Абдурашид Саидов - Тайна вторжения

• Название: Тайна вторжения
• Автор: Абдурашид Саидов
• Жанр: Публицистика

Автор книги «Тайна вторжения» беспощадно пытается постичь секретные механизмы этой жестокой, необъявленной войны правящих деспотов против собственного народа. Эта война уже унесла 14 млн. жизней, идет вымирание целого суперэтноса. Скоро страна из уголовной зоны превратится в мировое радиоактивное кладбище. Абдурашид Саидов справедливо показывает, что война идет не только в Чечне. Уже вся Россия — это сплошная Чечня. Везде властвуют бандиты, вороватые чиновники, мошенники и грабители народа. «Северная столица России не менее криминальна, чем Северный Кавказ. Но антитеррористических операций в отношении Санкт-Петербурга, Москвы, Калининграда или Владивостока Кремль не планирует». Не планирует даже в отношении Махачкалы — этой черной дыры на теле страны. Это потому, что везде сидят у власти грабители и бандиты, которые награбленным у народа делятся с Кремлевскими паханами. А вот бандиты из Грозного не захотели делиться. Значит надо бросать бомбы на головы мирных жителей, разрушать дома, расстреливать стариков, насиловать женщин. А боевики гуляют на свободе. С оружием. Возможно, со временем станут работать с властями и делиться награбленным у народа.

Автор книги — очевидец начала кровавых событий новой военной кампании на Северном Кавказе. Через призму этих событий он раскрывает всю глубину преступной политики Кремля за последние 8–10 лет. Он разоблачает, обвиняет и выносит свой приговор палачам народа. И он имеет на это полное моральное право.

---

Накануне вторжения Хаттаб встретился с Надиром Хачилаевым. Просил поддержку в Новолакском направлении, на что Надир ответил: «Вы можете пройти через Новолакский район только через трупы моих людей. Будем сражаться до последнего!», из-за чего вынужден был уйти из Чечни. «Ш. Басаев обвинил Надира Хачилаева, депутата Госдумы РФ, находящегося в федеральном розыске и скрывающегося от правосудия на территории Чечни, в нежелании оказать помощь «братьям по оружию в трудной ситуации» и рекомендовал ему начать боевые действия с федеральными войсками, находящимися в РД, или немедленно покинуть Чечню» (сайт «Республика Дагестан»).

Что же касается Ботлихского района, то этот район отличался особо дружескими, братскими отношениями с Ичкерией. Родственные связи прямо таки интегрировали Ботлих и приграничные чеченские районы. В прошлую войну более 12 тыс. чеченцев нашли приют в Ботлихе, в том числе и семьи некоторых полевых командиров. Не было семей, которые не приняли бы беженцев из Ичкерии. У некоторых гостили по 15–20 человек. Росло и взаимовыгодное экономическое сотрудничество — чеченцы по воскресеньям на ботлихский рынок привозили лес, стройматериалы, топливо, которые можно было приобрести намного дешевле, чем по рыночной цене, установившейся по Дагестану. Кстати, о готовящемся вторжении на Ботлих первыми предупреждали своих партнеров именно торговцы. Как и все другие источники, и этот источник информации остался без соответствующей оценки властями.

В то же время, чувствуя неизбежность кровопролития, некоторые представители власти в Дагестане весной 1999 г. попытались вступить в контакт с амиром Багаудином и с Надыром Хачилаевым, вынужденным прятаться от розыска после лишения депутатского иммунитета Госдумой РФ. Гарантировалась неприкосновенность, предлагалось вернуться в Дагестан. Однако их обманывали так часто, что доверять очередной раз было равносильно самоубийству. Во время майских событий 1997 года в Махачкале и Председатель Госсовета РД Магомед-Али Магомедов, и министр ВД РФ публично гарантировали Надыру Хачилаеву прекращение уголовного дела по захвату Дома Правительства РД. А если продолжили уголовное дело, — надо было его вести в причинно-следственном аспекте, с глубоким анализом действий власти, правительства Дагестана. Ведь без каких-либо причин, без солидного на то основания люди не поднимут оружие, не пойдут на отчаянные действия?

Мнения жителей районов вторжения

Нас посетила родственница. У нее сын служит в ОМОНе. Завязывается беседа на тему дня.

— Эти «ваххабиты» ничего общего с исламом не имеют, чего с ними церемониться! Будут они нас учит, как нам жить! Будто мы не мусульмане.

— Не совсем так. Они мусульмане. Другое дело, можно не со всем соглашаться, о чем они говорят.

— Какие же они мусульмане, если они утверждают, что сын может на родной матери жениться?!

— Если даже они так утверждают, это не повод, чтобы драться. Просто не выходить замуж за собственных сыновей и все! Не надо морду бить друг другу. Я готов голову на отсечение дать, если они так утверждают. Они не могут так утверждать, Ислам запрещает родственный брак ближе, чем с двоюродным братом или сестрой.

— Как же они не утверждают так, ведь все об этом говорят!

— Ты отрицаешь, что иногда большинство оказывается обманутым, дезориентированным? Для меня не может быть мусульманином человек, который проповедует такие принципы. Точно так же, как человек, причастный к изготовлению и распространению наркотиков, к похищению человека с целью выкупа. «Ваххабит» ли торгует наркотиками или атеист, «тарикатист» ли похищает людей или просто «авторитет» — не это самое главное. Главное, что совершивший преступление должен быть наказан. Лучше по законам Шариата, а Шариат предписывает им независимо от взглядов, смертную казнь. Самое грозное оружие ученого исламиста, проповедника — СЛОВО. Иногда оно оказывается сильнее любого современного оружия. Однако, не услышав, не послушав ни одного так называемого «ваххабита», говорить о них все, что угодно — не хорошо. Мы же образованные люди?

— Разве не убивать вышли ваши цумадинские «ваххабиты» на днях? Чего им надо?

— Как мне объяснили, они хотели призвать цумадинцев к соблюдению принципов Ислама. Женщинам не ходить полуголыми, мужчинам не потреблять алкоголь, не воровать, жить по принципам Ислама, поскольку мы хотим себя считать мусульманами. Лично я не против этих принципов. Другое дело — как они хотели реализовать это, меры претворения этого и меня, так же как и тебя — не устраивают. И об этом я им в глаза сказал. Я готов критиковать их по делу, а не по слухам. А тебе я советую, — забери сына из ОМОНа, без хлеба он не останется. Время такое, что может произойти самое неожиданное. Страна у нас такая. Правят нами так. По большому счету любой конфликт, любые беспорядки — силовые структуры защищают не нас, простых смертных. Они делают и сделают все, чтобы защитить интересы прогнившей верхушки. Правителям и их сатрапам на всех уровнях есть чего бояться и чего терять. Называют же это защитой жизненных интересов Дагестана, России, могут назвать и спасением человечества от «зеленой» чумы — мы ведь спасители всех и ото всего.

— Как же тогда получается, — мы не должны отвечать тем, кто к нам с оружием пришел?

— «Мы» это кто? Я, ты, наши дети?

— Да.

— Тогда мы не должны им отвечать. За счет миллиардов народных денег страна держит регулярную армию, внутренние войска. На сохранение так называемой нашей с тобой безопасности государство тратит колоссальные средства, за счет которых жиреют генералы. Это ИХ обязанность дать отпор любым силам, угрожающим стабильности и безопасности в любой точке России. Это их профессия — рисковать жизнью во имя Родины. Лично я не хочу умирать за Родину. За Родину пусть умирает Чубайс, Лужков, Амиров, Магомедали, Березовский, наконец. Родина их не обделила ничем. Пусть теперь ответят взаимностью. Стабильность и безопасность страны в целом нарушена в Кремле. Более сильной угрозы для общества нет. Непредсказуемый Президент и его окружение — вот главный дестабилизирующий фактор в стране. Почему только после кровопролития выдвинули войска к нам? Почему не закрыли и не закрывают сегодня границы с Чечней? Почему нас подставляют? Это кому-то надо. Кому-то нужна наша кровь. Не «ваххабитам», а определенным силам в Москве. То, что не понятно сегодня, становится понятным завтра. Думаю, мы поймем это и получим ответы на все эти вопросы. Во всяком случае, надеюсь.

— Может быть, ты и прав, но как объяснить, что все они за доллары принимают эту веру?

— Во-первых, они мусульмане изначально, потому они не могут принимать веру. Они родились мусульманами. Во-вторых, я имел контакты и с Багаудином, и Ахмед-Кади, и с Саудовскими учеными. Я не думаю, что я последний дурак, и им нет надобности во мне, как в последователе и пропагандисте их учения, хотя это учение наше, это Ислам. Но мне никто и никогда не предлагал не то, чтобы деньги, но и каких-либо ответных мер благодарности. Любой круг единомышленников (круг верующих, кружок атеистов, клуб любителей пива и т. д.) сегодня может создать общий капитал и работать с деньгами в рамках закона. Родственники ли, друзья ли, — скинулись, начали общее дело, — там купил, тут продал, мелкое производство типа хлебопекарен или издательств. Прибыль может идти на поддержку единомышленников, вступивших в это производство. Прибыль может идти на строительство и развитие мечетей, на обучение подростков — куда угодно! Другой вариант — богатые верующие мусульманского мира, в том числе и саудовские шейхи, в праве давать пожертвования на развитие ислама в Дагестане? Есть и этот канал. Кто-то видит развитие Ислама через Калашникова, и они это объясняют, лично я приверженец СЛОВА и богоугодных дел. Возможно, и они на это не пошли бы, если бы на протяжении десяти лет не было травли, если бы по всем законам демократического государства получили бы возможность проповедовать свои идеи. Да и оружия в Дагестане у каждой преступной группировки, у каждого клана во власти полным полно. Еще в 1989–90 гг. лидеры различных движений начали вооружать всех своих рэкетиров, наперсточников и прочих. Сегодня рядовые тех полукриминальных движений правят балом в Дагестане. С ПТУ-шным образованием и с воровской психологией. И перейдя на высокие должности, они сохранили свои клички уголовного мира. Они вокруг руководства республики, они главные советники, они распорядители судеб дагестанцев.

— «Ваххабиты» тоже имели возможность пропагандировать.

— В республике клеветы на них больше, чем их идей. Если бы они могли вести нормальную просветительскую работу, ты бы не говорила, что они разрешают матери выходить замуж за собственного сына. Это из разряда мощной, клеветнической кампании, развернутой руководством республики при поддержке официального духовенства и средств массовой информации. То, что и в Махачкале, и в Кизляре, и в далеком горном Тлондода все слухи один к одному совпадают, лишнее доказательство централизованного «изготовления» и четко организованного распространения этих слухов. Из той же серии, что умерших они спихивают в яму и как скотину, засыпают землей. Это из той же серии, что и якобы молиться они разрешают без предварительного омовения. Я могу перечислить сотни глупостей, приписываемых к «ваххабитам». Хотелось бы знать, сколько «ваххабитов» за год обвинены и судимы за кражу, продажу наркотиков, за убийство, за изнасилование, т. е. знать долю преступности в республике, которая приходится на «ваххабитов», но не просто носителей бороды. Я за самое суровое наказание «ваххабита» за совершенное им преступление, за кражу вместо одной руки, пусть им отрубают обе. Я же знаю одно преступление, в котором можно обвинить «ваххабитов» с 1990 по 1999 гг. Это — посягательство на годами сложившиеся морально-нравственные устои в общественной жизни Дагестана, а они не самые идеальные, особенно если начать с площади Ленина в Махачкале; попытка правдивым словом разрушить воздушный замок общественного устройства республики. Для режима, где правит криминал, где нравственность на заднем плане, а слово Аллаха лишь косметическое прикрытие — это преступление из разряда тягчайших. Тем не менее, все эти противоречия можно было решить мирным путем, за столом переговоров, в дискуссии с официальным духовенством. Дискуссии не хочет ни руководство республики, ни официальное духовенство. Психологический пример могу привести в виде ситуационной задачи. Вот в семье двое сыновей. Один любимчик семьи, другой — виновник, на которого валят все плохое. Виноват ли, не виноват ли, ежедневно и от отца, и от матери «плохой» получает нагоняй. Его наказывают и без вины. Часто он страдает и от чужих грехов. Объясниться тоже ему не дают. Но он терпит. Долго ли он будет терпеть?