Людмила Безусова - Как лист осенний...

• Название: Как лист осенний...
• Автор: Людмила Безусова
• Жанр: Фэнтези

Ветер, по всей земле гуляет ветер, и в этом мире места нету ни для тебя, ни для меня…

---

— Готов, — Яринна брезгливо пошевелила ногой застывшего неподвижно Делеора и, убедившись, что тот надежно обезврежен, развернулась к Милке. — А теперь ты…

Продолжения Милка уже не видела, потому что ещё один основной инстинкт бросил её в спасительную темноту, а ноги не останавливались, пока тело не втиснулось в какую-то узкую нору под раскидистым кустом, похоже вечнозеленым, потому что жесткие листья торчали во все стороны, как иголки у ёжика. Но всё это она осмыслила потом, когда включился мозг, находящийся в этот момент в режиме экстренной перезагрузки. И вывел его из этого заторможенного состояния величественный звон колокола, возвещающий начало нового дня. Просто дежа вю какое-то…

Раздвинув неподатливые ветки, Милка осмотрелась — шалун-ветер гоняет опавшие листья по брусчатой мостовой, с тихим плеском льется вода в чашу фонтана, эхом затихает вдали минорное звучание колокола. Правду говорят, хочешь спрятать лист, схорони его в лесу! Вот и она неосознанно прибежала туда, где её меньше всего будут искать — на площадь, полную праздной толпой. А сейчас, как Милка поняла по царившей вокруг тишине, город опять пуст. Ну и, слава богу, можно вылезать без опаски! И удирать со всех ног отсюда, пока светло! Куда глаза глядят!!!

* * * * *

— Всё, больше ничего нет, — и подпрыгнула от неожиданности, услышав голос сына:

— Мы опаздываем!

— Куда? — обескуражено переспросила я, наклоняясь к Сашке, чтобы растормошить его и убедиться, что с сыном всё в порядке.

— Тренировка уже началась, Паладин не простит нам задержки, и мы опять будем торчать в замке… — его басок постепенно перешел в еле слышное бормотание и затих. Никак не привыкну к тому, что сын иногда разговаривает во сне. Неясный силуэт, возникший сзади, заставил меня вздрогнуть:

— Пусть спит, не трогай, — я обернулась и онемела от злости. Я-то надеялась, что ЭТОТ оставил меня в покое, уйдя без прощальных слов, а он… Мало того, что вломился в мою жизнь со своими проблемами, так ещё и хозяйничает в моем доме! Что меня так возмутило? Парень прижимал к лицу махровое полотенце (оно так хорошо гармонировало с моим новым кафелем и висело в ванной больше для красоты), которое теперь было больше всего похоже на мокрую грязно-салатную тряпку с расплывчатыми бурыми пятнами.

— Так, — он небрежно бросил на пол испачканное полотенце и, досадливо скривившись, потер затянувшийся рубец на левой щеке, — что будем делать?

А я во все глаза смотрела на парня — джинсы были в пыли, водолазка на груди висела выдранным клоком — голова, наконец, стала соображать:

— Ты был ТАМ? Твое имя Делеор?

— Меня зовут Макинтош, — вызверился парень, — поняла? Макинтош!

— Подумаешь, — я пожала плечами. Как он себя величает — его личное дело… — А я — Татьяна.

— Мне всё равно, — безразлично кинул парень, то есть Макинтош, — ты мне неинтересна.

— Тогда что тебе надо?

— Я уже говорил — вытащить Милку.

— Уже поняла, а как?

Макинтош задумался на минуту и выдал:

— Ты пойдешь.

— Я? И что я там забыла? — завопила я во весь голос, ничуть не беспокоясь о том, что на дворе ночь и все вокруг, и мои мужики в том числе, видят двадцатый сон. — Я что тебе, девять-один-один? Ты Милку завел бог знает куда, так иди и приведи обратно, мироходец хренов!

Парень тряхнул меня так, что зубы клацнули:

— Заткнись, я ясно сказал, что не могу. Кто знал, что твоя подруга такая шустрая! Сидела бы у Дарьи и горя не знала. Травница её многому научить могла — и ворожить, и колдовать, и лечить, заодно и посмотрела бы, чем Милка станет…

— Так пусть Дарья и сходит, — наивно предложила я, немного успокоившись.

— Как ты не понимаешь! Тир-А`Ннах — мертвый город, склеп, там нет живых, кроме твоей Милки! — он опять схватился за голову. — И Стражей…

— А я что там сделаю?

— По-крайней мере ты в курсе событий, — Макинтош крепко ухватил меня за плечи, лишая возможности сбежать, и уставился мне в лицо, замораживая немигающим взглядом лучистых глаз, опушенных густыми ресницами. Пораженная убийственной логикой, я только и успела выкрикнуть:

— Я придумала, — но язык комком ваты прилип к нёбу, и я безвольно поплелась следом за Макинтошем к входной двери.

— Ладно, говори, что у тебя есть, — парень развернулся ко мне, теплой рукой провел по лицу, словно снимая незримую паутину, и я обрела свободу.

"Вот бы мне такие способности, я б таких дел натворила! Впрочем, пока есть возможность, надо сказать, что я надумала, а то кто его знает, вдруг этого Макинтоша опять переклинит и он отправит меня в этот мертвый город" — мелькнуло в моей бедной голове.

— Слушай, — затарахтела я, в спешке проглатывая окончания слов, — мы читали с тобой то, что появлялось в компьютере, да? Но ведь начало я написала сама, значит, что-то же и я могу? А если попробовать написать продолжение раньше, чем оно возникнет, а? Вдруг получится?

Мы наперегонки кинулись в кабинет. Ну, я-то понятно зачем, а Макинтош? Мог бы пропустить даму вперёд, толку от него! Я умостилась поудобнее перед компьютером с открытым файлом и, выведя абзац, в полной прострации уставилась на экран — ни одной стоящей мысли в голове не было.

Макинтош тем временем притащил стул из кухни и, усевшись рядом, уставился на меня гипнотизирующим взглядом. Через пару минут я не выдержала:

— Нет, так у меня ничего не получится. Ты что, так и будешь смотреть на меня глазами побитой собаки? Кофе варить умеешь? — он утвердительно кивнул. — Тогда лучше свари кофе, там всё в шкафчике, разберёшься, а я пока тут сама. Мне одной легче думается, куда Милку определить.

Я перечитала последнюю страницу и спешно начала отматывать текст назад. Пока мы с Макинтошем выясняли отношения, неутомимый писака наваял ещё несколько страниц, которые мы ещё не читали и, похоже, дела были совсем швах.

* * * * *

Солнце ощутимо припекало, а стена всё не кончалась — высокая, метра три высотой, из грубо отёсанного ракушечника с темными линиями осыпающихся швов. Впрочем, Милка уже поняла, что штурмовать вершины не её призвание — после того, как попыталась влезть наверх около подъёмного моста и сверзилась вниз, ободрав колени и локоть до крови. Опустить мост тоже не получилось, тут бы пяток дюжих молодцев, да и то навряд бы справились. А уж с её-то силенками…. Значит, придется сидеть в городе.

Она развернулась и поплелась прочь, ломая голову над тем, куда делось давешнее нарядное платье и почему на ней опять короткие штаны и легкая туника со странным рисунком — на багрово-синем фоне мерзко ухмыляющиеся скелетики. Нет бы задуматься о том, как быть дальше! Но эта проблема упрямо не хотела решаться и в голову лезли всякие посторонние мысли: — "Города-то я так толком не рассмотрела и неплохо бы дойти, наконец, до замка и увидеть настоящую готику, когда ещё доведется. А ещё лучше было бы встретить хоть кого-нибудь, а то от одиночества скоро глючить начнет, как сейчас".

Отдаленный лай, усиленный эхом узких улочек, звучал, казалось, совсем рядом. Откуда здесь собаки? Милка вообще никакой живности, кроме летучих мышей-перевёртышей не видела. Она развернулась и задумчиво посмотрела на стену: — "Может, все-таки попробовать влезть, в последний раз?".

Желто-пепельный камень пошел мелкими трещинами, песчаной лавиной осыпаясь к подножию стены, обнажая ледяную линзу, в глубине которой проступали размытые силуэты.

Милка и её отражение нелепо и жалко взмахнули руками, отступая назад, когда ледяное зеркало вскипело шумливым водопадом. В переливающейся взвеси капель навстречу ей вырвались всадники, один из которых держал на сворке с десяток косматых рыже-бурых собак. Он нагнулся, отпуская поводки, и стая беззвучно рванулась к Милке, на этот раз остолбеневшей от надвигающегося кошмара — собак она боялась с детства, даже обленившихся комнатных шавочек.

Жуткая оскаленная пасть мелькнула в паре сантиметров от лица, когтистая лапа скользнула по плечу, упругий толчок в грудь сбил девушку с ног. В таких случаях говорят — вся жизнь проносится перед глазами. Ничего подобного, какая жизнь! Милка рухнула на землю, не успев даже ойкнуть. Теперь она лежала, как овца на заклании, безмолвно ожидая, когда её начнут рвать на куски, и глотала слезы, не успевающие вытекать наружу.

Мокрая тряпочка легко прошлась по лицу, останавливая поток отчаянных слез. Девушка открыла глаза, изумленно глядя на дружелюбные собачьи морды, склонившиеся над ней. Черные лаковые носы забавно шевелились, отчего короткие шерстинки вокруг них становились дыбом и походили на ожившую сапожную щетку. Милка неожиданно для себя заулыбалась и, унимая дрожь, сотрясавшую все тело, уселась, подтянула колени к груди, охватив их руками: — "Славные песики… Только надолго ли их дружелюбность? Может, они ещё не голодные? Тогда непонятно чего ждут".