Джудит Тарр - Аламут

• Название: Аламут
• Автор: Джудит Тарр
• Жанр: Фэнтези

Принц Айдан, сын короля Райаны от бессмертной колдуньи, приезжает в Святую Землю, чтобы навестить своего племянника Герейнта, и узнает, что тот убит по приказу Синана, владыки Аламута. Айдан клянется отомстить за смерть родича. Он не знает, что ассасин, совершивший убийство — не человек, а дух пустыни в облике женщины. Но и сам Айдан — не простой смертный. Роман Джудит Тарр "Аламут", не публиковавшийся на русском языке, рассказывает о противостоянии двух бессмертных — сарацинки и христианина, — и их охоте друг на друга.

---

Айдан запрокинул голову, и не то застонал, не то завыл.

Он не сошел с ума от всего этого. Бог не был столь милостив. Он был взволнован из-за женщины. И в этом волнении снял свою незримую охрану. И ассасин явился в самую его комнату, пока Айдан спал, метался во сне и испытывал вожделение к пригрезившейся незнакомке. А убийца забрал жизнь Тибо и исчез.

Совсем. Не оставив следа. Кинжал был просто безжизненным предметом, холодная сталь без запаха либо ощущения прикосновений владельца. Хлебец состоял из муки, воды и меда, в нем не было ничего от пекаря, словно бы он испекся сам по себе.

На хлебце было пятно крови Тибо. Слишком мало крови, чтобы принести столь великую потерю. Айдан откусил кусочек. Он не знал, зачем это делает, знал только то, что должен так поступить. Хлебец был сладким.

Он поднял взгляд и увидел расплывчатые пятна лиц. Все они молчали, ошеломленные и испуганные. Его широко распростертое сознание находило скорбь, скорбь и только скорбь, отдающуюся в каждом уголке души. И страх. Их напугал ночной охотник. Белый хищник с кошачьими глазами, скорчившийся над телом Тибо, с губами, вымазанными медом и кровью.

Кое-кто из них наткнулся на казавшуюся неоспоримой мысль, заставившую вздрогнуть: чужак в доме, чья история была наполовину открыта свету, наполовину таилась в тени. Он с песней явился на крыльях смерти. И сейчас кровь на его руках. Он сделал это, и никто другой.

— Нет, сказала Маргарет, воздев руку. Голос ее был пугающе спокоен.

Айдан молча вытащил кинжал из тела. Она почти не вздрогнула при виде крови.

— Дамасская работа, — сказала она негромко и холодно. — Это видно по орнаменту на рукояти и лезвии. Но сталь слишком хорошая для западных рудников — это лучшая индийская сталь. Этот кинжал выглядит новым.

— Для каждого нового убийства, — обронил Айдан, — новый клинок. — Он поднял Тибо на руки. Голова мальчика перекатилась к плечу. Тело было легким, словно древесный лист, и тяжелым, словно целый мир.

Окружающие смотрели на него. Впереди всех стояла Джоанна, онемевшая от ужаса: она не могла оторвать глаз от лица брата.

— Может быть, он не мертв? — сказала она. — Может, просто без сознания? Может быть, он очнется? Может быть…

— Он мертв. — Голос Айдана был ровным.

Рука Джоанны метнулась ко рту, останавливая поток слов. Одна из служанок вдруг начала причитать. Джоанна резко обернулась:

— Прочь, все вы! Прочь!

Они заволновались. Маргарет не обращала на окружающих никакого внимания. Она вертела в пальцах кинжал, рассматривая его, словно зачарованная. Джоанна сделала шаг вперед. Слуги отшатнулись и сочли за лучшее исчезнуть.

Молодая женщина так же резко обернулась. Маргарет не двигалась. Айдан застыл, как изваяние. Слуги могли поднять плач и разбудить им весь квартал. Они трое могли только молчать. Смерть Герейнта была горем. Эта смерть — горем среди горя. Это было вне любых слов и почти вне пределов горя. Души их, казалось, онемели.

— Бог велик, — сказала по-арабски Маргарет низким завороженным голосом.

Остальные смотрели на нее, не говоря ни слова.

Она не была сломлена. Еще не была.

— Так гласит эта надпись, — пояснила Маргарет, — здесь, на клинке. Он весьма набожен, этот ассасин, и предан своему Богу. Он жиреет на крови невинных.

Ненависть ее была чистой и твердой, словно алмаз.

— Джоанна, — сказала она, — Найди Годфруа, если он уже закончил рыдать и скрежетать зубами. Вели ему принести мой письменный прибор.

Джоанна не стала даже возражать и вышла.

Айдан и Маргарет остались наедине. Так мягко, как только мог, Айдан опустил Тибо на богато застеленную кровать, закрыл широко распахнутые глаза, прикрыл безжизненное тело покрывалом, медленно выпрямился, повернулся. Маргарет созерцала его с интересом и даже с некоторой долей восхищения.

Это горькое спокойствие было ее защитой. И с таким же спокойствием он сказал:

— Это моя вина. Я утратил бдительность. Его кровь падет на мою голову.

Маргарет чуть заметно качнула головой.

— Я знала, что он должен быть следующим, но продолжала упорствовать. Мы оба виновны. Но я в большей степени. Его кровь падет на мою голову.

Сердце Айдана сжалось. Тибо, кроткий Тибо, который никому не сказал ни единого дурного слова!

— Не снимайте с меня моей вины, — выговорил он низким и хриплым голосом.

— Ее хватит на всех нас.

На миг ему захотелось закричать на нее, схватить ее, встряхнуть, ударить, лишь бы заставить ее вести себя так, как должна вести себя мать, потерявшая сына. Маргарет продолжала стоять там же, где стояла с тех пор, как вошла, низенькая полная женщина в широком черном одеянии. Лицо ее было серым и старым. Она выронила кинжал, потом наступила на ассасинский хлебец, раздавив его.

— Я родила пятерых человек, — промолвила Маргарет. — И только один выжил после рождения. У меня не было дочерей, кроме Джоанны. Если она умрет, мне незачем станет жить.

— Значит, вы сдаетесь?

Она вскинула на него глаза, большие и черные. потом улыбнулась. Айдан никогда не видел столь ужасного лица.

— Сдамся? Только тогда, когда я буду уверена, что в ту ночь, когда он возляжет со мной, он умрет от вот этого кинжала.

Так она и написала, когда Годфруа принес письменные принадлежности, на арабском языке, но строя фразы по-франкски открыто и прямо.

— Пусть сам увидит, — сказала Маргарет, — что, лишив меня мужа и сына, он не оставил средств, чтобы склонить меня к покорности.

— Она сложила и запечатала письмо, потом подала его сенешалю. — На крыше, несомненно, уже сидит птица с меткой Масиафа на лапе. Пусть получат то, чего ожидают.

Глаза Годфруа были красны от слез, но держался он спокойно и прямо. Он поклонился и отправился выполнять приказание.

Маргарет же не могла сейчас ни плакать, ни спать. Она опустилась на кровать.

— Присмотрите за моей дочерью, — сказала она Айдану. И все. Глаза и помыслы ее обратились от Айдана на ее сына.

Айдан повиновался, не думая, накинул на себя первое, что попалось под руку — свой плащ. Джоанна уже собралась идти к себе. он пошел следом.

Уже в дверях своей комнаты она остановилась и обернулась. Айдан тоже остановился. Она резко сказала:

— Я сама могу присмотреть за собой.

— Я не сомневаюсь, — ответил Айдан.

Джоанна скривила губы:

— Тогда не будете ли вы так добры держаться подальше?

Это была боль, только и всего. Ей надо было выплеснуть ее на кого-то. Он просто оказался самой удобной и близкой мишенью. Он должен вынести это. Это было то, чего он заслуживает.

Она с силой мотнула головой, стряхивая слезы.

— Что вы смогли бы сделать? Тот человек был самим дьяволом.

А вы — даже не ангел.

Айдан кивнул. Это вышло как бы помимо его воли.

Выражение его лица рассмешило Джоанну, невзирая на слезы.

— О да, как я только осмелилась усомниться в вашей непобедимости. Я всего лишь грязная смертная, недостойная лизать ваши ноги.

— Не… грязная, — с трудом выговорил Айдан. Горе поднималось в нем волной, захлестывало его. — О Господи! Ведь это я позволил ему умереть.

— Тише, — сказала Джоанна. — Тише.

Это было нарушением приличий. Чтобы он стоял в ее комнате на коленях и плакал, а она обнимала его, укачивала, бормотала успокаивающие слова. Она была ребенком, рабыней своего характера, своевольной и замкнутой.

Ее груди все еще были полными, разбухшими от молока, хотя из-за ее упрямства оно должно было давно иссякнуть. Она была матерью. Она не была ни ребенком, ни тупицей, ни дурочкой.

Тогда как он…

— Прекратите, — сказала Джоанна резко, словно плеснув холодной водой в лицо. Но рука ее мягко перебирала его волосы, гладила его спину.

Она знала, что делает. Она видела, что знает и он. Она слегка покраснела и отодвинулась — неспешно, но настойчиво.

— Я думаю, — сказала она, — что мы должны попытаться уснуть, пока есть время. Когда настанет утро, мы оба понадобимся матери.

Айдан вскинул брови. Его постель была занята. Ее…

Она проследила его мысли с легкостью, пугающей у женщины, не владеющей магией. Щеки ее зарделись алым.

— Не здесь! — Это было слишком громко. — На крыше… если кто-нибудь из слуг… Дара!

Айдан поднялся и шагнул к двери. Служанка появилась Бог весть откуда, с красными глазами и негнущейся спиной, как, кажется, у всех в эту ночь.

— Постели матрац для милорда, — приказала Джоанна, — на крыше, там, где мы спали, когда были детьми.

Женщина склонила голову и проскользнула в дверь позади Айдана. Запах мускуса, натянутая струнка страха, тяжелый туман горя.

Айдан помедлил еще, не в силах заставить себя уйти.

— И вы тоже, — сказал он. — Спите. В эту ночь мы в безопасности. Они не нанесут новый удар, пока не получат послание вашей матери.