Елена Грушковская - Странник

• Название: Странник
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Романтическая Love-story. История альтерианца по имени Джим (представителя иной, не земной расы), который провёл детство на Земле, после чего был с неё похищен. Его путь на родину был трудным, ему довелось хлебнуть горя не по-детски. Главная особенность его самого и его сородичей — сочетание в одном организме одинаково развитых признаков мужского и женского полов. Всё, что напоминает ему о потерянной родине — медальон с портретом… Чьим? Это ему и предстоит выяснить…

---

Они вошли в просторную белую комнату с окном во всю стену, из которого открывался вид на улицу, а из мебели здесь был только небольшой белый диван у стены и прозрачный пластиковый столик. Тепло руки Фалкона приободрило Джима, слегка оробевшего от стерильной белизны этого места. Он сжал пальцы Джима и улыбнулся, и Джим неуверенно улыбнулся ему в ответ. В комнате была ещё одна дверь, которая открылась вскоре после того, как лорд Райвенн, Фалкон и Джим вошли, и из неё им навстречу вышел очень молодой светлоглазый незнакомец в белой спецодежде и тонких белых перчатках. Причёска у него была такая же, как у старшего советника Изона, допрашивавшего Джима несколькими днями раньше: длинный хвост на темени, а виски и нижняя часть затылка были покрыты коротенькой щетиной.

— Милорд Райвенн? — обратился он к лорду Райвенну с небольшим поклоном.

— Доброе утро, — поприветствовал его лорд Райвенн. — Я заказывал генетическую экспертизу на установление кровного родства между вот этими двумя молодыми людьми.

— Всё готово для проведения анализа, — сказал молодой сотрудник. — Мне нужно только взять кровь у испытуемых. Присаживайтесь, пожалуйста.

Фалкон и Джим сели на диван. Сотрудник обратился к Джиму:

— Позвольте ваш пальчик.

Джим протянул руку, которая слегка дрожала. Приняв её на свою обтянутую перчаткой ладонь, сотрудник сказал мягко:

— Не волнуйтесь, это совсем не больно.

Он достал из нагрудного кармана маленький прозрачный предмет наподобие пробирки с иголочкой на конце. Джим почувствовал лёгкий укол, и внутри пробирки вырос тонкий алый столбик.

— Вот и всё, — сказал сотрудник.

Достав вторую пробирку, он взял кровь у Фалкона, попросил подождать пять минут и исчез за дверью. Фалкон обнял Джима за плечи и сжал его руку, и они стали ждать. Джим волновался с каждой минутой всё больше, а Фалкон выглядел спокойным, как будто был на сто процентов уверен в результате экспертизы. Минуты тянулись бесконечно долго, и Джиму показалось, что прошло часа два, прежде чем сотрудник генетического центра вышел к ним снова с каким-то прозрачным листком, на котором были какие-то схемы и текст, а также радужно переливающаяся печать с эмблемой.

— Вот ваш результат, — сказал он. — Вынужден вас огорчить: он отрицательный. Вы не являетесь родственниками.

Это прозвучало, как гром среди ясного неба. Внутри у Джима как будто что-то оторвалось, и его охватил ледяной паралич. Губы Фалкона дрогнули. Он встал и взял у сотрудника листок.

— Может, вы ошиблись?

— Точность этого анализа — девяносто девять целых и девятьсот девяносто девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять миллиардных процента, — сказал сотрудник спокойно. — Это практически стопроцентная точность, и возможность ошибки полностью исключена, наше оборудование работает исправно. По результатам исследования, вы не можете являться не только близкими, но и даже дальними родственниками. Одним словом, кровного родства между вами нет.

— Благодарю вас за проделанную работу, — проговорил лорд Райвенн, беря у Фалкона листок с результатами экспертизы.

Сотрудник поклонился и ушёл. Джим сидел неподвижно, окаменевший и полумёртвый. Два года ожидания встречи с самым родным человеком разбила вдребезги эта прозрачная распечатка бесстрастного анализа крови. Впрочем… Ведь он, кажется, не воспринимал Фалкона как отца? Отчего же тогда ему было так нестерпимо больно?

— Может быть, это всё-таки ошибка? — пробормотал Фалкон. — Ведь есть же одна миллиардная доля процента!

— Это слишком маленькая доля, друг мой, — сказал лорд Райвенн. — Конечно, можно заказать повторную экспертизу в другой лаборатории, но не думаю, что это изменит результат.

— Нужно попробовать ещё раз! — решительно кивнул Фалкон. — Да, милорд, прошу вас, давайте сделаем ещё один анализ!

— Хорошо, Фалкон. Только это будет возможно не раньше чем через два дня.

Каким-то образом они оказались во флаере и стартовали с круглой площадки — Джим почти ничего не видел вокруг себя и ничего не чувствовал. Потом, свернувшись калачиком на своей кровати, он слушал окружавший его вакуум, но ничего не мог расслышать. Его позвали к столу, но он не пошёл. Криар принёс ему обед в комнату, но он ни к чему не притронулся. Добрая рука лорда Райвенна коснулась его волос, и Джим уткнулся в его плечо.

— Не хандри, дружок. Поверь, это ещё не конец света.

Лорд Райвенн уехал по делам, и Джим погрузился в безмолвие. Обманувшая его Бездна была недосягаема и непобедима, ей нельзя было отомстить, она была за пределами его слабых возможностей. На Земле он чувствовал себя чужаком, но и здесь, на своей родине оказался ничьим и никому не нужным. Коварству Бездны можно было не удивляться, но как могло его обмануть сердце, в котором уже глубоко укоренилось чувство к Фалкону? На этот вопрос Джим не мог найти ответа.

Зашёл Раданайт. Джим был бы рад прижаться к нему, как к старшему брату, но не считал себя вправе это делать. Его счастье оказалось временным: и этот прекрасный гостеприимный дом, и забота лорда Райвенна, и братская теплота Раданайта, и любовь Фалкона, предназначавшаяся вовсе не Джиму, — всё это было готово вот-вот растаять, как мираж, в чёрной пустоте.

— Малыш, не грусти, — утешал Раданайт. — Даже если Фалкон не твой отец, мы всё равно тебя не бросим. Отец не выгонит тебя! А если всё-таки он об этом заикнётся, я… Я сам тебя усыновлю! Или нет, лучше возьму тебя в спутники… Если ты согласишься, конечно. Сказать по правде, я ещё не планировал в ближайшем будущем остепениться, но для тебя я готов сделать это.

— Это серьёзно, — прошептал Джим. — Это навсегда.

— Я знаю, — сказал Раданайт. — Я готов.

— Даже не думай, — вдруг раздался голос Фалкона.

Он стоял в проёме двери на лоджию с колючими льдинками в глазах. Увидев его, Раданайт поднялся на ноги.

— Даже не мечтай, ты его не получишь, — сказал Фалкон, входя.

— Это почему? — спросил Раданайт.

Они встретились лицом к лицу, прохаживаясь, как готовые сцепиться львы, и меряя друг друга враждебным взглядом. Оба были по-своему хороши, и выбирать между ними было бы очень непросто, если бы в сердце Джима уже не был давно сделан выбор — разумеется, в пользу Фалкона.

— Ты не получишь его, потому что я так сказал, — проговорил Фалкон.

— Ты ему не отец, и решать не тебе, — сказал Раданайт.

— Ещё не выяснено, отец я ему или нет, — возразил Фалкон, буравя его тяжёлым взглядом.

— Можешь делать хоть десять анализов, результат всё равно будет один и тот же, — сказал Раданайт. — Ты не имеешь на него никаких прав и решать за него не можешь! Он сам пусть решает.

У Фалкона сжались кулаки. Джим испугался, что они бросятся друг на друга, и встал между ними. Ему хотелось примирить их.

— Прошу вас, не надо! — воскликнул он. — Вы ведь можете быть друзьями, почему же вы ссоритесь? Тем более, ссориться из-за меня нет смысла. Раданайт, я очень благодарен тебе за твоё намерение… И за всё, что ты для меня сделал. Но я не думаю, что это хорошая идея… Прости, я не могу принять сейчас твоё предложение, это слишком серьёзный шаг.

У Раданайта сделалось такое лицо, будто его пронзила внезапная боль. Не взглянув на Фалкона, он вышел из комнаты на лоджию и удалился стремительным шагом. Джим хотел догнать его, но на его плечо опустилась рука Фалкона.

— Не ходи за ним, пусть он переварит это. Он сам поймёт, какую глупость сморозил.

— Почему вы ссоритесь? — печально спросил Джим.

— Не знаю, детка, — усмехнулся Фалкон. — Мы всегда ссорились, всю жизнь. Он недолюбливает меня, а я не перевариваю его, вот и всё. Милорда Райвенна это огорчает, он хочет, чтобы мы дружили, но это вряд ли возможно. Наше взаимное нерасположение, похоже, неистребимо.

— Но за что ты его не перевариваешь? Мне он кажется очень славным, — сказал Джим. — Он очень хорошо ко мне отнёсся, и я к нему отношусь так же. Я не понимаю, за что его можно не любить.

— И вряд ли поймёшь, — сказал Фалкон, привлекая его к себе. Уткнувшись в его лоб своим, он прошептал: — Я цепляюсь за соломинку, детка. За эту миллиардную долю процента… Я хочу надеяться, что в этом центре всё-таки ошиблись. Я так долго искал тебя, а теперь мне говорят, что ты — не тот, кого я искал!..

— А я ждал тебя всю свою жизнь, — сказал Джим. — Сколько себя помню, я всегда тебя ждал, даже когда ещё не знал, кто ты.