Владимир Андриенко - Галерные рабы его величества султана

• Название: Галерные рабы его величества султана
• Автор: Владимир Андриенко
• Жанр: Исторические приключения

Сын боярский Федор Мятелев, и его товарищи дворянин Василий Ржев и бывший повстанец Минка Иванов как галерные рабы путешествуют по Черному морю, получая удары плети и ругань надсмотрщиков в качестве благодарности за каторжный труд. На боевой галере "Меч падишаха" они попадают в Трапезунд, провинцию Османской империи. Там судно остановилось на ремонт и рабов расковали, дабы могли они не просто так есть хлеб султана, а трудом оправдывали свое существование. Мятелев, Ржев и Минка сумели сбежать и присоединились к восстанию картюрков, которое, впрочем, было быстро подавлено властями. Это стало началом целой цепи событий, которые привели их в Стамбул. И там галерные рабы поневоле снова стали участниками государственного заговора…. Приключения героев разворачиваются на фоне больших исторических событий второй половины XVII века.

---

— Но и нам не выгодно, чтобы Московский царь усилился за счет Украинских земель, мой повелитель. Разве нет?

— Это так. Но пусть себе воют поляки с московитами. Пусть украинские полковники рвут глотки друг другу как шакалы. То нам выгодно. Но сейчас мы сражаемся за интересы султана. А он не спешил нам помочь.

— Султан не вникает в дела государства. В Стамбуле правит великий визирь Мехмед Кепрюлю.

— Знаю, — хан взял пиалу и отхлебнул шербета. — И даже знаю, что Кепрюлю уже подыскал мне замену. Этого проходимца Чобан-Гирея. Хотя он такой же Гирей, как и последний раб в Бахчисарае. Слишком много они унижают Крым!

— Мы не можем, открыто восстать против османов, мой повелитель, но стоит действовать хитростью.

— Хороша хитрость, — горько усмехнулся хан. — Мы идем в битву и скоро сотни правоверных устелют своими телами степи Сарматии. А где те самые алаи* (*алай — полк) спахиев, и янычарские орта* (*орта — отряд янычаров), которые нам обещал султан? Их нет. Падишах бережет своих солдат. Ему нужно, чтобы и мы ослабли в этой войне. Чем Крым слабее, чем он будет сговорчивее.

— Нам стоит разбить урусов Шеремет-паши, мой повелитель. Это выгодно и нам. А затем стоит подтолкнуть поляков к перемирию. А если Речь Посполитая подпишет перемирие, то и мы сможем уйти в Крым.

— И поляки пойдут на перемирие, если мы победим? Чарнецкий рвется в бой после своих побед. Особенно после победы армией Хованского.

— Но в Варшаве и Кракове многие сенаторы ждут мира. Стоит послать к ним тайных послов с подарками. Особенно нам может помочь в том сенатор Моршинский, главный подскарбий Речи Посполитой* (*Главный подскарбий — главный казначей а Польше).

— Ты уже наладил с ним связь? — хан посмотрел на своего друга.

— Мог ли я решиться на то без ведома моего повелителя?

— Тогда не медли более. Действуй.

— Это возможно только после победы нашей над армией Шеремета-паши.

— В этой победе нет никакого сомнения, мой Селим. Шеремет горяч и смел. Он чем-то сродни князю Пожарскому, что мы разгромили под Конотопом. Мы заманим его в ловушку. Думаешь, зачем я разбил здесь лагерь? Поляки отогнали Шермата от Любара. И они ринется на нас.

— Но мы окажемся в клещах если поляки не подойдут к нам на помощь. Разве нет?

— Это только в том случае, если Хмельницкий выступит к Шеремету-паше на помощь! Но этого не случиться. Поляки уверили меня, что Юрий Хмельницкий не тронется с места.

— Не станет помогать, но и не станет мешать?

— Уже тем, что он просто не поможет русским, он окажет мне услугу. Так что в моей победе над урусами я уверен. И после этого Юрий переметнется к королю, как это сделал до него гетман Выговский. Нам удалось вбить между гяурами клин. И они еще не скоро поймут как их обманули.

— Умелая дипломатическая война стоит не менее чем война на поле брани, — произнес Селим-бей.

— Но нам стоит подумать, чтобы османы вот также не обманули и нас, — хан снова отхлебнул шербета из пиалы. — Как максимально использовать плоды нашей будущей победы?

— Разгром армии Шереметева даст нам господство на Юге Сарматии вплоть до самого Киева! И если мы сделаем это без помощи султана, то сможем заключить союз с Речью Посполитой. И к этому союзу мы принудим и гетмана Хмельницкого.

Хан улыбнулся. Селим понял его тайные замыслы.

— И мы пойдем на мир с Москвой. Царь устал от войны и примет его. И тогда султан в Стамбуле должен будет задуматься и начать считаться со мной. Ведь и королю и гетману нужны сабли против урусов и османов. Им этот союз выгоден. А взамен они отдадут нам все земли вплоть до Киева!

— Мой повелитель, мечтает о возрождении великого Крымского государства?

— Пока эти мечты тайна. Я доверил её лишь тебе, мой Селим. И если все произойдет именно так, то не зря мои воины гибли на просторах дикой Сарматии….

Стамбул: опочивальня повелителя империи

Молодой султан османской империи Мухаммед IV был счастлив. Новая наложница сумела покорить его всего лишь за одну ночь. Они наслаждались любовью до самого утра, когда с минаретов послышались вопли муэдзинов.

Голова женщины лежала на коленях мужчины, и её пышные волосы рассыпались по его ногам. Султан произнес:

— Я стану звать тебя Белла.

— Как будет угодно моему господину.

— Я не просто твой господин, Белла. Что такое господин? Я господин для миллионов подданных моей империи. А завтра могу стать господином всей страны Золотого Яблока* (*Сарана Золотого яблока — страны Европы), если мой великий визирь Кепрюлю не лжет. Но для тебя я стал еще и твоим мужчиной.

— Об этой чести мечтают многие женщины твоей империи. Они мечтают стать твоими хоть на один час.

— В гареме много женщин, Белла. Я даже не смогу назвать их точного числа.

— Тебе жаль их?

— Гаремных женщин? Это их судьба, Белла. Одни получают все, иные многое, иные немногое, а иные вообще ничего. Так также говорит мой визирь Кепрюлю. И ты пока получила кое-что, а станешь получать еще больше. Ибо солнце твоего повелителя не закатиться для тебя. Эту фразу я слышал от моего главного евнуха, Белла.

Султан засмеялся. Мухаммед Охотник в этот момент не желал казаться лучше и умнее, чем он был на самом деле. Сейчас он был беспечен и счастлив.

Он спросил её:

— Ты столь искусна в любви, Белла. Скажи мне, где ты так научилась любить?

— Повелитель, отлично разбирается в любви. Он правильно заметил, что любовь это искусство. Это не просто животное утоление похоти. И в этом деле так мало настоящих поэтов.

— Ты права. В моем гареме большинство женщин ничего не понимают в любви как в искусстве. И мои евнухи не могут их этому научить. Меня быстро утомляют ласки рабынь, Белла. Они скучны и однообразны. Они доступны и боязливы. И от них я часто бежал на охоту.

— Но грузинка Олия сумела покорить сердце повелителя.

— Олия? — произнес султан задумчиво. — Она просто дикарка. И она понравилась мне тем, что не такая как иные. Но Олия не умеет любить. Никто из грузинок этого не умет. Они страстные, но необузданны в порывах. Ты совсем иное дело.

— Так падишах прогонит Олию?

— Если пожелаешь, я прогоню всех, — горячо прошептал Мухаммед. — Ты моя кадуна. Ты моя жена!

Мухамед Охотник поцеловал её в губы….

В османской империи султаны всегда брали в жены рабынь, ибо жениться на турчанках у них было не принято. Обряда бракосочетания у турок также не было. Султан мог произнести только "Это моя жена!" и гаремная рабыня сразу поднималась до ранга царицы.

И вот султан произнес это в первую же ночь! Правда, не при людях, а пока наедине. Но все еще было впереди…..

Стамбул: дом в купеческом квартале

Толстый Дауд-бей был не тем человеком, кто мог просто так стать незаметным путем переодевания. Его можно было узнать в любой одежде. Вот и сейчас в драном халате водоноса его сразу же засекли соглядатаи Вахид-паши.

— Ты знаешь, что это за дом? — спросил один соглядатай другого.

— Нет. Но чтобы Дауд приходил сюда ранее — такого не было, — ответил второй соглядатай.

— А его слуги ходили?

— И слуги его никогда не были здесь. Разве что мы не знали про это.

— Стоит доложить об этом господину, — произнес первый.

— Зачем? Он приперся сюда для встречи с какой-нибудь вдовой. Он ведь коренной турок этот Дауд-бей. А они любят вдов. Особенно такое вот толстяки. Его собственный гарем уже не волнует его, и молодые горячие рабыни не горячат кровь.

— Думаешь? — пробормотал первый. — Может и так. А может, и нет. Но нам стоит докладывать про все.

— Про все важное. Но что мы видели важного? За всеми его слугами следят. И мы с тобой заметили самого Дауда в этом нелепом наряде. Устал и решил навестить свою тайную знакомую. Вахид-паша станет высмеивать нас с тобой. Подмечать нужно не все подряд. Он сам нам столько раз говорил про то.

— Стоит присмотреться к этому дому. Как скоро он выйдет обратно? И куда пойдет отсюда? Домой? Или еще куда?

— Давай пристроимся вон там за портиком и понаблюдаем, если ты так хочешь.

— Давай.

Два человека нырнули в портал и спрятались от посторонних глаз…

Федор Мятелев и Василий Ржев были удивлены тем, что увидели самого Дауд-бея в таком одеянии. Толстый турок был смешон в этом старом халате. Он утратил свое величие и благообразие, что давала ему шелковая одежда богатого человека, и превратился в комического персонажа рыночных комедиантов.

— Селям тебе, Дауд-бей, — поздоровался Ржев, сдержав улыбку.

— Селям, — ответил Дауд.

— Ты пришел к нам в такой одежде? Что-то случилось? — спросил его Федор.

— Вас смешит мой вид? — спросил он и сам ответил на свой вопрос. — Да я смешон в этом наряде. Но над моей головой собрались тучи. Да что там тучи — гроза собралась, — турок тяжело опустился на ковер. — И если завтра грянут гром и молнии, то от меня не останется ничего.