Абдурашид Саидов - Тайна вторжения

• Название: Тайна вторжения
• Автор: Абдурашид Саидов
• Жанр: Публицистика

Автор книги «Тайна вторжения» беспощадно пытается постичь секретные механизмы этой жестокой, необъявленной войны правящих деспотов против собственного народа. Эта война уже унесла 14 млн. жизней, идет вымирание целого суперэтноса. Скоро страна из уголовной зоны превратится в мировое радиоактивное кладбище. Абдурашид Саидов справедливо показывает, что война идет не только в Чечне. Уже вся Россия — это сплошная Чечня. Везде властвуют бандиты, вороватые чиновники, мошенники и грабители народа. «Северная столица России не менее криминальна, чем Северный Кавказ. Но антитеррористических операций в отношении Санкт-Петербурга, Москвы, Калининграда или Владивостока Кремль не планирует». Не планирует даже в отношении Махачкалы — этой черной дыры на теле страны. Это потому, что везде сидят у власти грабители и бандиты, которые награбленным у народа делятся с Кремлевскими паханами. А вот бандиты из Грозного не захотели делиться. Значит надо бросать бомбы на головы мирных жителей, разрушать дома, расстреливать стариков, насиловать женщин. А боевики гуляют на свободе. С оружием. Возможно, со временем станут работать с властями и делиться награбленным у народа.

Автор книги — очевидец начала кровавых событий новой военной кампании на Северном Кавказе. Через призму этих событий он раскрывает всю глубину преступной политики Кремля за последние 8–10 лет. Он разоблачает, обвиняет и выносит свой приговор палачам народа. И он имеет на это полное моральное право.

---

Молодые, крепкие ребята из дагестанского ОМОНа, аварцы, даргинцы, кумыки, русские. Одни подходят к дежурному, другие выходят, суета. Некоторые останавливают взгляд на мне, тут подходит симпатичная девушка лет 20–25, разговаривает с капитаном:

— Я к Вам, вот мне передали, что лидер фундаменталистов Багаудин хочет со мной встретиться.

Тут я понял, что она и есть Эльмира Кожаева, корреспондент газеты «Молодежь Дагестана», которая встречалась и с Хаттабом, и с Н. Хачилаевым, и с Багаудином. В этот момент я слышу крики в коридоре:

— Выключай камеру, тебе говорю!

— Камера не моя, я не умею ее выключать!

— Выключайте кто ни-будь камеру! Кто велел включить камеру! Надо же было просмотреть, что там снято! Немедленно выключите камеру!

— Сам и выключай, что ты на нас кричишь!

— Ищите быстро хозяина, пусть выключит камеру!

Я быстро смотрю на часы. По времени почти все стерто. Но еще полминуты протяну. Я вхожу в тесный коридор. У кабинета, где я оставил камеру встречаю знакомого работника Малача. Спрашиваю его, мол, что за шум, что случилось? В это время подходит сам Магомед Омаров — зам. министра ВД РД.

— Сколько раз вам, болванам, я говорю заниматься своим делом! Ты что здесь делаешь?! — кричит он на Малача. — Идиоты! Ваша камера? — обращается он ко мне.

— Да, камера моя — отвечаю я, держа за руку дочку.

— Что вы снимали?

— Сейчас посмотрим, что я снимал. Да, то, что я снимал, наверное, уже стерто. Снимал природу, речку, людей.

— А зачем снимал?

— Я каждый год приезжаю сюда в отпуск, и каждый раз снимаю одни и те же места. Вот и в этом году решил снимать.

— Ты же снимал военную технику? Говоришь о природе.

— Так она на природе и стоит, — отвечаю я в тоне Жванецкого. — Надо же было ее в другое место, что ли ставить, чтобы никто не мог снимать. Тут же и природу, и технику какую-то перепутали. Не я же украсил природу БТРами и пушками — опускаю я голову, играя дурачка.

— Ты из Агвали? Иди немедленно отведи ребенка и возвращайся, мы разберемся для чего и для кого ты снимал расположение техники.

Мы кратчайшим путем идем домой. Я беру адаптер, ухожу из дома.

— Где твоя камера? — спрашивает Сакинат.

— У одного моего приятеля. Решили посмотреть съемки, пришлось вернуться за адаптером. Если хочешь — пойдем и ты, чайку попьем, познакомишься с моими друзьями?

— Нет, у меня сотни дел, мне некогда.

Удаляясь от калитки, слышу — мама спрашивает у Сакинат: «Куда он опять пошел?»

Я у РУВД. Дежурный мне говорит, что М. Омаров начал совещание в кабинете начальника. Жду минут 15. Ничего не меняется. Одному из проходящих офицеров говорю:

— Передайте, пожалуйста, Омарову, что хозяин кинокамеры явился, а то я боюсь, что меня за опоздание арестуют и дадут лет 15. А я давно здесь.

Тот тут же возвращается и рукой зазывает меня. Прохожу в кабинет начальника РУВД. Кабинет переполнен, негде сесть, М. Омаров сидит под огромным портретом Ф. Дзержинского на месте начальника. В кабинете полутьма — электричества видимо нет.

— Это я. Принес адаптер, чтобы просмот…

— Проходи, садись, Абдурашид. — прерывает меня Омаров и освобождает место справа от себя у окна.

— Спасибо, — я прохожу к свободному стулу и до того как сесть говорю — я не помешаю?

— Садись. Помню я тебя. Как ты мне тогда надоел со своими митингами в Махачкале!

— Я вас понимаю. У вас работа такая. Ничего не поделаешь.

— Я был тогда начальником Советского РУВД. Г. Махачкалы. Забери свою камеру, — протянул он камеру в мою сторону и положил на стол.

— Ваш подчиненный, шеф угрозыска, нынешний министр ВД Дагестана ведь приезжал за мной в Москву. Так что Вы сделали все, чтобы меня упрятать, а я сделал все, чтобы не попасть в ваши руки. Вы и судили меня в августе 1988 или 1989 года. Помешали «Московские новости».

— Ладно, не будем об этом. Что же получилось-то? Вот она, хваленная тобой демократия! Во что превратили республику, страну? Кругом бардак!

— Да, согласен. Но демократы тут причем? Власть у Вас. Правите балом Вы, коммунисты. Разве в руководстве Дагестана произошли какие-то изменения? Я то при чем тут? Все это из-за отсутствия покаяния за содеянное, да чего нам долго говорить. Вы можете оглянуться и посмотреть на портрет за вашей спиной — вот в чем причина. Для Вас и сегодня Дзержинский символ правопорядка, а фактически с него и начала работу мельница режима, которая перемолотила миллионы граждан.

— Давай о твоем районе говорить. Как вы допустили такое? Район на грани войны, бардак такой творится?

— Оружие распространяли начиная с 1990–91 года вы, работники МВД, КГБ. Вы вооружали, по крайней мере, закрывали глаза на то, как до зубов вооружались полукриминальные силы в республике, создавая бандформирования по национальным признакам. О том, что рано или поздно это оружие будет направлено против вас, я предупреждал вашего бывшего министра Полунина. Можете поднять газету «Дагестан» за март или апрель 1992 г. Антироссийские митинги в начале 1990-х годов в Махачкале проходили с попустительства МВД и КГБ республики. На одном из таких митингов участники абхазской войны во главе с Ю. Шанибовым, открыто призывали дагестанцев готовиться к войне с Россией. В это время руководители МВД и КГБ с руководством Ставропольского края, с которым был в те дни подписан Договор о дружбе, «отмечали» подписание этого «эпохального» документа. Я в те дни встречался и с зам. Министра ВД РД гном Беевым, с министром ВД М. Абдуразаковым, с начальником ГУВД г. Махачкалы Г. Гаджимагомедовым и говорил о недопустимости пропаганды войны на территории Дагестана. Вот когда вам надо было действовать, вот на что вам надо было обращать внимание. Что же касается нашего района — это не ко мне, — наклонившись, я посмотрел направо и нашел начальника Цумадинского РУВД и указал на него — это к нему вопрос. Я не имею к этому району никакого отношения, кроме пребывания во время летнего отпуска.

— Я о «ваххабитах», которые заполонили район. У нас в Мекеги, откуда я родом, лет 8–10 тому назад появились два бородача. Так мы с Гамидом (бывший министр финансов Дагестана, взорванный террористами) поехали в свое село, собрали джамаат у мечети, взяли этих двух бородачей и перед всем селом предупредили: «Если вы будете продолжать эту идеологию, даем слово перед всем селом — мы вас спустим с верхушки в-о-о-он того минарета!» С тех пор у нас в Мекеги нет ни одного «ваххабита». Почему вы так не поступили? Правильно поступает руководство Карачаево-Черкесии, которое выдворяет всех носителей этого бреда.

— Запрет это наиболее легкий для исполнения, не требующий ума метод, но последствия любого запрета, особенно запрета на мысль, идеологию, всегда плачевные. Была возможность не допустить этого в начале 1990 г., когда только начиналась травля «ваххабитов». Для этого нужно было прекратить разделение мусульман на «хороших» и «плохих», дать всем равные права и свободы, исключая призывы к насилию, на антиконституционную деятельность. Однако призывов к насилию со стороны традиционалистов вы не слышали, малейшее отклонение от норм «ваххабитов» преподносилось как ЧП.

— По-твоему, надо было им дать зеленый свет, соглашаться с ними?

— Государство у нас светское. Соглашаться с ними или не соглашаться, не меняет государственной линии. Не давать и тем, и другим выходить за правовые нормы. Всего лишь. Получилось так, что одним давали целые страницы государственных изданий, в которых они критиковали других, давали теле-и радиоэфир, других затыкали, не давая возможность высказаться, хотя бы опровергнуть клевету, опубликованную в подконтрольной не духовенству, а правительству Дагестана прессе. Вы, руководство республики сделали их изгоями, преследования и угрозы заставили Багаудина и его сторонников перебраться в Чечню. Что же Вы хотели получить, подарки и письма благодарности? Их экстремизм был ответной мерой на полное отвержение их властью, на клевету и дискредитацию, наконец, преследования.

— Багаудина никто не преследовал, ему никто не угрожал, он тоже имел возможность публиковаться в прессе и публиковался. Он имел возможность выступать по телевидению и не раз пользовался этой возможностью. Не надо говорить, что мы их ограничивали в чем-то!

— На счет свободы Вы сами себе противоречите, точнее Вы правду уже сказали. Угроза быть скинутым с высоты минарета — это не ограничение свобод, это не угроза жизни? Давайте поднимем подшивку любой республиканской газеты за любой месяц, к примеру, за 1993 или 1994 год и проанализируем статистику, — сколько антиваххабистских статей за месяц и сколько статей, авторами которых являлись бы представители Партии Исламского возрождения?

— Причем тут статистика, газеты? Вам давно надо было так поступить со своим Багаудином и с его несколькими сторонниками, а не сейчас! Тогда слово «ваххабизм» ни о чем и не говорило. Не было бы никакой надобности копаться ни в статистике, ни в газетах.