Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

• Название: Хроники российской Саньясы. Том 2
• Автор: Владислав Лебедько
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга о Настоящем. Истории из жизни Мастеров 60-х-90-х годов нашего века, полные парадоксальности, трагичности, юмора, русской самобытности. То, что невозможно встретить в западных и восточных текстах. Истории, где переплетаются несовместимые, на первый взгляд, вещи: пьяное застолье, ненормативная лексика сочетаются с высочайшими Откровениями и потрясающими своей глубиной Прозрениями.

…Без сказочных мистификаций и вульгарных психологизаций в книге рассказывается о подвижническом Пути, Духовном Поиске совершенно непохожих, подчас противоречащих друг другу людей, которых объединяет главное: искреннее, дерзновенное искание Истины…

---

В: Чем вы объясните столь высокое обобщение?

А.П.: Сейчас мы все больше и больше начинаем жить в мире ноосферы, а это уже совсем другая ситуация, как когда некий одинокий человек живет в лесу со зверями и тому подобное, и творит свою судьбу сам от себя и до ближайшего медведя. Другое дело, когда мы живем в плотном человеческом окружении. Наши жизненные решения и судьбы, безусловно, сравнимы и сопоставимы друг с другом. И уникальность событий, решений, судьбы оказывается сейчас во все большей и большей степени ведущей потребностью. Грубо говоря, если у тебя судьба в среднем, то у тебя, в общем-то, нет никакой судьбы. У тебя нет никакого Пути. Если в твоей жизни присутствуют уникальные события, обстоятельства, переживания и поступки, то, в принципе, можно сказать, что ты Живешь, в высоком смысле этого слова. А, если ты проходишь через уникальные события, то весьма желательно иметь консультационное сопровождение. То есть человек через уникальные события ярче и глубже, на мой взгляд, будет проходить при некой поддержке. Иначе это может быть во многих случаях псевдоуникальность, нереализованная уникальность и так далее. Поэтому консультирование органично встраивается в общий ход человеческой жизни и выполняет очень серьезную опосредующую роль.

Вот тебе пример: мы один только раз женимся в первый раз. Если мы разводимся первый раз, то мы в первый раз первый раз разводимся. Если мы второй раз женимся, то второй раз женимся мы в первый раз… То есть, если мы просто в очередной раз женимся, то смысла в этом событии очень мало. Оно теряет свою уникальность. Имеют смысл, по большому счету, только те события, в которых мы формируем и реализуем уникальность. Так что потребность в уникальной жизни свойственна каждому человеку. Другое дело — какова эта уникальность. Допустим, один человек просто не может справиться с напором проблем и трудностей, для него обстоятельства, возвышающиеся над ним, представляются уникальными. Для другого уникальна, например, ситуация попадания в «десятку» в своих действиях, потребность самореализоваться в данный момент… Кстати, я не верю в некую самореализацию вообще, — это скорее состояние личности, чем тип личности.

В: И в чем же, на ваш взгляд, основа работы консультанта?

А.П.: А консультант помогает просеивать стандартные моменты и стандартные решения, тем самым, повышая уровень уникальности ситуации. Разумеется, при этом, человек становится человечнее. Он меньше просто функционирует и больше живет. Это очень общее соображение и оно носит мета-методологический характер. И я доволен тем, что поле работы здесь бесконечно.

Другую сторону работы составляют технологии. Это внимательный сбор и оттачивание отдельных приемов, схем, моделей.

И еще один момент: если ты сам механизируешься, автоматизируешься в своей работе, то есть, живешь только за счет уже наработанного опыта, то пропадает эффект воздействия. Несмотря на множество заготовок, которые у тебя есть в запасе, ты обязательно должен подвести человека к моменту истинного бытия, со-творчества. Если это не случиться, то не будет и кульминации, не будет продвижения и, соответственно, не будет консультационного эффекта.

Вот если я раньше работал с алкоголиками и в первых своих опытах добивался кульминации на втором или третьем сеансе, то потом методика отточилась, и я стал работать уже более автоматично. И вроде бы, с одной стороны, я стал работать эффективнее, но, с другой стороны, кульминация отползала аж до седьмого сеанса. Я работал квалифицированно, но на автомате. Так что, здесь тоже необходимо балансировать на какой-то грани… Как только остановился в собственном развитии, — стал неэффективен и как консультант. У меня были такие периоды. Я работал тогда в области организационного консультирования. И отдельные клиенты вдруг перестали быть интересны, как люди. Правда, я, все-таки, засек это, как собственный недостаток, а не махнул рукой, — дескать, ну их всех на фиг… И это была проблема, которую я изжил за два с половиной — три года…

В: Как вы взаимодействовали с Георгием Владимировичем и что почерпнули от него?

А.П.: Георгий Владимирович, — он, конечно, мастер схем. Я его за это очень уважаю, потому что умение начертить много квадратиков, которые имеют какой-то смысл, это очень серьезно. Мы с ним взаимодействовали очень интересно. Мы всегда друг с другом боролись. И, надо сказать, что в этой подчас мучительной борьбе мы почти все время держались в рамках профессиональных отношений, как бы не было тяжело. И произошел интересный эффект: когда мы уже немного разошлись с ним, то, с чем я в нем боролся, я стал сам применять. Я думаю, что и у него то же самое произошло. Мы друг у друга учились и, что самое смешное, научились.

Кроме того, за это время было много других учителей. В самых неожиданных ситуациях и в самых неожиданных местах. Вот, например, бывший вице-консул в Осаке — Юра Зинин, — очень симпатичный мужик. Он восхищается японцами, у него очень много друзей среди японцев и у него замечательный дар сценарного, этюдного подхода к анализу различных явлений. Именно у него я научился внимательности к явлениям жизни, — тому, что для консультанта является самым главным.

Но вернемся к Георгию Владимировичу. Большое количество его схем, против которых я протестовал, оказались потом очень полезными. Я значительно позже, где-то год назад, вывел такое понятие — инструментальная концепция. Дело в том, что психологи очень любят, чтобы все соответствовало действительности. Большинство из них — очень большие аккуратисты, в том смысле, что по любому поводу спрашивают: «а вот это доказано или нет, известно науке или нет?»… И это тем более смешно и удивительно, потому что, на самом деле, психика настолько изменчивое и историческое и обстоятельственное явление, что может быть как угодно. Возьми любую теорию и ты найдешь либо класс личности, либо класс обстоятельств, или класс задач, в которых эта теория справедлива. Поэтому такая аккуратность в теоретической обоснованности — она имеет мало смысла. И есть интересная вещь: бывают концепции, которые вызывающе неряшливы, неаккуратны и неправильны, с точки зрения классической психологии, но они эффективны. Так что задача описания и задача применения — это совершенно разные задачи. Я вспоминаю, как меня покоробило, когда однажды Георгий Владимирович работал с одним клиентом. Тот пришел, говорит, что у него там то да се, пятое-десятое… А Георгий Владимирович ему: «Но ведь вам лучше стало?». У клиента на морде написано, что лучше ему не стало. Он пытается что-то свое сказать, а Георгий Владимирович ему втюхивает: «Ну, вот — ведь лучше стало!». В конце концов, клиент, чтобы уже не спорить, соглашается: «Да, лучше». И я позже уже сообразил, что Георгий Владимирович очень изящно сработал именно в этом случае, именно с этим клиентом: он сказал, что тому стало лучше, что, собственно, являлось фигней, но тем самым он создал у клиента когнитивный диссонанс, и тот потихонечку к этому лучшему стал дрейфовать.

Вообще у Георгия Владимировича существует множество схем, которые, с точки зрения правильной психологии, могут быть хрень-хренью, это может быть его личная выдумка. Но, они даже из чувства противоречия будят мысль, заставляют работать, по крайней мере, вместо этой схемы хочется какую-то другую сделать. Конечно, если эта работа не самодовлеющая, то она имеет смысл.

Вот, к примеру, у меня есть куча наработанных текстов, которые являются вставками для определенных случаев. Часть этих текстов — это прямые выдержки из Георгия Владимировича, часть — собственные… Но, без контекста они не звучат. Если ты захочешь дать их в учебнике, то окажется, что это — сомнительные или наоборот, тривиальные истины. А именно они работают! Иногда даже удивляюсь, но десятью — пятнадцатью притчами перекрываются семьдесят — восемьдесят процентов проблем, например, невротических клиентов. Ну, назови их притчами, догмами, выдумками, — как хочешь…

В: Можете привести пример и контекст, где такая штука работает?

А.П.: Говоришь, например, людям, что отношения между мужчиной и женщиной бывают приятельские, дружеские, интимные, сексуальные, любовные, супружеские. И эта схема устроена, как пирамида… Георгий Владимирович тебе про это рассказывал?

В: Да, было дело…

А.П.: Вот, — простенькая схемка. И — поешь клиенту вокруг этой пирамиды. Для людей это откровение. Причем откровением является то, что это простенькое обобщение так много упорядочивает. Ведь одно из преимуществ хорошей теории — простота. Из этой пирамиды и вокруг ее можно много всяких простых истин начирикать, в зависимости от ситуации. Это будет правдой? — Честно говоря — неправда это все! Нету такой пирамиды! Если внимательно и тщательно задуматься — х…ня вся эта схема. Но она полезна. И человек-то воспринимает все это не с той точки зрения — правда это или нет, а с той точки зрения, что это полезно. А полезна подобная притча при решении проблем одиночества, выборе сексуального партнера… В этих случаях пирамида такая, — это не Истина, но правда.