Константин Сомов - Война: ускоренная жизнь

• Название: Война: ускоренная жизнь
• Автор: Константин Сомов
• Жанр: История
• Год: 2010

Книга эта начиналась тридцать лет назад, когда мальчишка Костя Сомов услышал на рыбалке от старика историю о том, как жили на войне. Не воевали — жили. Это в кино на войне всегда стреляют. На самом деле боевые действия занимают на войне не так уж много времени. В своей книге Константин Сомов приводит слова нашего земляка, бийчанина Героя Советского Союза Сергея Баканова: «После войны подсчитал: наступал, то есть по-настоящему воевал, восемьдесят восемь суток, в госпиталях валялся, то есть бездельничал — 315 суток, в обороне был 256 суток, учился на командира под Сталинградом 50 суток. И до того, как попал на фронт, околачивался во Владивостоке — 350». Хотя все это тоже была война, но в каждом из этих состояний она была разная. Про это и книжка.

В книге 600 страниц. Сравнительно немного, а вышла целая энциклопедия. Но не холодная и безжизненная, какими обычно бывают энциклопедии, а трогательная и человечная. Всех жаль — и русских, и немцев, и обобранных командиром Попеску качающихся от недоедания румын.

Константин Сомов упоминает сотни разных людей, и о каждом хочется узнать — дожил ли он до Победы? Прочитал, например, про то, как попавшие в окружение бойцы 364-й дивизии стащили у комдива Филиппа Соловьева жеребца — последнюю уцелевшую лошадь. Комдив не стал искать виноватых, подосадовал лишь: «Думаете, мне есть не хочется? Жалко было дураку… Надо было съесть»… Долго искал в разных книжках, выяснил — выжил Филипп Соловьев после окружения и даже командовал потом корпусом.

О многом из того, что написано Сомовым, до него так подробно не писал никто — например, кому, за что и сколько на войне платили денег. Оказывается, еще в августе 1941 года приказом Верховного главнокомандующего для летчиков была введена денежная награда за каждый сбитый немецкий самолет — тысяча рублей. (Логика есть: войну ведь называют работой, а за работу надо платить).

В большинстве же книг, написанных в последние годы, именно заряд любви и сострадания просто не предусмотрен. Авторы придумывают детективный сюжет, помещают в военный антураж любовный, авантюристический или шпионский роман. Возможно, они полагают, что правда о войне — слишком горькая таблетка, надо подсластить или чем-то отвлечь внимание читателя. А скорее всего — так проще: не надо ходить по архивам, не надо слушать стариков. Да их ведь еще найти надо — ветеранов. Вместо этого одни авторы своими книжками воюют с другими: напишет кто-то про Великую Отечественную войну одну книжку, а ему в ответ — десять. А годы идут, и тех, кто помнит войну, остается все меньше. Очень скоро о Великой Отечественной не останется у нас ничего, кроме памяти, заключенной в книжные переплеты. Война становится далекой, перестает быть страшной, а если она не страшна, то чего бы не повоевать вновь? И от того, какими будут книги о войне, зависит, каким будет наше будущее и будущее наших детей…

---

Взятый в плен 9 августа 1942 года под Сталинградом солдат 376-й пехотной дивизии Иоганн Химинский показал на допросе что, германским солдатам в настоящее время строжайше запрещено отбирать какие-либо продукты питания у населения, так как объявлено, что все является «собственностью министерства хозяйства и верховного командования вооруженными силами Германии». Все продукты учитываются, и часть их в организованном порядке отбирается у населения и поступает на снабжение германских войск.

Однако ведение грабежа в «организованном порядке» никаким образом не устранило грабеж неорганизованный, и фактов наказания немецких солдат за отобранного у крестьян кабанчика или корову практически не зафиксировано.

«Помогала» хорошо питаться немецкому солдату и ранее покоренная Европа. Летом 1942 года перед отправкой в Россию рядовой немецкой армии Ги Сайер получил: «Четыре банки французских сардин, две вегетарианские колбаски в целлофановой упаковке, пачку витаминизированного печенья, две плитки швейцарского шоколада и 200 кускового сахара». (Ги Сайер. «Последний солдат Третьего рейха».)

Вермахт на «отдыхе»

Причину трепетного отношения гитлеровской солдатни к «млеку» и «яйкам» можно объяснить еще и тем, что и в мирное, и в военное время, находясь в тылу, питались тевтоны не особенно сытно и довольно однообразно. По данным военного историка Юрия Веремеева, завтрак немецкого военнослужащего состоял из куска хлеба весом 350–400 г и кружки кофе без сахара. Ужин отличался от завтрака только тем, что солдат получал кроме кофе и хлеба еще кусок колбасы (100 г), либо три яйца, либо кусок сыра и что-то, чтобы намазать на хлеб (масло, смалец, маргарин).

Основную часть своего дневного рациона солдат получал на обед, состоявший из мясного супа, очень большой порции картофеля, чаще просто отварного (полтора килограмма) с довольно большой мясной порцией (около 140 г) и небольшого количества овощей в виде различных салатов. При этом хлеб на обед солдат не получал (вермахт имел только черный хлеб).

В целом норма выдачи продовольствия сухопутных сил вермахта (в пересчете на сутки) по состоянию для частей, находящихся в казармах, составляла:

Хлеб 750 г

Крупы (манная, рис) 8,6 г

Макароны 2,86 г

Мясо (говядина, телятина, свинина) или

колбаса 42,56 г

Сало — шпик 17,15 г

Жиры животные и растительные 28,56 г

Масло коровье 21,43 г

Маргарин 14,29 г

Сахар 21,43 г

Кофе молотый 15,72 г

Чай 4 г (в неделю)

Какао-порошок 20 г (в неделю)

Картофель 1500 г

или фасоль (бобы) 365 г

Овощи (сельдерей, горох, морковь, кольраби) 142,86 г

или овощи консервированные 21,43 г

Яблоки 1 шт. (в неделю)

Огурцы соленые 1 шт. (в неделю)

Молоко 20 г (в неделю)

Сыр 21,57 г

Яйца 3 шт. (в неделю)

Консервы рыбные (сардины в масле) 1 банка (в неделю)

По количеству калорий питание не находившихся на передовых позициях солдат и офицеров вермахта и бойцов и командиров Красной армии было приблизительно одинаковым. Разве что у немцев оно было несколько разнообразнее. Как и у нас, питание военнослужащих в тылу у гитлеровцев было не в пример хуже, чем на фронте. И в обоих случаях слова «положено» и «имеется» редко означали одно и тоже.

Ефрейтор 111-й пехотной дивизии Гельмут Клаусман вспоминал: «Если часть отводили в тыл, то питание становилось очень скудным. Почти впроголодь. Питались все одинаково. И офицеры, и солдаты ели одну и ту же еду. Я не знаю, как генералы — не видел, но в полку все питались одинаково. Рацион был общий».

Нужно признать, что в немецкой армии рацион питания для солдат и офицеров действительно был общим. У союзных немцам румын, к примеру, в то время было целых три кухни. Одна — для солдат, другая — для сержантов, третья — для офицеров. А у каждого старшего офицера от полковника и выше был свой повар, который готовил ему отдельно. Однако, находясь в тылу, немецкие командиры все же имели определенное преимущество.

«В то время Германия была первой в мире страной, в которой нормы продовольственного снабжения были одинаковыми как для офицеров, так и для солдат, — писал после войны лейтенант 252-й пехотной дивизии Армин Шейдербауер, вспоминая о своем пребывании в резервном батальоне зимой 1944 года. — Но преимущество питания в офицерской столовой было в том, что кухней, как правило, заведовал хороший повар, который мог использовать выдаваемые ему продукты более рационально и готовить вкуснее. Безусловно, еда приготовленная на 20 или 50 офицеров, была намного лучше и разнообразнее, чем еда, приготовленная на целый батальон.

В этой столовой я познакомился со знаменитым блюдом, о котором знал только по рассказам солдат. Оно называлось «силезское царство небесное» и состояло из очень нежных, почти тающих во рту клецок из дрожжевого теста с припущенными сливами или смесью из фруктов. Уникальной особенностью блюда было добавление в него тонко нарезанных ломтиков копченого мяса, что придавало ему ярко выраженный пряный аромат».

В кругу немецких офицеров, а также кандидатов в офицеры действовали и свои правила хорошего тона, своеобразный воинский этикет. Закончивший унтер-офицерские курсы в январе 1942 года Шейдербауер пишет об этой стороне обучения так:

«По средам в офицерском клубе проводились так называемые господские вечера. Мы, курсанты, конечно же, в своей выходной форме, должны были принимать в них участие. Перед ужином сначала приходилось бесцельно стоять в боковых комнатах. Затем командир резервного полка приглашал нас занять свои места. Оказавшись там в первый раз, мы, понятное дело, были несколько смущены и стояли почти что строем.

Мы не всегда сидели вместе в конце стола, зачастую размещались порознь между офицерами и таким образом должны были принимать участие в их беседе. Если бы я не научился правильно себя вести за столом еще дома, то меня бы научили этому там. Само собой разумеется, к столу можно было подойти только после появления командира, а приступить к ужину — только после того, как он поднимал свою ложку.

(Прямо как в русской крестьянской семье в былые времена. Да еще ложкой этой по лбу тому, кто в чашку раньше сунется! — Авт.)

Нечто вроде правил хорошего тона в вермахте прививали и солдатам. Для этого использовались «Правила службы в армии» — 300-страничный сборник учебных материалов, подготовленный командиром обычной роты, капитаном В. Рибертом (книга так в обиходе и именовалась — «Риберт». — Авт.)

В ее разделе «Общие принципы казарменного общежития» было написано: «Обед — это совместный прием пищи, как по технической необходимости, так и по причинам военного порядка и развития товарищеских отношений. К столу солдат подходит с чистыми руками, чистыми ногтями и причесанными волосами. За столом он сидит прямо, не гремит посудой, ведет себя прилично и воздерживается от ненужной болтовни».

Однако в книге «Судьба детей войны» Василий Свиридов пишет, как вели себя гитлеровцы, идущие со стороны фронта:

«Зайдут, бывало, в хату, посмотрят и говорят: «Здесь будут ночевать восемь или десять зольдат». Заходят, раздеваются, ведут себя свободно и везде заглянут в хате, во дворе и в сарае. Погреб, как закон, обязательно проверят, наберут картошки, принесут в хату и заставляют хозяйку варить неочищенную, в «мундирах». Сварится картошка — садятся за стол, достают соль, видно, знали уже, что у нас несолоно хлебают, хлеб, масло, шпик — все это у них было. И налегают на картошку. До чего же они любили нашу русскую картошку! Наливают в кружку шнапс, а впрочем, черт их знает, что там у них во фляжках. В это время на улицу не выйдешь, во дворе часовой и на улице, в огороде тоже — огороды-то у нас упирались в лес. Едят-пьют, разговаривают, и как ведра два, а то и три картошки сожрут, ужин закончился».

Впрочем, устраивали германские власти для своих солдат ужины и более цивильные. К примеру, в оккупированном Ворошиловске (Ставрополь), в переименованном из «Гиганта» в «Солдатское кино» кинотеатре власти устраивали специальные сеансы. Получивший талон на посещение кино военнослужащий мог присесть на свободное место за один из многочисленных столиков в холле кинотеатра, куда подавали вино и пиво с закусками, кофе со сладостями, сигары или сигареты, а также свежие немецкие газеты.

За время оккупации только в Ростовской области немцы съели более 14 тыс. голов крупного рогатого скота, в том числе и быков-производителей, рабочих волов, более 24 тыс. голов телят, 25 тыс. голов свиней, 28,5 тыс. голов овец и коз, 1026 тыс. штук гусей, уток, кур. И это только из общественных хозяйств, не считая личных хозяйств жителей области.

Но это в оккупированной России. В военной Германии солдатам фюрера обычно приходилось довольствоваться не в пример меньшим рационом.