Петр Меркурьев-Мейерхольд - Сначала я был маленьким

• Название: Сначала я был маленьким
• Автор: Петр Меркурьев-Мейерхольд
• Жанр: История

---

Но вернемся снова к 1946 году. В театре шли репетиции пьесы Б. Лавренева "За тех, кто в море!". Меркурьев играл Максимова. Он очень взволнованно рассказывал, что чувствует, что от него ждут какого-то приподнятого героя. Один раз он даже хотел упасть со стула, чтобы разрушить шаблонные представления о герое. Но в конечном итоге партнеры к нему привыкли - к его мягкости, к его обаянию.

В театре появилась пьеса "Глубокие корни" А. Гоу и Д'Юссо. Меркурьев загорелся ролью Бретта, негра, пришедшего из армии. Роль эта не совсем подходила ему, но он рассматривал ее как какое-то преддверие к Отелло. И все-таки играл в очередь с В. Э. Крюгером.

В 1948 году Меркурьев играл роль Восьмибратова в "Лесе". Он сам считал эту роль своим большим достижением. Как-то позднее мы были на его творческом вечере, где, по обыкновению, показывались куски из фильмов. Среди отрывков был и отрывок из "Леса". Просмотрев его, Вас Васич сказал мне: "Как он здорово играет!" Он сказал это про себя. И задумался.

В это же время в кино Василий Васильевич снялся в "Повести о настоящем человеке" в роли старшины Степана Ивановича. Съемки этой картины Меркурьев всю жизнь вспоминал с большой теплотой. Хорошие отношения сложились с Н. П. Охлопковым. А особенно сблизился он с П. П. Кадочниковым, и дружба эта, удивительно теплая, трогательная, сохранилась до последних дней жизни Вас Васича. На 70-летнем юбилее Меркурьева Кадочников прочел стихи, где были такие строчки: "Мы любим Вас, Вас. Вас. Наш человечище Вас. Вас.".

Василий Васильевич был чрезвычайно доверчив и восторженно воспринимал предложенную ему дружбу. В Пушкинском театре работал гримером его добрый друг А. А. Берсенев. Берсенев всегда предупреждал Васича: "Не будь ты таким восторженным, ведь часто тебя заставляют разочаровываться люди, и каждый раз ты очень переживаешь". Но все равно Василий Васильевич не мог преодолеть своего восторга от людей, появляющихся на его пути.

Дружески сложились его отношения с коллегами во время съемок фильма "Звезда". Все семейство мы отправили в Громово, а я жила с Васичем в воинской части, где нам выделили комнату. Съемки были очень трудные. Но выдавались и веселые дни, когда Василий Васильевич со своим партнером и другом Н. А. Крючковым уезжали к нам на дачу, купались, ездили на озеро, удили рыбу. Коля Крючков необыкновенно тонко чувствовал природу! Он входил в незнакомый лес и сразу безошибочно находил грибные места. А на любом водоеме ставил свою лодку именно там, где клевала рыба,- на зависть рядом стоящим рыбакам с шикарными снастями, скучающим над своими неподвижными поплавками.

Очень привязался к Василию Васильевичу Петр Мартынович Алейников. Кумир кинозрителей до войны, милый, обаятельный Петя Алейников в послевоенные годы опустился и сам очень страдал от этого. Помню один случай. Как-то они стояли в кассе за получением гонорара. Алейников жаловался Васе на свою судьбу, бичуя себя за то, что оставил без дачи тещу и двух ребят, что у него много долгов. На пачку денег, получаемых Петром, Меркурьев наложил свою огромную руку, а потом спокойно положил их в боковой карман и сказал: "Ну вот что, Петя, я забираю твоих детей и тещу, да и тебя тоже, к себе на дачу".

Так они все вместе и прибыли на дачу. Вася отдал запечатанную пачку денег теще Алейникова. Петя бросился обнимать Васю.

Меркурьев был очень отзывчивым человеком. Многих он выручил из беды, многим помог. Меньше всего это распространялось на нашу семью. Когда дети выросли, они по привычке обращались к отцу: "Папа, помоги, папа, устрой!" Он вздыхал, но... не делал. Я однажды бросила ему упрек: "Другим ты готов сразу помочь, а почему ты к родным детям жесток?" На это он ответил: "Да потому, что я не вечен. Я хотел бы умереть спокойным, что мои дети и без меня справятся" .

В 1960 году летом, когда мы отдыхали в Громове у себя на даче, Василий Васильевич привез болгарского кинорежиссера Владимира Янчева. У нас тогда был катер-самоделка, сделанный из шестивесельной морской лодки со стационарным мотором и с очень уютной каютой. Вас Васич плавал с Янчевым и другими - там была целая компания, даже сзади моторки прикрепили лодку, на которой тоже разместились гости. Мы с Петенькой ехали на машине по дороге вдоль берега. Разожгли костры, началась стряпня. Специалистов было достаточно: О. Я. Лебзак, К. И. Адашевский, водолаз Н. И. Тихомиров с женой Тонечкой.

Все были при деле, всем было весело. Особенно восхищался природой Янчев. Он привез с собой сценарий и уговаривал Меркурьева сняться в болгарской кинокартине. Наконец "сделка" была заключена, и Вася поехал в Болгарию сниматься в роли русского летчика в картине "Будь счастлива, Ани!".

Пока эта картина была не озвучена, она казалась даже интересной. Меркурьев старался говорить по-болгарски, и, конечно, это воспринималось очень весело. В кадрах это создавало особый колорит. Приведу строки из письма В. Р. Янчева:

"Фильм приняли очень хорошо. Я даже не ожидал. Вы всем понравились, все смеются и в нескольких местах пускают слезу - особенно в школе! Валя Ежов считает, что вы стали героем, центром фильма, и мы с ним вместе ничуть об этом не жалеем. Худсовет прошел очень хорошо. Не было ни одного голоса против фильма. Председатель сценарной комиссии сказал, что, по его мнению, такого образа современного советского человека не было еще вообще в болгарском искусстве. Я не возразил!.. Потом несколько человек сказали, что, хоть фильм и сделан в легком жанре, он является высокопатриотическим, политическим фильмом. Это было очень приятно услышать, и мне кажется, Василий Васильевич, или, как говорила Лидия, наш помреж, "товарищ Меркурьев", это является нашей общей победой! В общем, все хорошо, и беспокоиться, по-моему, нет никаких оснований. Фильм смотрел и министр культуры, ваш хороший знакомый Папазов. Мы сидели рядом. Как только он увидел ваш первый кадр, он очень сильно толкнул меня локтем и прошептал: "Вот наш приятель!" Это было так непосредственно, и я понял, что он вас очень любит... Все поражены вашим знанием болгарского языка. Это вызывает большую теплоту в зале, и я всегда думаю, что ваши мучения не прошли даром!"

В 1956 году в составе делегации советских кинематографистов Меркурьев был в Греции. Очень понравилась Вас Васичу в Греции кинофабрика, где работа идет быстро и слаженно. У продюсера подвешен маленький микрофон, в который он дает команды, неслышные актерам. Васич всегда страдал от шума и крика во время репетиций, в кино актер должен уже включиться и органически жить, а в это время особенно громко ведут себя осветители и рабочие на площадке. А тут это было совершенно исключено.

Заговорив о репетиции и съемках, хочется еще сказать, что у Василия Васильевича была исключительная память. Получив, скажем, сценарий в другом городе, он за время пути домой выучивал свою роль. Когда он снимался в Москве, он всегда просил дать ему одноместное купе, и, прибыв утром в Москву, где его встречали с киностудии, он уже знал свою роль наизусть. Когда он просил меня проверить по сценарию, как он репетирует, я с радостью сообщала ему о том, что текст он знает слово в слово.

В 1959 году Василий Васильевич вместе с Н. К. Черкасовым, С. Ф. Бондарчуком и Э. А. Быстрицкой полетел в Америку - это была первая официальная поездка советских артистов за океан после войны. Поводом для этого стала премьера в США фильма "Летят журавли". Во время поездки не обошлось без драматических курьезов. Вот строки из записной книжки Меркурьева:

"Больше часа самолет не мог приземлиться. Бензина оставалось всего на 20 минут. Состояние даже у стюардесс было довольно-таки неприятное и напряженное. Начались рассказы о частых авариях в этой компании. Много передумалось... Интересное состояние: спокойное размышление о всей своей жизни и возможной молниеносной смерти..."

Василий Васильевич рассказывал реакции своих спутников на сообщение стюардессы, что, очевидно, придется сесть посреди океана. С. Ф. Бондарчук стал что-то быстро писать, потом вложил свое послание в бутылку. Н. К. Черкасов отреагировал на сообщение стюардессы хохотом.

Америка Васичу не понравилась. Он даже был растерян, когда его позвали в Дом ученых поделиться впечатлениями об Америке. "Ну, скажи, что я буду говорить? Что Мэри Пикфорд содержит банно-прачечное заведение?! Что, когда подъезжали к какому-нибудь мосту, он закрыт шлагбаумом, и, пока не заплатишь деньги, тебя не пускают, потому что мосты принадлежат частникам?! Что доллар там решает все?! Что я буду интересного рассказывать об Америке, она мне категорически не нравится".

В записных книжках сохранились следующие заметки об его поездке в Америку. Приведу их:

"В состав нашей небольшой группы артистов, кроме меня, входили Николай Черкасов, Элина Быстрицкая и Сергей Бондарчук. Если не ошибаюсь, мы были первыми советскими артистами, прибывшими в США не на гастроли, а, так сказать, с официальным визитом, в связи с премьерой фильма "Летят журавли", который был показан в самом большом кинотеатре Вашингтона "Метро политен", а также в другом, поменьше - "Дюпон".