Сергей Фетисов - Хмара

• Название: Хмара
• Автор: Сергей Фетисов
• Издательство: Мордовское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1974

Все дальше и дальше уходят в прошлое грозные годы Великой Отечественной войны. Поднялись и идут друг за другом, как волны, новые поколения, для которых война — история, а не личная автобиография. С пристальным вниманием вглядываются сегодняшние двадцатилетние в пропахшую порохом юность своих отцов, свято чтят память тех, кто отдал за Родину самое дорогое — жизнь.

Эта книга — малая частица огромной и далеко еще не оконченной художественной летописи войны. Написана она на документальном материале и рассказывает об истории создания, борьбы и трагической гибели-подпольной организации, действовавшей на оккупированной гитлеровцами территории — в приднепровском селе Большая Знаменка.

Автор — сам участник Отечественной войны, пишет он о своих сверстниках, поэтому ему удалось показать в романе не только фактическую сторону событий, но и, что не менее важно, духовный настрой комсомольцев военного поколения.

---

Так хорошо, так приятно было идти Лиде рядом с Семеном, слушать глуховатый неторопливый голос, видеть, как розовеет его лицо, когда он нечаянно сталкивается с нею взглядом. А Семен, тугодум Семен, начал уже сомневаться в своих недавних догадках: он терзался мыслью, что ему только показалось, будто Лида ревнует, просто она желает быть в курсе всех дел, потому и спросила так о хозяйке. И, наверно, глуповат он, слишком много о себе воображает, и если Лида не любит своего мужа, как она ему призналась, то это совсем не значит, что она может полюбить его Семена.

Они шли в обход базарной площади, куда Лида по понятным причинам не хотела появляться.

За околицей она спросила:

— Может, вернешься? Я круговым путем домой пойду, по-над плавнями…

— Если тебе не хочется… — начал Семен. Лида перебила:

— Жалко твоих ног. На Лиманную крюк немалый, да еще обратно идти!

— Меня жалеть нечего, — сказал Семен обиженно.

— Ах, какие мы гордые! — иронически воскликнула Лида. — Ну, пошли.

Удивительно, как можно в подобных обстоятельствах говорить совершенно противоположное тому, что хочешь. Лида хотела, чтобы Семен проводил её. А уговаривала не провожать!..

— Погоди, мне надо из туфли песок вытряхнуть, — весело сказала она. — Дай руку…

И опять сказала совсем не то, что хотелось бы сказать. Семен с хмурым лицом подал руку. Он уже убедил себя, что он самонадеянный остолоп. Захлестнутый отчаянием, которое придало ему решимости, он сказал:

— Сейчас война, и может случиться, что твой муж не вернется, но останусь в живых я. Если… Пойдешь ли ты за меня замуж?

Последние слова он произнес шепотом. Лида быстро взглянула на него и тотчас же опустила глаза вниз, внимательно рассматривая снятую туфлю.

— Ну? — хрипло спросил Семей. — Почему же не отвечаешь?

— С Николаем… мужем моим, я все равно жить не буду. Не люблю его — я тебе говорила… — ответила Лида, стоя на одной ноге и помахивая туфлей.

— А ребенок?

— Николенька мой, мой! И никому его не отдам! — громко сказала Лида, поднимая голову. Она заподозрила в вопросе Семена нехорошее и готова была бросить ему в лицо грубые и жестокие слова.

Рука Семена, которой он поддерживал Лиду, задрожала.

— Я буду любить тебя и Николеньку, — прошептал он, задыхаясь от волнения. — Давно уже люблю. Я… я все для тебя сделаю, Лида, Лидуся!

— Сема! Милый! — сказала она, качнувшись к нему. Это и были те самые нужные, самые верные слова, которые они не могли долго произнести.

Лида опомнилась первой: они стояли у околицы, из крайних хат их могли видеть. Она оттолкнула Семена, сняла вторую туфлю и побежала босиком по пыльной дороге, смеясь и крича:

— Жених! Ха-ха!..

Догнал её Семен быстро, остановил, схватил за плечи и повернул к себе.

— Вот тебе за это, — приговаривал он, целуя в губы.

18. ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ

Садами, что протянулись сплошным массивом в конце Нижней улицы, пробирались Наташа, Лида и Семен. Молодой месяц купался в облаках, скупо озаряя землю. Шум ветра в кронах заглушал шорох шагов.

Не первый раз Наташа шла этим путем. Ориентировалась она уверенно, проломы в изгородях находила не хуже, чем двери в собственной хате.

Скользя впереди своих спутников, Наташа чутко вслушивалась в равномерный, как прибой, плеск листвы и размышляла о странном требовании Лиды. «Я вступлю в организацию только в том случае, если примут в нее моего мужа», — сказала Лида, но объяснить это условие отказалась, заявив, что все расскажет при встрече с руководителем. Наташу обидело недоверие, но она не сочла нужным допытываться, почему так, а просто передала это Махину. Тот, подумав, согласился. Однако предосторожности ради встречу решили устроить не в хате Козловой, а на опушке садов у обрыва к Мамасарке.

«Что она скажет Махину? — с любопытством думала Наташа. — При чем тут её разведенный муж?! Они вовсе, кстати, не похожи на разведенных. Скорее, как влюбленные, — идут, взявшись за руки, чисто голубки…»

У старого оврага, пологие склоны которого заросли диким малинником, Наташа остановилась. Несколько минут настороженно вслушивалась. Кроме шума деревьев поблизости раздавался лишь один звук — над ухом Наташи громко дышала Лида, которую утомила быстрая ходьба.

Наташа отыскала сухую веточку и, подойдя к краю оврага, трижды переломила её. В ответ из оврага донеслись такие же сухие щелчки-надломы. Из кустов показалась фигура человека. Человек вскарабкался на склон, молча пожал всем руки и сказал только одно слово:

— Айда!

Лида не сразу поняла, что это значит. На Украине такого слова не употребляют. И Лида догадалась, что человек этот не местный, пришлый.

Между садами и невысоким обрывом, спускавшимся к Мамасарке, стоял соломенный шалаш. Летом им пользовался сторож, которого в складчину нанимали стеречь сады и огороды. Теперь урожай был убран, и шалаш пустовал.

К этому шалашу и привел Никифор ночных гостей. Для четверых он был тесноват. Кое-как, поджав ноги, разместились на соломенной подстилке.

— Я секретарь ДОПа. Вы хотели меня видеть? — сказал Никифор, обращаясь к Лиде Беловой и Семену Берову.

— Да, — сказала Лида. — Но нам… с мужем… хотелось бы побеседовать с вами наедине.

— Это хорошо, что вы осторожны, — сказал Никифор. — Но при Наташе можете говорить все: она член комитета. Между прочим, именно она и рекомендовала вас…

— Мы думали, — пробурчала Лида, — что ваша организация выглядит… посолидней. А у вас девчонки в комитете!..

Наташа с явными нотками обиды предложила:

— Я могу выйти.

— Не надо, — задержал её за руку Никифор. Он тоже чувствовал себя обиженным бесцеремонными манерами энергичной толстушки и поэтому сказал насмешливо: — Дедов с бородами действительно у нас нет. Организация комсомольская. Да и вы, кажется, не далеко ушли от комсомольского возраста…

— Мы комсомольцы, — без тени смущения подтвердила Лида. — И комсомольские билеты захватили с собой. А Наташе, конечно, я верю. Ты не обижайся на меня, Наташа. Только молодая ты, а дело-то серьезное, за которое, знаешь ли, косы тебе оторвать могут…

— За то, что делает Наташа, волосы вместе с головой отрывают, — уточнил Никифор. — Возможно вы ошиблись адресом: в Знаменке, по нашим предположениям, существует другая подпольная группа.

— Как же нам найти эту группу? — все с той же бесцеремонностью спросила Лида.

Никифор развел руками:

— Здесь ничем помочь не могу. Мы не имеем с ней связи и только догадываемся о её существовании по факту взрыва немецких грузовиков…

— Другой организации нет, — угрюмо перебил Никифора молчавший до сих пор Беров. — А ты, Лидусь, напрасно ершишься… Это те люди, которые нам нужны.

При свете зажигалки Никифор просмотрел комсомольские билеты Беловой и Берова. Возвращая их, спросил:

— Почему вы думаете, что нет другой организации?

Беров ответил не сразу. Мялся, шелестел соломой, словно ему было неудобно сидеть.

Не так-то просто взять и выложить незнакомому человеку тайну, которую тщательно и долго оберегал. Стань эта тайна известна врагам, ему, Семену, и Лиде тоже болтаться между небом и землей на манер тех, что возле взорванных автомашин.

Он сказал:

— Трудно говорить о таких вещах… Дело, конечно, не в возрасте и не в обличье… Почему нет другой организации? Потому, что немецкие грузовики подорвал я сам. Лично я — не организация.

Беров говорил слегка запинаясь, негромким, монотонным голосом, однако последние его слова произвели ошеломляющее впечатление.

Лида вскричала уязвленно:

— И ты до сих пор не сказал мне?!

— Как же вам удалось? — спросил Никифор. — Где достали взрывчатку?

— Значит, тех людей зря повесили?! — поразилась Наташа.

Когда утихли страсти, Беров рассказал и об истории с машинами, и о том, каким образом он, киевский шофер, появился в Знаменке, как Лида объявила его своим мужем, а потом они вместе придумали покончить с фиктивным браком с помощью фиктивного же развода.

— …Благодаря Лиде остался я в живых, — с подъемом продолжал Беров. — За такие дела орденами надо награждать, особенно женщин. И особенно — с детьми! Так вы, товарищ, ежели доживем до конца войны, не откажитесь подтвердить насчет товарища Беловой!.. Не в том дело, что она меня спасла, — и другой на моем месте мог очутиться, а что решилась на такой… ну, подвиг.

— Сказанул: орденом! — иронически заметила Лида.

Не смущаясь похвал, она чувствовала все же, что Семен хватил через край. То, что Семен не сказал ей первой о взрыве автомашин, походило на измену их дружбе и слегка обидело. Однако теперь, после неожиданно горячей и признательной речи Семена, она сочла, что он загладил свою вину, потому и повторяла ласково:-Тоже мне, загнул! Этак мы все друг друга орденами понаграждаем!