Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

• Название: Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Родиола - Плюс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

Имя выдающегося советского полководца Г. К. Жукова известно в нашей стране каждому. Исключительно сильная и волевая личность, Георгий Константинович навечно останется в памяти народной символом Великой победы, одержанной в самой кровавой из всех войн в истории человечества. Он не запятнал себя в годы репрессий, не лицемерил и не искал легких путей. Его жизнь — пример высочайшей требовательности к себе и другим. Используя множество новых документов, автор резко, а порой беспощадно рисует портрет прославленного полководца без привычной ретуши и хрестоматийного глянца.

---

Общий тон высказываний маршала сводился к тому, что, по его мнению, мы в Берлине кое-чего добились для разрешения трудной проблемы — установления взаимопонимания между двумя странами, столь разными по своим культурным и политическим взглядам, какими являлись Соединенные Штаты и Советский Союз. Маршал считал, что мы могли бы добиться еще большего. Он много говорил об Организации Объединенных Наций и заметил: «Если Соединенные Штаты и Россия будут стоять вместе, несмотря ни на какие трудности, успех ООН будет наверняка обеспечен. Если мы будем партнерами, то не найдется такой страны на земле, которая осмелилась бы затеять войну, когда мы наложим на нее запрет».

Жуков с Эйзенхауэром ведет в отсутствии Вышинского политические разговоры, далеко выходящие за рамки проблем управления оккупированной Германией. Сталину такое никак не может понравиться. Вышинский уж точно доложил ему, что маршал уединился с американским командующим на целых два часа. Как знать, о чем они говорили? Уж не государственный ли переворот в Москве обдумывали? И вообще, Жуков не очень почтителен со своим политическим надзирателем. В период Потсдамской конференции, по словам Эйзенхауэра, Жуков «резко обошелся со своим политическим советником Андреем Вышинским, предложив ему выйти из комнаты, чтобы могли конфиденциально переговорить». Пора, пора убирать маршала из Германии! И Сталин переместил Жукова из Берлина в Москву — с повышением.

Вот что рассказал об обстоятельствах своего нового назначения сам Георгий Константинович: «В конце марта 1946 года, когда я вернулся после сессии Верховного Совета… в Берлин, мне передали, чтобы я позвонил Сталину.

— Правительство США отозвало из Германии Эйзенхауэра… Английское правительство отозвало Монтгомери. Не следует ли вам также вернуться в Москву?

Жуков согласился с этим предложением. Через пару дней ночью ему опять позвонил Сталин:

— Политбюро согласно назначить вместо вас Соколовского. После очередного совещания Контрольного совета выезжайте в Москву… Еще один вопрос. Мы решили ликвидировать должность первого заместителя наркома обороны, а вместо него иметь заместителя по общим попросим. На эту должность будет назначен Булганин. Он представил мне проект послевоенного переустройства вооруженных сил. Вас нет в числе основных руководителей Наркомата обороны. Начальником Генерального Штаба назначается Василевский. Главкомом Военно-Морского Флота думаем назначить Кузнецова. Какую вы хотели бы занять должность?

— Я не думал над этим вопросом, но буду работать на любом посту, который Центральный Комитет сочтет для меня более целесообразным.

— По-моему, вам следует заняться сухопутными войсками. Мы думаем, во главе их надо иметь главнокомандующего. Не возражаете?

— Согласен.

— Хорошо. Вернетесь в Москву и вместе с Булганиным и Василевским поработаете над функциональными обязанностями и правами руководящего состава Наркомата обороны».

Георгий Константинович был явно огорчен. Он-то рассчитывал, что останется первым заместителем Сталина по Наркомату обороны. Но Иосиф Виссарионович предпочел ему Булганина, не имевшего военного образования и опыта, не пользовавшегося популярностью среди офицеров и генералов, зато и не представляющего никакой угрозы сталинскому всевластию.

Само назначение Жукова произошло довольно странно. Сталин имел полную возможность обсудить вопрос с ним в, Москве, но почему-то специально дождался отъезда Георгия Константиновича в Берлин. Эйзенхауэр и Монтгомери оставили свои посты в Германии и вернулись на родину еще осенью 45-го, но с отзывом Жукова Сталин тянул до весны 46-го. Можно предположить, что Иосиф Виссарионович не хотел долгого разговора с маршалом по поводу принятого решения и предпочел короткий обмен репликами по телефону. И Жукова в Германии держал несколько месяцев потому, что подыскивал человека на пост министра обороны и обдумывал, какую должность всего безопаснее предложить Георгию Константиновичу. И решил, что Николай Александрович Булганин — самая подходящая кандидатура. Высокопоставленный партийный чиновник, не имеющий прочных связей в армии, исполнительный и несамостоятельный. Единственный существенный, но терпимый недостаток — прогрессирующий с годами алкоголизм.

Жуков же в Москве получает громкий, но, по сути, не столь уж значительный пост. Главнокомандующий Сухопутных войск звучит внушительно, а реальной власти куда меньше, чем у главнокомандующего советскими оккупационными войсками в Германии. Там под началом у Жукова — одна из наиболее мощных группировок, которой командуют хорошо знакомые ему генералы, многие из которых лично маршалу обязаны своим выдвижением. Эту армию, в случае чего, и на советскую столицу двинуть можно, особенно если заручиться поддержкой союзников, того же Эйзенхауэра. А в Москве над главкомом сухопутных сил еще начальник Генштаба — лично безусловно преданный Сталину Василевский и заместитель наркома обороны по общим вопросам и фактический руководитель военного ведомства Булганин. Оперативное руководство войсками находится в ведении Генерального штаба, Жукову остается разрабатывать уставы да планы учений.

Георгия Константиновича, в апреле 46-го вернувшегося в Москву, подобная канцелярская работа не прельщала. Он стремился расширить свои полномочия, иметь возможность непосредственно руководить войсками и получить по службе доступ непосредственно к Сталину. Жуков вспоминал: «После рассмотрения Положения о Наркомате обороны (тогда уже — Министерстве вооруженных сил. — Б. С.) у меня возникли серьезные разногласия с Булганиным о правовом положении главнокомандующих видами вооруженных сил и первого заместителя наркома. По его проекту получалось так, что главкомы в практической работе имеют дело не с наркомом обороны, а с его первым заместителем. Защищая свой проект, Булганин пытался обосновать его тем, что нарком обороны Сталин перегружен делами партии и государства.

«Это не довод, — сказал я Булганину и попытался отвести его аргументы. — Сегодня нарком — Сталин, а завтра может быть другой. Не для отдельных лиц пишутся законы, а для конкретной должности».

Обо всем этом Булганин в извращенном виде доложил Сталину. И через день Сталин сказал мне, что над Положением о Наркомате обороны придется еще поработать. Булганин очень плохо знал военное дело и, конечно, не смыслил в оперативно-стратегических вопросах. Но будучи человеком интуитивно развитым, хитрым, он сумел подойти к Сталину и завоевать его доверие».

Георгий Константинович явно рассчитывал на равные права с Булганиным в руководстве военным ведомством. Но расчеты были построены на песке.

Сталина насторожило предложение Жукова на время учений слить части Резерва Главного Командования с сухопутными войсками. Булганин усмотрел здесь желание Георгия Константиновича сосредоточить под своим началом все наземные войска. Далеко ли тут до намерения совершить переворот? Так, по крайней мере, мог думать Сталин.

В ночь с 22-го на 23-е апреля 1946 года был арестован бывший главком ВВС Главный маршал авиации А.А. Новиков, большой друг Жукова. Для Георгия Константиновича это был тревожный сигнал. Развязка наступила через месяц с небольшим. Вот что рассказывал Жуков военному историку Н.А. Светлишину: «Я был предупрежден, что назавтра (1 июня. — Б. С.) назначено заседание Высшего военного совета. Поздно вечером приехал на дачу. Уже собирался лечь отдыхать, услышал звонок и шум, вошли трое молодцев. Старший из них представился и сказал, что им приказано произвести обыск… Кем — было ясно. Ордера на обыск они не имели. Пришлось наглецов выгнать, пригрозить, что применю оружие…

А на следующий день состоялось заседание Высшего военного совета, на которое были приглашены маршалы Советского Союза и некоторые маршалы родов войск… Генерал Штеменко занял стол секретаря Совета. Сталин почему-то опаздывал. Наконец он появился. Хмурый, в довоенном френче… Он надевал его, когда настроение было «грозовое». Недобрая примета подтвердилась… Его взгляд на какое-то едва уловимое мгновение сосредоточился на мне. Затем он положил на стол папку и глухим голосом сказал: «Товарищ Штеменко, прочитайте, пожалуйста, нам эти документы».

Генерал Штеменко раскрыл положенную Сталиным папку и начал громко читать. То были показания находившегося в застенках Берии бывшего члена Военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегина и бывшего командующего ВВС Советской Армии Главного маршала авиации А.А. Новикова. Суть их была однозначна: маршал Жуков возглавляет заговор с целью осуществления в стране военного переворота. Всего в деле фигурировало 75 человек — из них 74 ко времени этого заседания были уже арестованы и несколько месяцев находились под следствием. Последним в списке был я.