Ярослава Кузнецова - День цветения

• Название: День цветения
• Автор: Ярослава Кузнецова
• Жанр: Фэнтези

---

Стуро сгреб его вместе с сумкой, вскинул себе на грудь, перехватил поудобнее — будто тюк шерстяных очесов, громоздкий, но легкий — и со всех ног помчался вдоль заметенного русла, на ходу распахивая крылья. Прыжок — и его увлекло в небо.

Посадка ему не удалась. Они с колдуном шлепнулись на склон, в редкий орешник, по ту сторону ручья. Взметнулся снежный бурун, даже нас с Радварой окропило. Неистово захлопали крылья, затрещали ветки. Понеслись энергичные проклятия.

Оба шумно выдрались из кустов. Перепрыгнули ручей.

— Чуть не выкупались! — Стуро коротко хохотнул, сверкнув клыками.

— Делай поправку на увеличившуюся силу и скорость, — одернул его колдун, — Мы не развлекаться сюда пришли.

— Ерунда! Еще раз… — Стуро ухватил колдуна за плечи, но тот увернулся.

— Теперь с воздуха. Попробуй меня подхватить.

— Ерунда!

Громыхнули крыла — Мотылек взмыл прямо с места, вертикально вверх, как птица. Я разинула рот. Ну и кровушка у нашего недоделанного онгера! Но что-то мне не очень нравится эта явная эйфория. Не было бы какой пакости, когда она закончится… и сколько она продлится? Завтра Стуро наверняка получит еще порцию… Не случилось бы привыкания…

Черный ураган с гулом и свистом распорол воздух, заходя по пологой дуге — и белые змейки заполошно разбежались по насту впереди него — зацепил одиноко стоящего колдуна, опрокинул — и грянулся наземь сам, мгновенно погребя человека под всплесками крыл и снежной пеной.

Отскочил, будто пружиной подброшенный.

— Не управил! — донесся до меня возбужденный Стуров крик, — Ерунда! Еще разочек…

Опять сумасшедший прыжок в небо. Где прежняя плавность, где парение? Мой ненаглядный превратился в настоящий ночной кошмар, в демона крылатого, выходца из преисподней. Вот такими вампирами и пугают бесхитростные души.

— А-ха-ха! А-ХА-ХА-А!!!

Ночь сотряслась и разломилась, роняя комки тьмы, облака и звезды. Меня властно пригнуло к земле. Волосы, позабыв былой опыт, немедленно встали дыбом. Взгавкнул Ун, а Радвару, бедную, вообще смело с обледенелых бревен. Один колдун не дрогнул. Он еще больше выпрямился и показал небесам кулак.

Демон, снижаясь, пошел прямо на колдуна, а впереди него стеной шла ледяная плотная воздушная волна. Мгновение — удар, колдунские сапоги пахают две короткие борозды — и вот уже черный клубок неистово лупит полотнищами крыл, расшвыривая осколки слежавшегося снега.

— Ерунда, сейчас я…

— Хватит! — заорал колдун, — Остановись!

Стуро поднялся, утирая рукавом мокрое лицо.

— Спятил? — колдун снова показал ему кулак, — Тебя в Треверргаре слышно. Завтра голоси сколько влезет, а сейчас заткнись и делай, что велят.

Ворча, он направился к сумкам. Стуро, проходя мимо меня, весело подмигнул. Неудачи его не разачаровывали. Колдун извлек из баула железный крюк на толстой веревке. Перекинул веревку Мотыльку через шею, один конец привязал к поясу, а другой, с крюком, дал в руку.

— Давай еще раз. Попробуй подцепить меня крюком.

Сказано — сделано. Мотылек ушел в небо, колдун встал столбом посреди затоптанной, перепаханной лощины. Снижение, хищный свист летящей стали, колдунские руки цапают тускло взблескивающий серп, рывок — черные крылья, мгновенно сминаясь в воздухе, рушатся на опрокинувшегося человека.

— А если взять повыше…

— Помолчи, Иргиаро.

Они вернулись. Колдун мрачно хмурился, Стуро был озадачен.

— Ничего не понимаю, — сказал он мне, — Меня словно сдергивает с плоскости полета. Кажется, здесь дело даже не в тяжести…

Колдун подобрал чашку и заново принялся ковырять запястье.

— Не понимаю, — бормотал Стуро, обирая с котты ледяные комочки, — Я ведь не раз подхватывал коз с земли, там, в Тлашете… Конечно, они значительно легче, но…

— Может, достаточно? — встревожилась я, наблюдая за колдунскими манипуляциями, — Откуда ты знаешь, как подействует эта твоя… этот твой стимулятор на Мотылька? Он не вессар, он аблис!

— Вот именно. Пей, Иргиаро.

Я закусила губу. Стуро взял чашку и посмотрел на меня.

— Нам нужен Большой Человек, — он упрямо свел брови. Я отвернулась.

Чашка упала в снег. Колдун подхватил беднягу, скорчившегося, как от удара под дых. Осторожно усадил на сумку. Стуро стиснул ладонями лицо. Я бросилась шупать ему под челюстью — пульс уже частил как сумасшедший, а кожа прямо под моей рукой стремительно нагревалась.

— Смотри, что ты натворил! — взвилась я, — У него же жар! Сердце долбится, ты только послушай! Ты отравил его, чтоб тебя…

Стуро замычал, сильнее стискивая ладони.

— Что?

— М-м… тошнит…

— Пусть тошнит! Выплюнь эту гадость!

— Не вздумай, — рявкнул колдун, — Терпи, сейчас пройдет.

Он принялся остервенело массировать парню спину, шею и затылок. Стуро сгибался, захлебывался кашлем, зажимая ладонью рот. По вискам струился пот, повязка на шеке быстро намокала. Я не знала, чем ему помочь.

Стуро совсем сложился вдвое. Он еще покашлял в собственные колени, как-то странно вздрогнул и повалился вперед головой, прямо мне под ноги. Неловко задралось перекошенное крыло. Редда прянула к нему и остановилась в растерянности.

Он был без сознания и горячий до невозможности. Снег тек слезами на одежде его и на волосах.

— Ты отравил его! Отравил! Он же не человек!

— Все нормально, — пренебрежительно заявил колдун, нагибаясь над жертвой. Поворочал его, пощупал. Редда зарычала, прижимая уши. Пришлось схватить ее за ошейник, — Немножко поспим и все будет хорошо.

Поднял парня на руки и зашагал по протоптанной нами же тропочке в гору, к развалинам. Собаки бежали по бокам, обеспокоенно поглядывая снизу вверх. Я оглянулась на Радвару. Та только руками развела. После ночной истории с крестьянами она вообще какая-то пришибленная.

Мне ничего не оставалось, как припустить следом за колдуном. Радвара поплелась за нами.

— Что за рискованные опыты? — обиженно промяукала я в прямую колдунскую спину, — Ты хоть соображаешь, кого ты накачал своей отравой, экспериментатор чертов?

— Человек этого бы точно не выдержал, — он не оборачивался, — Аблисы куда выносливей.

— Да откуда тебе знать?!

— От тебя. Вернее, по тебе. Если бы это было не так, я б тебя тогда убил, а не разморозил.

А-атлично. Целитель, по совместительству убийца. Приверженец радикальных методов. И в работе, и в быту. А чего мелочиться? Сильные духом личности обожают размах и глобальность.

— Ну правильно, — пробурчала я, смиряясь от безысходности, — Сначала делаешь, а потом думаешь. Дай Бог, все обойдется.

В загроможденном обломками холле колдун задержался, позволяя мне зажечь припрятанный светильник. Пересек пустынный зал, у стены, в которой находилось невидимое снизу, да еще в такой темноте, отверстие, сгрузил ношу на пол. Не задерживаясь на лишние разговоры пополз наверх — как муха по стене — на этот аттракцион я и смотреть не стала. Он вернулся довольно скоро, с какой-то сетью, непонятно откуда взявшейся. Положил Стуро в сеть, повесил вроде мешка за спину себе и снова полез на стенку. На одних пальцах, артист. Тьфу, глаза бы мои его не видели!

Тут приковыляла Радвара и скромно встала на краю светового пятна. Она куталась в шаль и смотрела в сторону. Здорово окрысился на бабку обожаемый наследничек. Словно не понимает, зачем Радвара все это сделала. Ах, да что я! Прекрасно он все понимает! Просто ему так удобней. Он же у нас герой. Благородный, итить…

— Эй, колдун! Ты чего там застрял? Мы тоже хотим наверх!

Что-то зашуршало, по стене соскользнула и развернулась все та же сеть.

— Ты предлагаешь нам с Радварой карабкаться по веревкам?

Не на горбу же нас тащить! А вы как думали? Безотказный вампир из игры выбыл…

— Эй!

Молчание. Ун поднялся на дыбки и заскреб передними лапами по стене.

— Ску-ску-ску…

— Колдун, ты оглох?!

— Не откликнется он, — вздохнула Радвара, — Наверх пошел, с мальчиком. Мальчика устроить надобно…

— А мы, значит, так допрыгнем?

— Ты, девонька, наверняка влезешь, вишь, тут вроде как ступенечки…

— А ты, теть Радвар?

— А я… здесь подожду. Ты полезай, не боись. Черненькая возвернется, поможет старой…

— Это из-за крестьян, да?

— Да, девонька. Подвела я Малыша. Да и всех подвела.

Она пригорюнилась. Я подергала сеть — вроде бы крепко держится.

— Я ж думала, — бормотала старуха, — Думала, уйдем мы к тому времени, как люди-то сбегутся по Слову Верности… Думала, сцепятся они с погоней, с "хватами" столичными, на себя их оттянут… Ох, девонька, девонька…

— Теперь жалеешь, теть Радвар?

— Нет, девонька. Что угодно сделаю, на все пойду, лишь бы жив Малыш остался…

Я посмотрела в темноту, где скрывалась дыра.

Благодарствую, Радвара-энна. Бью земной поклон. За верность твою, за любовь материнскую.