Рустам Гусейнов - Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)

• Название: Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)
• Автор: Рустам Гусейнов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Алексей по-прежнему смотрел на нее.

"Ну, сколько же можно, - подумала Вера Андреевна. - Вот уже, кажется полчаса он смотрит на меня и молчит. Хочет, чтобы я подумала, будто за этим взглядом что-то скрывается - какая-то мысль или чувство? Но ведь я же знаю, какая мысль за этим скрывается. Совершенно ясная мысль: "вот скоро она обернется и увидит, каким задумчивым, пристальным взглядом я на нее смотрю; решит - должно быть, какая-нибудь мысль или чувство скрывается за этим взглядом; может что из этого и выгорит". Ровным счетом ничего из этого не выгорит. Ну, конечно, я вижу какой ты красивый, испорченный и самодовольный ребенок. Кому-нибудь, возможно, ты и нужен такой - красивый испорченный и самодовольный. Но уж никак не мне."

Вера Андреевна вздохнула и, наконец, повернулась к нему.

- Ну, как дела? - спросила она.

- Нормально, - ответил Алексей, и, видимо, сходу сообразив, что игра в солидные чувства не проходит, весело прищурился. - Вчерашним вечером, Вера, с тобой ничего необыкновенного не происходило?

- Нет, а что?

- Как что? Пятница, тринадцатое число, полнолуние - и все вчера. У меня в квартире весь день творилась какая-то чертовщина. Сначала соседский кот забрался в форточку и опрокинул фикус на подоконнике. После обеда приснился покойный дедушка - в матросской бескозырке и туркменском халате. А Харитоша - так тот вообще с потусторонними силами вчера общался. Не рассказывал он тебе? Ты спроси.

- Послушай, Алексей, - вдруг развеселилась и Вера Андреевна. - Но ведь тебе же должно быть хоть немного неловко после того, что ты говорил мне тогда, на танцах? Разве нет?

- Отчего же неловко? - удивился Алексей. - Совсем наоборот. Неловко людям, когда между ними что-нибудь недоговорено, не выяснено. А у нас с тобой все как раз и договорено, и выяснено. Отчего же быть неловко? Не вижу причины.

- В самом деле, не видишь?

- Не вижу, - покачал он головой. - И потом. Почему же ты тогда на меня не дуешься? Согласись, всякая девушка "после этого" непременно должна была бы на меня дуться. Разве нет? Давай-ка лучше выпьем, - улыбаясь, взялся он за бутылку шампанского. - Григол, Харитон! Отвлекитесь. Предлагаю тост за Веру Андреевну.

- Поддерживаем, - с мягким акцентом ответил Григол. Передай-ка сюда коньяку, Харитоша... Ваше здоровье, Вера Андреевна, - провозгласил он, поднимая стопку. - И за процветание городского библиотечного дела!

За столом в это время сделалось еще более оживленно. На огромном подносе горничная вынесла на террасу и аккуратно поместила посреди стола цельно зажаренного поросенка с огромным печеным яблоком во рту. Предоставив гостям возможность несколько минут полюбоваться блюдом, она вооружилась огромной вилкой о двух зубцах, длинным ножом и сноровисто принялась за разделку.

- Он не вызывает у вас неприятных эмоций? - настороженно разглядывая блюдо, ни у кого конкретно спросил Тигранян. - Я о поросенке. Конечно, я не ханжа, и раз уж по природе человек плотояден, вовсе не призываю питаться травкой. Но это уж, по-моему, прямо натурализм.

- Не нравится, не ешь, - отозвался Леонидов. - Ничего особенного - суровая правда жизни: более организованные существа пожирают менее организованных. Передай-ка туда поближе мою тарелку.

- Алексей, можно тебя на минуту, - вдруг громко позвал его Степан Ибрагимович.

- Ну вот, не вовремя, - огорчился Леонидов. - Сейчас иду!

Он допил шампанское и вылез из-за стола, на ходу утираясь салфеткой.

- Вас ждет еще сегодня один сюрприз, - напоследок таинственно сообщил он, приподняв указательный палец.

Перед чаем Степан Ибрагимович предложил всем желающим подышать свежим воздухом. Гости поднимались из-за стола, громко разговаривая и смеясь, выходили на улицу. Все были уже изрядно выпивши, многие брали фужеры с собой. К ступенькам на крыльце примеривались.

Вера Андреевна, встав из-за стола, встретилась глазами с Пашей, но и он, и жена его остались сидеть. На крыльце Харитон подал ей руку. После крепких напитков и хорошего ужина вечерняя свежесть казалась упоительной.

Сойдя с крыльца, они обогнули кусты шиповника и пошли по широкой освещенной луной лужайке, дальним концом своим подходящей к подножию огромных елей. Уже совсем стемнело. Гости в разных направлениях разбредались по усадьбе. Слышны были разговоры и смех.

- Харитон, - позвал вдруг кто-то позади них.

Они обернулись.

На скамейке за кустами шиповника сидели Степан Ибрагимович и капитан Мумриков вместе с женами. Они подошли к ним.

- Познакомь уж нас, пожалуйста, - вставая, улыбнулся Степан Ибрагимович,

- Знакомьтесь, - сказал Харитон. - Это Степан Ибрагимович Баев - начальник Зольского РО НКВД. Это Василий Сильвестрович Мумриков, - Василий Сильвестрович также поднялся, - зам. начальника РО НКВД. Это Вера Андреевна Горностаева - заведующая городской публичной библиотеки No 1.

- Рад познакомиться, - сказал Степан Ибрагимович, пожимая ей руку.

- Рад познакомиться, - повторил Василий Сильвестрович.

- Очень приятно, - снизу вверх, улыбаясь, протянули ей руки жены.

- Давно хотел увидеться с вами, - улыбался Степан Ибрагимович. - Много слышал о вас от Харитона, да и от других тоже. Ну, как вам здесь? Не скучаете?

- Нет, что вы, - сказала Вера Андреевна. - Все очень хорошо.

- У вас там, я видел, молодежная компания подобралась. Нравятся вам наши сотрудники? Григол, Алексей? Вы ведь не были знакомы.

- Не со всеми.

- Ну да, - улыбнулся Степан Ибрагимович, - Литературой они, похоже, не очень интересуются. В библиотеку к вам, наверное, кроме Харитона никто и не заходит. Не самый начитанный у нас народ, а, Василий Сильвестрович? Но вы не обижайтесь, их можно пока извинить - работы нынче невпроворот. Вот будет время поспокойнее, станут и к вам ходить. Кстати, никогда не мог понять, почему это у нас библиотека - No 1? Разве есть в Зольске другие библиотеки?

- Ни одной, - сказал Василий Сильвестрович.

- Странный он человек - этот Вольф, - покачал головой Степан Ибрагимович. - Единственной в городе библиотеке не мог придумать хорошего имени. Библиотека - это ведь не овощной склад. Была бы у нас, скажем, библиотека имени Чехова. Что вы о нем думаете, Вера?

- О Чехове?

- Да нет, о Вольфе. Вам он никогда не казался странным?

Вера Андреевна не успела ответить.

В эту секунду над усадьбой раздался громкий треск, потом как будто пальба, и над противоположной стороной лужайки забило несколько огненных фонтанов. Между фонтанами, веером рассыпая искры, завертелась мельница. Начался фейерверк.

Гости, бродившие по лужайке, остановились кто где, многие зааплодировали, послышались крики "ура!", а к скамейке подбежал сияющий Леонидов.

- Ну, что скажете, Степан Ибрагимович? По-моему, неплохо вышло. Полдня сегодня возился, - сообщил он Вере Андреевне. - Я ведь в Москве в пиротехнический кружок ходил при Доме пионеров; однажды чуть квартиру не спалил, было дело. Здесь инструментов не найти, но все равно, по-моему... Нет, правда, как вам?

- Смотри, тут тоже чего-нибудь не спали, - посоветовал Харитон.

Атмосфера на лужайке очень оживилась. Сделалось шумно. В довершение к фейерверку кто-то хлопнул пробкой шампанского и те, кто был с бокалами, затеснились вокруг.

Среди радостных восклицаний и смеха никто не услышал голоса колокольчика над калиткой. А между тем он прозвенел, калитка открылась, и в темноте у начала кирпичной дорожки возникли одна за другой несколько черных фигур.

Кто-то первый заметил их, разговоры, смех начали стихать, гости оборачивались, а от загадочных посетителей поплыли по усадьбе чуть слышные пока, едва различимые звуки.

- А-а, ну, вот они, - сказал Степан Ибрагимович. Включи-ка свет, Алексей.

Леонидов бросился к террасе, и через несколько секунд между деревьями вдоль лужайки зажглись четыре электрические гирлянды. Стало очень светло.

Это были цыгане: двое мужчин с гитарами, один со скрипкой, женщины в пестрых платьях. Степан Ибрагимович пошел им навстречу. И уже слышен был мотив, родившийся из первых неясных звуков. И уже слышно было - нельзя ошибиться - нарочито медленная, тягуче-томительная мелодия неминуемо и скоро должна распуститься в неистовый, безудержный цыганский танец.

Подойдя, Степан Ибрагимович взял за руку шедшую первой молоденькую и стройную - совсем еще девочку - цыганку, развернувшись вполоборота к ней, ступая боком, улыбаясь, прямо смотря ей в глаза, подвел цыган к притихшим гостям, провел их по лужайке; вдруг - хлопнул в ладони и, подняв над головою руки, прогибаясь грудью, улыбаясь, улыбаясь, медленно пошел перед ними, каждым движением своим предвещая и готовя бешеную пляску.

Первой - взявшись за концы тонкой шерстяной шали, пошла вслед за ним Марфа Петровна. Следом - с глазами, выпученными от восторга - Михаил Михайлович. Мелодия начала расти, пошла в разгон, с трудом уже сдерживая сама себя. Четверть минуты прошло, и она взорвалась - безумная, всепоглощающая, живем-однова цыганская удаль захлестнула лужайку. Пошло веселье.