Людмила Астахова - Ничего невозможного

• Название: Ничего невозможного
• Автор: Людмила Астахова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39639-9

Вернуть себе положение в обществе, доброе имя и память не так просто. И даже когда цель достигнута — враги повержены, справедливость восторжествовала, а заговор раскрыт, — рано почивать на лаврах. Жизнь в Эльлорской империи продолжается, и никто не обещал, что Россу Джевиджу и его жене будет легко. Плетутся интриги, заграница шлет агентов и наемных убийц, поднимают голову адепты древних кровожадных культов, и не дремлют коварные маги, а где-то рядом притаился Великий Л'лэ Огнерожденный, готовый истребовать с Фэймрил старый долг. Беда приходит оттуда, откуда ее меньше всего ждешь, и не спасет от нее ни благородная кровь, ни власть, ни деньги. И кажется, спасения нет. Но главное — всегда помнить, что для сильных духом, любящих и верных людей нет ничего невозможного.

---

Выйдя от императора, Джевидж быстро сунул себе под язык пилюлю, чтобы предупредить возможный припадок. Профессор сказал, что это снадобье на крайний случай, такой, как сейчас. Нет времени дергаться в судорогах, надо думать, и думать быстро.

На поверхности лежала обыкновенная бдительность Раила, его неуемное желание держать под контролем всех и вся, проверять на лояльность даже самых близких. К такому подходу Росс привык и даже особенно не возражал. После того, что произошло три года назад, когда колдуны сумели даже канцлера подменить на самозванца, все связанное с магией закономерно вызывало у императора вполне объяснимый приступ подозрительности.

Джевидж рассуждал четко: Кориней клялся, что, по крайней мере, до трех лет никто из магов без сложнейшего ритуала и мощных артефактов не сумеет распознать в Диане чаровника. Никто! В том, что толстый профессор все время крутится возле ребенка, был свой плюс, он ни за что не подпустит к младенцу другого колдуна. Стало быть, император и командор решили идти ва-банк наугад. Ничего они не знают точно. И теперь благодаря откровенной и наглой лжи у Росса появилась небольшая фора, чтобы подготовить преемника, довести все свои дела до логического конца. Он слишком долго оставался при власти, чтобы не понимать — империя без Джевиджа обойдется. Другой вопрос — сумеет ли Джевидж жить без империи? До появления Фэйм думал, не сможет, а после… Если судить по тому, с какой легкостью он солгал императору, то, выходит, задачка не такая уж неразрешимая.

Подноготная случившегося тоже не великая тайна: Раил не простил. И — нет, вовсе не скрытность или откровенную ложь. Все — люди взрослые, все понимают — доброй волей никто голову под удар не подставит, в натуре человечьей искать обходных путей и лазеек, как огня страшиться правды и всеми силами оттягивать миг расплаты. К тому же государь лучше прочих знает, что Джевидж предан ему и присяге. В знак признательности за годы служения и верности во всем можно закрыть глаза на букву закона. Слово монаршее по-прежнему могучий барьер перед любыми нападками. Раил всегда мог пожать плечами и сказать: «Ну и что? Пусть трудится на благо Эльлора», и никто не посмел бы возразить. Но такая банальность — Его императорское величество не простил канцлеру предосудительный брак с мажьей вдовой. Официально считалось, что это Росс — самый непримиримый противник чародейства в Эльлоре. Это его яростно клевал Ковен, на него слались цветистые проклятия, к нему подсылались убийцы и големы, но его нелюбовь к магам по сравнению с чувствами Раила Второго Илдисинга выглядела смешным беззлобным предрассудком. Неуязвимого перед любым волшебством наследника Ведьмобоя с детства преследовал один и тот же кошмар, приключившийся с ним в детстве, — столь желанный, три года выпрашиваемый у строгого отца, пушистый щенок на глазах превращается в брызжущее ядовитой слюной чудовище и бросается на мальчика-принца. Заколдованная тварь перекусала с десяток человек, прежде чем стража ее убила, а Раила спасла нянька, закрывшая наследника собственным телом.

И еще ревность. Куда же без нее, родимой?

«Ревность разит острыми отравленными стрелами любое сердце, родит в душе змеиный клубок подозрений, истекающий ядом, и нет покоя хворающему этим страшным недугом, нет такому страдальцу сна и не знакомо прощение, — так, кажется, сказано ученым мэтром Валаридом еще пятьсот лет назад. — Ревность венценосца обладает теми же свойствами, только втройне усиленными привычкой повелевать и всегда находиться в центре внимания». Тяжесть дружбы с монархом зачастую уравновешивает любые ее преимущества. Постоянные подозрения в корыстных побуждениях отравляют любое, самой искреннее общение, и то, что на пятом десятке лет у Раила осталось два друга — Лласар и Росс, — уже само по себе примечательное достижение. Они оба знали, насколько ревнив император в дружбе, насколько придирчив и требователен. И единственным доказательством верности ему была беззаветная служба и полнейшая самоотдача. Пока Джевидж посвящал всего себя политике, император в нем души не чаял, но стоило появиться Фэйм, как государь сразу почуял себя обворованным. И кем — мажьей вдовой, дочерью потешного придурка-лорда, женщиной, посмевшей без всякого спроса завладеть сердцем Росса, частью его жизни. Одно дело — утолить плотское желание, похвастаться красотой, а в ее отсутствие — манерами и воспитанием супруги, произвести на свет наследника, в конце концов — это вполне законное право любого мужчины. Но так откровенно предпочесть женщину…

Так что лорд канцлер вполне понимал чувства и побудительные мотивы своего императора и даже оправдывал в чем-то. Но предать Фэйм он не мог, просто не мог — и все.

«Прости, Раил, но не ты позвал меня из небытия, не ты стерег мои припадки, не ты закроешь мои глаза и оплачешь после смерти, и не тебя я буду ждать По Ту Сторону», — подумалось Россу Джевиджу, когда он направлялся к своему ландо, обремененный новыми заботами и тревогами. И к собственному удивлению, ничего особенного он не чувствовал — только усталость. К дьяволу все сомнения! Самое главное в своей жизни он уже сделал — возродил Конклав Рестрикторов, провел реформу социального законодательства и завоевал для своей страны Восточные Территории. Они с Эльлором квиты.

Но это вовсе не означало, что кто-то уйдет от расплаты за любовь к сованию носа не в свое дело. Особенно если этот кто-то маг…

Подопечный Моррана с размаху хлопнул дверцей экипажа. Звук вышел словно от удара бичом — звонкий, резкий, бьющий по ушам.

— В Адмиралтейство!

Пули бы лить из этого голоса, не было б в мире смертельнее ран.

Джевидж взирал на мага-телохранителя в упор с нескрываемой ненавистью: брови насуплены, в безжалостных свинцово-серых глазах стынет злость, губы сжаты в ровную линию. Волей-неволей, почувствуешь себя преступником, даже если невинен аки младенец.

— Касан! Какого дьявола вы там возитесь?! — прорычал канцлер второму телохранителю, исполняющему сегодня обязанности кучера.

В голосе уже не просто железо, а отточенный и отполированный до зеркального блеска металл закаленного клинка. Морран, уж на что привычный к ледяному тону лорда Урграйна, даже уши прижал, словно нашкодивший кот.

— Поговорим позже, — бросил сквозь зубы канцлер.

«Ну, один в один, как уличные коты перед дракой, — отчаянно подумалось чародею. — Старый, корноухий и облезлый бродяга застукал молодого наглеца возле своей личной мусорной кучи!»

— Будут какие-то особые распоряжения, милорд?

Молодой человек сделал над собой неимоверное усилие, чтобы его голос звучал ровно.

— Будут. Меньше разговаривайте!

Хотелось вскрикнуть: «Да что я сделал такого?!» — но Морран вовремя прикусил язык, вспомнив о бесполезности споров с разъяренным Джевиджем. Поэтому телохранитель тут же сделал вид, что внял предупреждению, отвернулся к окну и стал пристально лорнировать улицу. Ехали по широкому и запруженному экипажами Северному проспекту, не быстро, но и не медленно, как бывает иной раз в час наибольшего движения. Хорошо хоть в это время дня не так уж много праздношатающейся публики, если не считать любопытствующих приезжих. Как можно побывать в Эарфирене и не посетить магазины на Северном, где колониальные товары и модные наряды, предметы роскоши и дешевенькие сувениры, шляпы, галантерея, коллекционное оружие — все вперемешку?! Здесь же, возле конной статуи Ведьмобоя, можно сделать фотокопировальную картинку прямо на улице. Удовольствие дорогое, но зато нигде больше такого нету, разве только в шиэтранской столице, и память на всю жизнь. Многие эльлорцы приезжали специально, чтобы запечатлеться на фоне великого короля. Разумеется, Морран не просто так пялился на прохожих дамочек: во-первых, он отмечал подозрительные экипажи, следующие за ландо; во-вторых, следил, чтобы со стороны тротуара к ним никто не приблизился, а в-третьих — осторожно сканировал пространство на аномальные всплески магической силы. Делал он это с помощью двух хитроумных приспособлений — браслета и медальона. Плавными движениями кисти, закованной в узорную полоску черненого серебра с вкраплением кусочков гематита, почти прикасался к спрятанному на груди под одеждой амулету, определяя не только направление, но и уровень возможной опасности. Со стороны смотрелось так, словно спутник канцлера склонен к неумеренной жестикуляции. Ну и что? Бывает. Южане — маголийцы, те вообще не могут двух слов связать, чтобы руками не мелькать.

Ландо свернуло на более узкую, перпендикулярную проспекту улицу Медную, где движение было свободнее, Касан нахлестнул лошадей, чтобы поспеть к назначенному часу в Адмиралтейство. А то и ему достанется на орехи от разгневанного невесть чем милорда. Мимо маленького храма, спрятанного среди густого фруктового сада, мимо череды брокерских контор, стремящихся держаться поближе к центральному столичному таможенному посту, мимо рынка, мимо длинного здания Адвокатской коллегии. Людей тут меньше, фасады проще, тротуары чище — самое время телохранителям немного расслабиться.