Ярослава Кузнецова - Химера

• Название: Химера
• Автор: Ярослава Кузнецова
• Жанр: Фэнтези

Мир "Золотой свирели" и "Чудовых лугов". Городская фентези-ретро. Первая книга целиком.

---

— Подстанцию вырубили, — машинально прокомментировала она.

— Рейна, там наверное опасно.

— А куда деваться. У тебя ведь родственники все равно на этой строне живут.

— Я с вами.

— Я так думаю, это Лестан ввел свои "подразделения особого назначения". Не дожидаясь всяких идиотских указов.

— Наши их не пустят.

Снова выстрелы, потом продолжительный, тяжкий грохот, словно ящики с размаху об землю. Серое полотно моря озарилось вспышкой.

— Хорошо бы, — Хавьер снова споткнулся и охнул.

— Терпи, — сказала она. — Мы зайдем в "Киль и якорь" и там тебя перевяжут. И положат в койку. Хозяйка — моя… — она подумала — четвероюродная тетушка, кажется.

— И замужем за моим троюродным братом. С маминой стороны.

— Ну вот. Отлично, когда половина жителей твоей страны — родственники. Любой военный переворот может сойти за семейную ссору. И для историков как-то проще…

"Киль и якорь" — старая, как камни, таверна в северной части бухты, работала ночью. Дверь была распахнута, окна горели. В зале шумели и переговаривались. Кто-то крепко выругался.

Амарела, поддерживая мальчишку, который под конец пути уже висел на ней тюком, ввалилась внутрь и распрямилась, вцепившись свободной рукой в стойку для одежды.

Разговоры смолкли.

— Святой Яго и все морские угодники… — ахнула хозяйка. — Да что же это!

— Доброй ночи… Нахита, — с некоторой заминкой поздоровалась рейна, припомнив имя. — Извини, что без предупреждения.

Тесная комнатка с несколькими столами и длинными скамьями была набита битком. Встрепанные черноволосые молодцы в помятом оливковом камуфляже, с оружием. На столах валяются подсумки, разномастные коробки с патронами и стоит выпивка. Сигарный дым плавает синими клубами.

— Мать моя женщина! — пробасили от стойки. — Вот так чудо.

— Дайте попить. Нахита, забери мальчика. Он ранен. Пошлите за врачом. И во имя богов, позвони его матери. Она наверное с ума сходит.

Ей в руки сунули холодный мех, она откупорила затычку и смочила воспаленное горло разбавленным вином.

— Я врач, — со скамьи поднялся длинноволосый парень.

— Может само заживет, — заныл Хавьер, несколько ожив. — Я хорошо себя чувствую.

— Заживет-заживет, вот только я посмотрю что там.

— Нууууууу….

— Подковы гну. Пошли, пошли, герой — вколю тебе противостолбнячного.

Народ забегал, ей тут же освободили место, подвинули со стола часть хлама, от широты душевной приволокли тарелку с копченой рыбой и миску маринованных острых перцев, рыбаки ласково именовали их "херовзлеты".

Самое оно после двух суток голодовки.

Амарела обрушилась на скамейку, уронила голову на руки и некоторое время лежала так. В таверне молчали, переговариваясь шепотом.

— Доложите кто-нибудь, — пробормотала она, не поднимая головы.

— Так… лестанцы, рейна. Встали вечером на рейде и стоят там, говорят, что вы их предсмертной волей призвали…уй! — видимо кто-то чувствительно пихнул говорившего в бок. — Простите… а теперь пытаются в Ла Боку войти, а мы их не пущщаем значит. Ишь, чего захотели.

— Заняли набережную и пару кварталов, так шурин мой, Пако, свет им отрубил, — пояснил кто-то. — Пусть теперь побегают в потьмах.

Толпа одобрительно загудела.

— Делали заявления от моего имени?

— Нет.

— По радио супруг ваш выступал, так он сказал, что вы болеете и при смерти, мы уж скорбеть приготовились, а потом думаем — что-то тут не так, как это наша рейна молодая, здоровая, помирать собралась…сомнение, значит, закралось!

Снова гудение и смачный хлопок открываемой затычки.

— Ну спасибо, дорогие мои, — сказала она куда-то в стол. — Сердечно благодарна.

Главное — не начать биться об этот стол головой.

— Мне надо позвонить.

— Телефон на втором этаже, рейна.

Она побрела к лестнице, стараясь идти прямо. Мысли лихорадочно метались. Энриго предатель, это не новость… лестанцы не стали дожидаться, пока чертов Флавен притащит им подписанный приказ, и вошли в ла Боку, уверены были, что дело на мази. Деречо сейчас в Аметисте… что же делать, на кого положиться.

Спотыкаясь, она заползла вверх по лестнице, туда где на стене висел черный, тускло поблескивающий телефонный аппарат. Внизу, на первом этаже, беспечно и воинственно шумели, кто-то выпалил в воздух.

Горячая южная кровь, всегда рады заварушке. Вот только кто-то слишком хорошо спланировал эту конкретную…

Амарела машинально попробовала застегнуть выдранный с мясом крючок у ворота, вздохнула и стала набирать номер Пакиро Мерлузы, владельца газеты "Наш берег", своего старинного приятеля.

— …конечно, Рела, я все сделаю, завтра же будет в газете, если у меня к тому времени останется типография — на нашей улице стреляют! — гудел в трубку Пако. Я тут намерен засесть с ружьем на балконе. Но сначала все сделаю, как ты сказала. А я-то, старый дурак, некролог написал… нам сегодня прислали официальное извещение…это мы им не спустим! Где ты сейчас, Рела? Я пришлю за тобой шофера! Надо сделать твою фотографию, чтобы дать на первой странице.

Дзынннь… звякнуло стекло в какой-то из комнат.

Она почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. Не выпуская трубки, она кинулась на пол.

Дзыннь. Шмяк.

Короткая автоматная очередь внизу, снова бьющееся стекло, предостерегающие выкрики.

— Рела! Где ты!

Потом на нее словно бы обрушился потолок и стало очень темно.

* * *

День молчал, глядя на дорогу, руки в серых замшевых перчатках с силой стискивали руль. День молчал вопреки обычаю уже больше часа, молчание давило, и Рамиро испытывал неодолимое желание удрать из машины или, хотя бы, провалиться к антиподам.

Он был кругом виноват.

В том, что притащил в домой фолари, в том, что позволил этому фолари общаться с Десире, в том, что Десире пропала, в том, что фолари взбесился и удрал, в том, что он, Рамиро, напрочь забыл о празднике Коронации, хотя сам напросился, что опять, в который раз, не озаботился приличной одеждой, что господин День названивал ему с утра, как будто у господина Дня нет других забот, что пришлось собирать ему приличную одежду на живую нитку из чего нашлось у лучшего портного Катандераны, когда они уже категорически опаздывали, черт бы тебя побрал, Рамиро Илен.

Теперь Рамиро Илен, наряженный в смокинг и затянутый алой фахой, с рукой на полотняной косынке, боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не разошлись вручную сметанные швы.

Денечка был шикарен в костюме тяжелого матового шелка цвета ракушечного песка, с белой орхидеей, приколотой к лацкану. И мрачен, как туча. На лице у него застыло выражение бесконечного терпения. Он даже не донимал Рамиро, выискивая в приемнике лестанскую музыку. Приемник молчал.

Обращение короля, вспомнил Рамиро. Каждый час передают.

Левой рукой он нажал кнопку, покрутил колесико, ловя столичную волну. Приемник покудахтал, пошипел, пропел волнующим контральто "без тебя-а-аа!" и, наконец, заговорил суровым голосом:

… чрезвычайного положения в Катандеране. В связи с появлением в городе опасного существа, которое напрямую угрожает вашим детям, в особенности тем, кто принадлежит к молодежному движению "Химеры", я прошу и требую оказывать всяческое содействие муниципальной службе охраны порядка, и приданным им специалистам. Я прошу и требую сохранять бдительность и спокойствие до тех пор, пока опасность не будет ликвидирована. Во имя безопасности ваших детей, я призываю вас не отпускать их никуда в одиночестве, при любых подозрительных признаках немедленно обращаться в службу охраны порядка. Подписано — его величество король Дара Герейн Лавенг, двадцать первое июня, тысяча девятьсот пятьдесят второго года. — И совсем другим, приветливым женским голосом: — Любезные господа, продолжаем наш концерт. Итак, сегодня для вас поет…

Рамиро отключил приемник.

В воздухе вдруг повис нежнейший хрустальный перебор, День свернул к тротуару и затормозил. На торце обтянутого кожей планшета-поплавка мерцал золотистый огонек.

День откинул крышку, поднял стеклянную пластину — голубой водный отсвет загулял по его озабоченному лицу. Он стянул перчатки и защелкал по клавишам.

Рамиро опустил стекло, выудил из кармана пачку, выковырял папиросу, добыл огонек с третьей попытки.

Прогрессирую. Надо попробовать рисовать левой рукой. А что, герой войны и кавалер ордена "Серебряное сердце", господин Кунрад Илен равно владел обеими. А малыш Раро, если верить Кресте, был когда-то левшой.

— Пропасть, только что передали, что с эскадрильей его высочества связь прервалась. Надеюсь, проблемы технические, а не… другие, — День с пулеметной скоростью стучал по клавишам.

Над головой шелестела листва, в окошко плыл горячий воздух, пахнущий разогретым асфальтом и медом — расцветали липы. Впереди, у перекрестка, перекликались клаксоны.