Даниил Хармс - Стихотворения (356 шт)

• Название: Стихотворения (356 шт)
• Автор: Даниил Хармс
• Жанр: Русская классическая проза

---

катал по столу хлебный шарик при помощи медицинской трубы.

Сосед, занимающий комнату возле уборной

стоял в дверях, абсолютно судьбе покорный.

Тот, кому принадлежала квартира,

гулял по коридору от прихожей до сортира.

Племянник покойника, желая развеселить собравшихся гостей кучку,

заводил грамофон, вертя ручку.

Дворник, раздумывая о привратности человеческого положения,

заворачивал тело покойника в таблицу умножения.

Варвара Михайловна шарила в покойницком комоде

не столько для себя, сколько для своего сына Володи.

Жилец, написавший в уборной "пол не марать",

вытягивал из-под покойника железную кровать.

Вынесли покойника, завернутого в бумагу,

положили покойника на гробовую колымагу.

Подъехал к дому гробовой шарабан.

Забил в сердцах тревогу громовой барабан.

1933 год

Первое послание к Марине

За то, что ты молчишь, не буду

Тебя любить, мой милый друг,

И, разлюбив тебя, забуду

И никогда не вспомню вдруг.

Молчаньем, злостью иль обманом

Любовный кубок пролился,

И молчаливым талисманом

Его наполнить вновь нельзя.

Произнеси хотя бы слово,

Хотя бы самый краткий звук,

И вмиг любовь зажжется снова

Еще сильней к тебе, мой друг.

29 августа 1935 года

* * *

Задумали три архитектора

Построить весёлый храм.

Собрали четыре архитектора

Деревяшек и всякий хлам.

И плотники воду носили ведёрками,

Вокруг архитектора шлялись пятёрками.

<1930 год>

Часовой и Барбара

Запутался в системах черных знаков

И помощи не вижу. Мир шатается.

Часовой

Теперь я окончательно запутался.

Не нужен ум и быстрая смекалка?

Я в мыслях щепки нахожу,

а в голове застряла палка,

отсохли ноги на посту,

из рук винтовка падает...

Пройдешь с трудом одну версту,

и мир тебя не разует.

Я погиб и опустился,

бородой совсем оброс,

в кучу снега превратился, победил меня мороз.

Барбара

Часовой!

Часовой

Гу-гу!

Барбара

Часовой!

Часовой

Гу-гу!

Барбара

Часовой!

Часовой

Гу-гу!

Барбара

Я замерзаю!

Часовой

Обожди, помогу!

Обожди мою подсобу.

Барбара

Что же ты медлишь?

Часовой

Я из будки вылезаю.

Барбара

Ах, спаси мою особу!

Часовой

Двигай пальцы на ногах,

чтоб они не побелели.

Где ты?

Барбара

Гибну!

Часовой

Гибнешь?

Барбара

Ах!

Часовой

Тут погибнешь в самом деле!

Барбара

Уж и руки, словно плеть...

Часовой

Тут недолго околеть.

Эка стужа навернула!

Так и дует и садит!

Из-за каждой снежной горки

зимних бурь встают подпорки,

ходят с треском облака,

птица в тоненьком кафтане

гибнет, крылышки сложив...

Если я покуда жив,

то шинель меня спасала

да кусок свинного сала.

Барбара

Отмерзают руки-ноги,

снежный ком вползает в грудь.

Помогите, люди-боги,

помогите как нибудь!

Часовой

Ну чего тебе, злодейка?

Эка баба закорюка!

Ну и время! Вот скамейка.

Посижу - да покурю-ка.

<август> 1933 года

* * *

Засни и в миг душой воздушной

В сады беспечные войди.

И тело спит, как прах бездушный,

И речка дремлет на груди.

И сон ленивыми перстами

Твоих касается ресниц.

И я бумажными листами

Не шелещу своих страниц.

1935 год

* * *

Захлопнув сочиненья том

я целый день сидел с открытым ртом.

прочтя всего пятнадцать строк

я стал внезапно к жизни строг.

<сентябрь 1933 года>

Берег и я

Здравствуй берег быстрой реки!

мы с тобой не старики,

нам не надо разных каш,

хлеб и мясо завтрак наш.

Наша кровля, дым и снег,

не стареет каждый миг;

наша речка лента нег,

наша печка груда книг.

Мы с тобой, должно быть, маги,

разрушаем время песней,

от огня и нежной влаги

все становится прелестней.

Берег, берег быстрой реки!

мы с тобой не старики.

Нам не сорок, как другим.

Нашим возрастом благим

мы собьём папаху с плеч.

Вот и всё. Я кончил речь.

1930-1933гг.?

* * *

Земли, огня и ветра дщери

меча зрачков лиловый пламень

сидели храбрые в пещере

вокруг огня. Тесали камень.

Тут птицы с крыльями носились

глядели в пламя сквозь очки

на камни круглые садились

тараща круглые зрачки.

Кыш летите вон отсюда

им сестры кричали взволновано

храм пещерного сосуда

это место заколдовано.

Мы все вместе

служим в тресте

на машинках день и полночь

отбиваем знаки смыслов

дел бумажных полный стол тучь

мух жуков и корамыслов.

Только птицы прочь и кыш

с веток, с тумбов, с окон, с крышь.

Очень птицы удивились

на косматых глядя дев

клювом стукнули и взвились

очи злые к небу вздев

и когтей раскинув грабли,

рассекая воздух перьями

разлетались дирежабли

над Российскими империями.

всё

<февраль 1930 года>

* * *

Зима рассыпала свои творенья.

Пушистый снег лежит среди дубров.

На санки положив поленья,

везет их под гору Петров.

За ним собака в кожаном ошейнике

бежит, сверкая белым зубом.

И вот папаха на мошейнике

уже горит под старым чубом.

Петров конечно рад ужасно,

смеется, воет, стонет, плачет,

потом, как стройный бог, прекрасно

через веревку с криком скачет.

Мошенник вышел из-под дуба

и говорит Петрову грубо:

"Кому ты здесь ломаешь спину?

Иди туда, куда идёшь,

не то тебя коленом двину,

тогда костей не соберёшь."

<начало 1938 года>

В гостях у Заболоцкого

И вот я к дому подошел,

который по полю стоял,

который двери растворял.

И на ступеньку прыг! бегу.

Потом в четвертый раз.

А дом стоит на берегу,

у берега как раз.

И вот я в дверь стучу кулак:

открой меня туды!

А дверь дубовая молчит

хозяину в живот.

Хозяин в комнате лежит

и в комнате живет.

Я в эту комнату гляжу,

потом я в комнату вхожу,

в которой дым от папирос

хватает за плечо,

да Заболоцкого рука

по комнате бежит,

берет крылатую трубу

дудит ее кругом.

Музыка пляшет. Я вхожу

в цилиндре дорогом.

Сажусь направо от себя,

хозяину смеюсь,

читаю, глядя на него,

коварные стихи.

А дом который на реке,

который на лугах,

стоит (который вдалеке)

похожий на горох.

всё

14 декабря 1927 года

СЕК

gew. Esther

И говорит Мишенька

рот открыв даже

- ши'шиля ки'шиля

Я в штаны ряжен.

Н ты эт его

финьть фаньть фуньть

б м пи'льнео

фуньть фаньть финьть

(Кочать укоризненно головой)

И'а И'а Ы'а

Н Н Н

Я полы мыла

Н Н Н

дриб жриб бо'бу

джинь джень баба

хлесь хлясь - здо'рово

ра'зда'й мама!

Вот тебе ши'шелю!

финьть фаньть фуньть

на'кося ки'шелю!

фуньть фаньть финьть.

всё

<1925 год>

* * *

И не спасет тогда супруга

В безумной ревности своей

Ни ласки милого досуга

Ни сладкой праздности моей.

<середина 1930-х годов>

* * *

И птичка горько плачет

в чернильнице своей

фир фир мур мур

фир фир мур мур

та птичка соловей

и валятся дощечки

из птички на песок

и птичка уж не плачет

летит уже в лесок

горюешь моментально

ты птичка соловей

такой бы быть хотелось и девочке моей.

1 января 1931 года

День

И рыбка мелькает в прохладной реке,

И маленький домик стоит вдалеке,

И лает собака на стадо коров,

И под гору мчится в тележке Петров,

И вьется на домике маленький флаг,

И зреет на нивах питательный злак,

И пыль серебрится на каждом листе,

И мухи со свистом летают везде,

И девушки, греясь, на солнце лежат,

И пчелы в саду над цветами жужжат,

И гуси ныряют в тенистых прудах,

И день пробегает в обычных трудах.

25-26 октября 1937 года

О том как Иван Иванович попросил и что из этого вышло

посвящается Тылли и восклицательному

иван иваныч расскажи

ки'ку с ко'кой расскажи

на заборе расскажи

ты расскажешь паровоз

почему же паровоз?

мы не хочим паровоз.

лучше шпилька, беренда