Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

• Название: Та, что гуляет сама по себе
• Автор: Ева Софман
• Жанр: Фэнтези

Каждый борется со скукой, как может. Каждый развлекается, как умеет. Кто-то странствует по свету и творит добро, кто-то свергает королей с престолов, кто-то плетёт заговоры, а кто-то любит игры. Казалось бы, безобидное увеселение. Вот только игры бывают разные. И никогда нелишне подумать, прежде чем в чью-либо игру вступать — очень может быть, что играть будут вами.

Таше пятнадцать лет, она белокура и большеглаза, живёт в Вольном Волшебном Королевстве и верит, что жизнь — сказка со счастливым концом. Ещё вчера она была обычным оборотнем, вполне довольным своей жизнью. Сегодня она — принцесса, а её личный мирок разбит вдребезги. Но не надо печалиться! Пусть у неё убили мать, пусть украли маленькую сестру, пусть невесть за что затаивший злобу некромант уже спустил своих монструозных собачек, гонящих её навстречу… чему-то явно не очень приятному — не всё потеряно! Ведь у неё есть святой отец, — в самых буквальных смыслах почти святой и почти отец. И отважный персональный рыцарь, — по совместительству колдун-недоучка с раздвоением личности. И главное, что они — настоящие друзья… друзья? Правда ведь?

Да ксаш с ними. Друзья или не друзья — в конце концов ведь всё будет хорошо. Не может же быть иначе… Верно?

---

— Леогран, проводите Ташу в её комнату. Джеми — со мной.

— Эй, эй, постойте, вы куда?!

— Тот же вопрос, — нахмурился Леогран.

— Настала пора кое-что сделать, но… мы сделаем это одни. Джеми, план у вас? Замечательно. Главное, не потеряемся, а больше нам ничего не грозит. Во всяком случае, этой ночью.

Повернулся на каблуках и, сопровождаемый скептически хмыкнувшим Алексасом, прошествовал по портретной галерее дальше — к выходу.

— Он всегда такой… необъяснимый? — вскинул бровь Леогран.

— Во всяком случае, мне он что-либо объясняет очень редко, — вздохнула Таша, направляясь в противоположную сторону. — Тут либо привыкаешь, либо нет.

— А вы привыкли?

— Пришлось.

Они неспешно мерили шагами галерею, ступая по гулкому камню: один тихо, другая — неслышно. И оба, как спустя некоторое время с улыбкой заметила Таша, старательно перешагивали междуплитные щели.

— В Пвилле его чуть ли не святым считают, — Леогран задумчиво качнул фонарём. — И почитают так же. Наш пастырь, когда отец Кармайкл приезжает, первым изъявить своё почтение бежит…

— Я вообще не представляю себе существа, которое, зная Арона, могло бы его не любить, — пожала плечами Таша. — Или это должно быть очень озлобленное существо.

— Ну да, ну да… однако есть ещё большая разница между знанием и иллюзией знания. А некоторые люди очень хорошо умеют создавать эту самую иллюзию, — заметил Леогран. — Когда вам кажется, что вы такого человека знаете — на самом деле вы знаете только маску. Хотя, если подумать, мы всегда знаем лишь маску. То, что снаружи. Даже если нам кажется, что мы знаем человека, как самого себя, всегда найдётся потаённый уголок его души, где он будет прятать мысли, чувства, воспоминания… вещи, которые он хотел бы скрыть даже от самого себя. Недаром говорят, что чужая душа — потёмки…

— К чему вы это?

Юноша чуть улыбнулся. Таша запоздало поняла, что вопрос её прозвучал чуть более резко, чем можно было ожидать.

— Ни к чему особо, — Леогран учтиво распахнул перед ней дверь в гостевую башню, — только почему-то у меня возникло ощущение, что отец Кармайкл не из тех людей, которые дают себя узнать.

— С чего бы?

— Вы же сами сказали, что он необъяснимый. Просто вы к этому привыкли… а я — нет. И поэтому могу судить здраво.

"Они с Алексасом сговорились, что ли?"

"…или они всего-навсего видят то, чего не видишь ты".

— Думаю, дальше я дойду одна, — сказала Таша.

— Таша-лэн, на лестнице темно, — напомнил Леогран. — Тогда возьмите фонарь.

— Я прекрасно вижу…

— Я тоже неплохо. Но я знаю каждую неровную ступеньку, а вы — нет. К тому же вы гостья, и я должен соблюдать законы гостеприимства. Возьмите, я настаиваю.

Таша, вздохнув, приняла из его руки тонкую фонарную дужку.

— Спасибо, — она склонила голову. — Спокойной ночи… ваша светлость.

Девушка метнулась вверх по винтовой лесенке.

Когда далёким отзвуком хлопнула дверь наверху, Леогран, слушавший шелест её шагов, задумчиво подкрутил ус. Качнул головой в такт своим мыслям — а потом тихо и аккуратно закрыл башенную дверь.

Фонарик оказался весьма кстати: лампадки уже не горели, а загораться упорно не собирались. Таша, поставив фонарик к окну, оперлась ладонями на каменный подоконник, глядя в бархатистую небесную мглу с рассыпанным по ней звёздным крошевом.

"Я не понимаю… не понимаю. С чего они… и господин Риикон, и Алексас, и Леогран…"

"…не понимаешь или не хочешь понимать?

…ты закрылась в своей вере в него, как в скорлупе — потому что другого тебе не оставалось, кроме как довериться ему. Но теперь…

…ты даже и не пытаешься увидеть то, что, быть может, очевидно…"

"Но это значит нарушить доверие — подозревать его… а в чём? Что их всех смущает? Загадочность? Подумаешь… мало ли на свете загадочных личностей. Это их, хм… шарм".

"…но что ты знаешь о нём? Что он — пастырь в деревеньке у озера Лариэт, что он обладает множеством интересных способностей и полезных навыков… и что когда-то у него была возлюбленная по имени Лора. А всё остальное — мрак. Тайна. Не слишком ли неравно соотношение знания и незнания?"

"Хватит! Я не позволю себе в нём сомневаться! После того, сколько он для меня сделал…"

"…на это он, думается, и рассчитывает".

"Всё, потом!"

"…опять потом?"

Таша, вздохнув, склонила голову, чтобы задуть плачущую воском свечу — и замерла, глядя на золотистый лепесток каплевидного пламени, ровно тянувшегося к потолку…

…и его отражение в тёмном зеркале оконного стекла — которое вдруг метнулось на неведомом ветру.

Таша моргнула. На всякий случай щипнула себя за руку: щипок обжёг кожу болью весьма убедительно.

— Что за…

В колебании пламени явно присутствовал некий ритм. Точно его сбивало чьё-то дыхание.

Таша медленно наклонилась ближе, вглядываясь в тёмное застеколье: в отражение беспокойного пламени, оправы фонарика, опущенной дужки, своего бледного лица…

Своего — почти. Это лицо пристально смотрело на Ташу глазами мягкой осенней синевы.

Таша отшатнулась, ещё успев увидеть, как её отражённые губы разомкнулись, шепнув два слова. Обе свечи, здесь и там, рванулись пламенем в сторону и, зашипев, погасли.

Дыша тяжело и порывисто, точно пару верст пробежав без остановки, девушка взглянула на змеившуюся от фитиля тонкую белую дымку. Упала на кровать, разметав светлые волосы по одеялу, глядя в темнобалочный потолок. Нахмурилась, припоминая что-то.

Таша никогда не практиковалась читать по губам — но почему сейчас она так уверена, что не-её-отражение проговорило…

"Пусти меня"?

— Твоя настойка, милый.

Комнату с бревенчатыми стенами озаряло неровное пламя свечи. Обычная комнатка в охотничьем домике, с отсутствием изысков до аскетизма: обстановку составляли лишь кровать, тумбочка, шкаф да пара стульев.

Всплеснув волной обсидиановых волос, Камилла Норман подошла к кровати и исполненным изящества движением протянула мужу гранёный стакан. Герцогиня была совсем юной и до того красивой, что дух захватывало — портрет с оригиналом ни в какое сравнение не шёл. Герцог развалился на кровати: рыжеволосый мужчина в длинной белой рубахе, с посеребренными сединой висками и сеточкой морщин в уголках тусклых глаз. Меж бровей залегла угрюмая складка. Лицо прямо-таки источало мрачное равнодушие.

В общем и в целом, как резюмировала бы Таша, супруги Норманы являли собой ожившую иллюстрацию из легенд про неравный брак.

Герцог молча протянул руку, в пару глотков осушил стакан и с тихим стуком поставил на тумбочку.

— Спокойной ночи, милый.

Оррак поднял взгляд — и сквозь апатию в этом взгляде на миг пробилось что-то живое, но до того жуткое…

— Милый?

Хрусталь её голоса прозвучал чуть удивлённо.

…и — будто на миг приоткрывшийся занавес вновь сомкнулся.

— Спокойной ночи, — глядя на жену неживым взглядом, тихо сказал Оррак.

Камилла, склонившись к нему с поцелуем, с достоинством истинной королевы удалилась в соседнюю комнату, герцог, коротко дунув на свечу, отвернулся к стенке — и в комнате воцарилась тишь и тьма.

— Может, всё-таки расскажешь, как вчера всё прошло… и что вообще прошло? — в десятый раз за день невзначай спросила Таша.

— Я хотел бы… — Джеми удручённо коснулся рукой воды, отчего водяное стекло пошло рябью.

Таша, фыркнув, презрительно поболтала в воде босыми ногами — стараясь, однако, не поднять брызг и не замочить страниц талмуда "Аллигран: сказки и реальность". Дремавшие до сего момента на прозрачной глади лилии удивлённо качнулись над пробежавшей волной.

Они сидели в особняковом парке, на широком черномраморном бортике круглого бассейна, где под водяными лилиями нарезали ленивые круги золотые рыбки. Вокруг было не менее поэтично: вековые дубы бросали закатные тени на плиточные дорожки, бурно разросшиеся розовые кусты покачивали цветами на лёгком ветерке. Этот самый ветерок доносил до Таши и Джеми пьяняще-сладкий аромат и водяную пыль: в двадцати шагах от них рассыпал водяной веер фонтан — простой высокий конус тёмного мрамора, звенящими пенными струями опадавший в чёрный бассейн. Немного в стороне мечтательно шелестела сирень (как жаль, огорчалась Таша, что сиренник уже кончился), вдалеке, у ограды, сияли золотыми цветами липы, а здесь и там выглядывали из высокой травы ирисы. Крапчато-голубые, жёлтые, сиреневые, синевато-лиловые и даже чёрные — хоть ботанический сад устраивай.

Сад явно был хронически неухоженным, но от этого в Ташиных глазах только выигрывал. Она не любила стерильную искусственность скошенных газонов и постриженных кустов, которыми щеголяли городские парки. А вот такие заросшие старые сады… они были настоящими.