Гельмут Фогель - Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»

• Название: Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»
• Автор: Гельмут Фогель
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0130-5

В СССР это грандиозное сражение называли Корсунь-Шевченковской операцией, а в Германии «Kesselschlacht bei Tscherkassy» («битва в котле под Черкассами»). Тогда, в январе 1944-го, в районе города Корсунь советские войска окружили десять вражеских дивизий, которые более трех недель сражались с превосходящими силами Красной Армии, пока наконец в ночь на 17 февраля не прорвали кольцо окружения и, потеряв до 55 тысяч человек и всю технику, все-таки вырвались из «котла» на соединение с главными силами Вермахта.

Как водится, каждая из сторон объявила Корсуньскую битву своей победой. Советские источники справедливо указывают на огромные потери противника и полную утрату боеспособности даже вышедших из окружения частей. Немцы делают упор на массовый героизм своих солдат и «чудо», которое они совершили, спасшись из безнадежной ситуации. Данная книга впервые представляет отечественному читателю эту точку зрения, позволяя взглянуть на одно из решающих сражений Второй Мировой глазами противника.

---

Период относительного покоя подошел к концу 28 января, когда командир батареи капитан Планитцер, офицер со значительным опытом, получил приказ взять два из своих взводов в Ольшану, чтобы помочь защитить важный транспортный узел. Его силы вскоре были объединены с силами еще одного необычного подразделения, батальона СС «Нарва» — пехотного формирования, состоявшего из эстонцев и ожидавшегося в Ольшане вечером[129].

Окружение завершилось, 28 января

Бедствия 389-й дивизии продолжались, и Антон Мейер был среди солдат дивизии, которые полностью отдавали себе отчет в опасности их положения. Ранним утром 28 января окруженная группа артиллеристов, примерно соответствовавшая батальону, к которой он принадлежал, подверглась советской атаке с востока, которую удалось отбить. Артиллеристы начали отходить на запад. Мейзер принял командование над двумя гаубицами с расчетами и некоторым количеством пехоты. Его отряду поручалось выступить первым и занять позиции, с которых будет возможно прикрывать огнем отступление остальной части группы[130].

Из-за полученного ранее ранения Мейзер не мог ходить и был вынужден командовать из седла. Вначале все шло по плану. Он мог рассчитывать на указания, полученные от одной из разведывательных групп, высылавшихся днем раньше, но через некоторое время отряд вышел к оврагу, и его обледеневшие склоны сделали спуск очень скользким. Мейзер понял, что спуск потребует серьезных усилий. Он приказал собрать местных жителей. С помощью веревок, привязанных к повозкам и лафетам гаубиц, удалось спустить их медленно, и вскоре отряд занял назначенную позицию. Мейзер отправил по рации сообщение о том, что остальная часть их группы может отправляться в путь. Он отдельно отметил трудности, которые создал обледеневший овраг.

Не встречаясь с советскими частями, разнородная группа начала движение на запад. Путь прошел гладко для всех, кроме одной упряжки. Возница не принял мер предосторожности, предписанных Мейзером, и орудие заскользило, подталкивая запряженных в нее лошадей, и раздавило их, когда они упали на дно оврага. С большими усилиями орудие удалось спасти, но лошади были мертвы. В итоге все гаубицы были спасены, но немцы не могли понять, почему их не беспокоит Красная армия. Возможно, советское командование знало, что маленькая немецкая группа движется в новое окружение, но Мейзер и его товарищи об этом не догадывались.

Вечером Мейзер начал подозревать о том, что ждет их впереди. Он провел вечер и ночь в маленьком доме, хозяин которого, пожилой русский, хорошо говорил по-немецки. Старик рассказал Мейзеру, что Красная армия сформировала большой котел, и даже показал обстановку на карте. Он даже сравнил их положение со Сталинградом и сказал, что им лучше было бы сдаться. Мейзер изумился и подумал, что старик слишком много выпил. И хотя подозрения некоторое время не покидали его, Мейзер не хотел верить, что угроза окружения оказалась правдой[131].

Мейзер и его товарищи были не единственными, кто не представлял себе общую обстановку. Кажется, что мало кто из рядовых солдат знал больше, особенно в таком критическом положении, в котором они сейчас находились. Арне Хансен был норвежцем, добровольно вступившим в Ваффен-СС и длительное время служившим в дивизии СС «Викинг». В августе 1943 он был в отпуске у себя дома в Норвегии, но вернулся в дивизию в сентябре и с этого момента был в непрерывных боях, до тех пор пока дивизия не оказалась в районе Корсуня. Когда советские клещи сомкнулись, зенитная батарея, в которой он служил, занимала позиции у Городища. До Хансена и его товарищей доходило мало новостей, но, видя большое количество транспортных самолетов, постоянно приземляющихся и взлетающих с аэродрома в Корсуне, они понимали, что, вероятно, происходило что-то серьезное[132].

Для Хубе и его штаба было очевидно, что окружение, которого они так долго опасались, произошло. Вечером 28 января Хубе получил приказ, предписывавший XXXXII армейскому корпусу покинуть 1-ю танковую армию и перейти в подчинение 8-й армии. Он передал своим частям и закончил свое сообщение уходящему корпусу словами: «Я вытащу вас».

Количество окруженных войск

Если бы генерал Хубе не сумел выполнить своего обещания, результат стал бы для немцев катастрофой, подобной сталинградской, хотя и меньшего масштаба. Хубе хорошо представлял себе происходившее в Сталинграде. Он сам был среди оказавшихся в окружении, но его вывезли по воздуху перед уничтожением 6-й армии. В Сталинграде попали в окружение пять корпусов, под Корсунем — два. Однако число корпусов не дает точной информации количества окруженных людей. Как и со Сталинградом, количество окруженных войск являлось предметом споров. Советские источники утверждают, что в окружение под Корсунем попали 10 немецких дивизий, а также бригада СС «Валлония», но это явно неверно. Только о шести дивизиях можно говорить как об окруженных[133]. Если бы такая группировка была бы полностью укомплектована личным составом, в ней должно было бы насчитываться около 100 000 человек, включая корпусные и армейские управления.

Возможно к счастью, оказавшиеся в ловушке дивизии по разным причинам были далеко не полностью укомплектованы. Каждая из дивизий понесла потери в предыдущих боях, а кроме того, значительное число солдат находилось в отпуске за пределами своих частей. Точное их число неизвестно, но имеется информация о количестве возвращавшихся в части солдат, собиравшихся вне котла (см. таблицу).

Эти цифры следует считать нижним пределом числа солдат в отпусках, поскольку какая-то их доля могла еще не вернуться из отпуска к концу сражения.

Солдаты, возвращавшиеся из увольнений и отпусков

Дивизия / Количество солдат

57-я пехотная / 1851

72-я / 984

389-я / 352

88-я / 630

Корпусная группа «Б» / 1597

Кроме этого, всегда имели место случаи госпитализации солдат по болезни или ранению в результате несчастного случая. Эти госпитали могли находиться за пределами окруженной территории. К тому же дивизия, даже свежая, могла недосчитываться части солдат, отправленных на различные курсы и в школы, которые тоже могли располагаться глубоко в тылу. Таким образом, даже если дивизия была полностью укомплектована в том смысле, что на каждой штатной позиции был записан человек, в ней часто могли отсутствовать 10–20 % личного состава в отпусках и на обучении, а также в госпиталях из-за болезней и несчастных случаев.

Капрал Йозеф Эйзнер представляет собой пример одной из двух причин, по которым солдат мог находиться за пределами своей части. Он был австрийцем, служившим в музыкантском взводе полка «Вестланд», одного из моторизованных полков 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Вместе с шестью другими музыкантами и еще несколькими солдатами он отбыл из дивизии в конце сентября 1943 года, чтобы в Мюнхене получить оборудование для капитального ремонта. Завершив свою миссию, они получили длительный отпуск, перед тем как отправиться в Варшаву, чтобы в декабре забрать четыре самоходные артиллерийские установки «Веспе». В канун Нового года Эйзнер и его товарищи выгрузили четыре «Веспе» с поезда в Бердичеве, но скоро узнали о проходящем неподалеку советском наступлении. Было принято решение о необходимости использовать «Веспе» немедленно, и их пришлось передать в 1-ю танковую дивизию СС. Эйзнеру и его группе ничего не оставалось, кроме как попытаться добраться до своей дивизии, которая в это время находилась более чем в 200 километрах оттуда. Поезда шли кружными путями, чтобы избежать встречи с наступавшими советскими войсками, но, в конце концов, солдаты добрались до своей цели. Через день или два советские клещи сомкнулись в Звенигородке, и Эйзнер с товарищами оказались в окружении[134].

В случае Корсуньской битвы нужно также принимать во внимание, что окружение было сравнительно неглубоким. Это означало, что некоторым подразделениям окруженных частей, особенно тыловым службам, посчастливилось остаться за пределами «мешка». Например, не менее 1858 солдат из состава тыловых служб 88-й пехотной дивизии оказались вне окруженной территории. Суммарный эффект от всех перечисленных факторов приводил к тому, что окруженная немецкая группировка насчитывала чуть меньше 59 000 человек.

Но тем не менее это была значительная сила и первое крупное окружение немецких войск после окружения в Сталинграде в 1943 году. Помимо количественных потерь в случае уничтожения окруженных под Корсунем войск частями Красной армии потеря такого числа товарищей наверняка существенно ухудшила моральное состояние остальных немецких солдат на Восточном фронте. Следовательно, у немецких командиров помимо некоторого чувства моральной ответственности за освобождение войск из «мешка» должно было возникнуть осознание важности активных попыток спасения окруженных сил для боевого духа солдат на всем фронте.