаться вопросы молодежной музыки. Мало того, для участия в пленуме в город Ленинград приглашаются свердловские рок-группы. Пришла весть — начался скандал. Как они боялись!.. Маститые требовали не допустить позора и никуда не ездить. Кто понаглей и поперспективней, вроде наусов, нервно матерился и заявлял: «А вот мы им поедем!». Медведи, да будет всем известно, в Свердловске по улицам не ходят, кедровые шишки на газонах не валяются, люди не совсем чтобы из тайги с дубиной вышли, но ехать в Питер, играть с «Аквариумом», с «Аукцыоном»…

Приглашались две группы: «Наутилус» и «Чайф». Разумеется, среди ответственных лиц немедленно начались разговоры на тему: «А достойны ли данные представители?». «Нау» был, судя по всему, достоин, с «Чайфом» началась непонятица, в которую с жаром включился Егор Белкин. Он ужасно хотел в Питер ехать, а его, как назло, не звали. Егор принялся Шахрина уговаривать добровольно от поездки отказаться, тот отказался отказываться, и пошла писать губерния!.. Эта байда всплыла даже на общем собрании рок-клуба (2.04.87), а тут беда — «Чайф» без барабанщика!

«Не помню, как у нас хватило наглости предложить поиграть Назимову Вовке, — рассказывает Шахрин, — на то время он было очень известный, очень профессиональный, в общем, лучший барабанщик в городе». Наглости хватило, предложили. Зема согласился.

Зема

(физиономия)

«С Земой был праздник».

А. Нифантьев

Володя «Зема» Назимов был Шахрина с Бегуновым моложе, но числился среди ветеранов. Играл еще в легендарном «Урфин Джюсе», который совсем недавно для того же Шахрина был не менее мифологичен, чем какой-нибудь Цветик-семицветик. То есть относился к старшему поколению свердловских рокеров, людей иной закваски, иного образования и музыкального уровня. Он был из того десятка человек, которые и были знаменитый свердловский рок. Короче, Зема принадлежал поколению, которое уходило. Но уходить не собирался.

Невысокий, худой, жесткий, быстрый в мыслях и в движениях, по-рабочему категоричный, Вова Назимов, прозванный Земой, был выходцем из города Верхняя Пышма, ближнего подсвердловья, с восемнадцати лет вел жизнь исключительно рок-н-ролльную, музыка была его естественной средой обитания. «У Земы есть одно замечательнейшее свойство: он любит играть на барабанах и этого не скрывает. Всегда видно, что человек отвязывается, это так же, как женщину любить» (Бегунов).

Но в группе Зема был совсем не сахар, в группе он был строг. Выросший и возмужавший в жестких, плохо приспособленных для жизни условиях «Урфин Джюса», Назимов был профессионалом и чужой непрофессионализм прощать не умел. А на сей счет перед ним открывалось поле деятельности почти не возделанное: «Когда я их увидел, это был бардак полный. Принцип один: лупить по струнам и что-то там петь. Я говорю: «Ребята, это детский сад какой-то, надо двигаться, или вам самим неинтересно станет»… И мы стали говорить об аранжировках» (Назимов).

«Зема здорово нас подтянул, — рассказывает Шахрин. — Что касается музыки, он человек жесткий, где лажа, останавливается и говорит прямо: «Здесь лажа! И нужно сделать так, чтобы ее не было!». Спорить с ним было бесполезно, особенно таким интеллигентам, как Шахрин с Бегуновым, которые орать-то толком не умели, а в «Урфин Джюсе» музыканты иной раз часа по три друг на друга орали без передышки, и все из-за какого-нибудь бемоля…

«Он всегда был очень энергичен, — вторит Шахрину Антон, — он же бешеный, пышминская закалка… Предлагал свои идеи, аранжировочные моменты, мы с ним всю ритм-секцию перелопатили». Перелопатили почти моментально, две-три репетиции, и Зема знал все наизусть. И того же требовал от остальных. Пришлось строителям подтягиваться. «Мы уже тогда в принципе много чего могли, неплохо временами звучали, энергетически неплохо себя отдавали, но могло случиться что угодно. Аранжировки были — что-то среднее между костровой песней и роком, достаточно хлипкое построение. А Зема — он «супер», он столько дал, что мы вдруг поняли, что мы — группа. Это было именно с Земой» (Бегунов).

«Чайф» еще раз вроде как бы родился заново. И ничего удивительного, с ним это и впредь происходить будет постоянно.

Утренник

«А нас покатило! Вот катит и катит».

В. Шахрин

Третьего апреля выехали в Питер «Нау», «Чайф» и Белкин, который все-таки добился своего (и зря). Прямо с самолета автобус со свердловчанами прибыл на святое для каждого советского рокера место по адресу Рубинштейна, 13 — Питерский рок-клуб. Место их несколько разочаровало: «Ну, Рубинштейна… Ну, 13…» (Нифантьев). А все по серьезному, как у взрослых, с рок-клубовским начальством, тары-бары… Только Шахрин с Бегуновым чудили, чем портили дипломатический вид уральского посольства и вызывали легкое раздражение у официальных лиц. Чем, спрашивается, им Алиса Фрейндлих помешала? Идет женщина по улице, так нет, надо бросаться мордами на стекла автобуса, орать благим матом… Ноги им, видите ли, у актрисы не понравились…