Ричард Косолапов - Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года

• Название: Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года
• Автор: Ричард Косолапов
• Издательство: Издательство ИТРК
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-88010-266-2

Сборник содержит документы о расстреле немецко-фашистскими захватчиками польских военнопленных на оккупированной советской территории осенью 1941 года. Впервые под одной обложкой собраны сообщение Специальной Комиссии (Н.Н. Бурденко) по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров, разведдонесения особого отдела 50-й армии Западного фронта и партизан, действовавших на территории Смоленской области, записи свидетельских показаний на заседаниях Нюрнбергского процесса, раскрывающие обстоятельства этого преступления в контексте массовых расправ гитлеровцев над военнопленными и гражданским населением, а также инспирированного ими в 1943 году «расследования».

Ряд недавно обнаруженных архивных документов публикуется впервые.

Для широкого круга читателей, интересующихся отечественной историей.

---

ОБЕРХАУЗЕР: Да, известно, потому, что я раньше много раз ездил там.

Д-Р ШТАМЕР: Можете ли Вы описать это более точно?

ОБЕРХАУЗЕР: От шоссе Смоленск-Витебск дорога шла через лесистую, холмистую местность. Затем песчаное пространство, покрытое зарослями кустарника и вереском, простиравшееся вдоль дороги от шоссе до Днепровского Замка.

Д-Р ШТАМЕР: Места, где позже были обнаружены могилы, уже были заросшими, когда Вы расположились там?

ОБЕРХАУЗЕР: Они были поросшими так же, как и окружающее пространство, не выделяясь на его фоне.

Д-Р ШТАМЕР: Поскольку Вам известно это место, как, по-Вашему, можно ли захоронить там 11.000 поляков, предположительно расстрелянных между июнем и сентябрем 1941 года?

ОБЕРХАУЗЕР: Считаю, что об этом не может быть и речи по той простой причине, что если бы командующий узнал тогда об этом, он, несомненно, никогда не выбрал бы этого места для штаб-квартиры - возле 11.000 трупов.

Д-Р ШТАМЕР : Можете ли Вы сообщить мне, как могилы были обнаружены?

ОБЕРХАУЗЕР: Официально я не имел к этому никакого отношения. Я слышал, что либо от местных жителей, либо как-то иначе стало известно об имевших место там массовых казнях за несколько лет до этого.

Д-Р ШТАМЕР: От кого Вы это услышали?

ОБЕРХАУЗЕР: Может быть, от своего командующего, поскольку он находился там же и узнал об этом раньше меня. Я не могу теперь вспомнить точно.

Д-Р ШТАМЕР: То есть Вы не получали официального уведомления об обнаружении могил, не правда ли?

ОБЕРХАУЗЕР: Нет, никогда не получал.

Д-Р ШТАМЕР: После вскрытия могил говорили ли Вы с немецкими или иностранными участниками комиссии?

ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не говорил ни с кем из участников этой комиссии.

Д-Р ШТАМЕР: У меня больше нет вопросов, г-н Председатель.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Полковник Смирнов.

Г-Н СМИРНОВ: Свидетель, Вы прибыли в район Катыни в сентябре 1943 года?

ОБЕРХАУЗЕР: В 1941-м, не в 1943-м.

Г-Н СМИРНОВ: Извините меня, я имел в виду сентябрь 1941-го, так правильно?

ОБЕРХАУЗЕР: Да, в сентябре 1941.

Г-Н СМИРНОВ: И Вы утверждаете, что Вам ничего не известно о лагерях для военнопленных поляков, оказавшихся в руках немцев, не так ли?

ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не слышал что-либо о военнопленных поляках в руках немецких войск.

Г-Н СМИРНОВ: Я понимаю, что это не имело отношения к Вашей официальной деятельности командира полка связи. Но, несмотря на это, Вы, наверное, были свидетелем, как немецкие войска прочесывали лес возле шоссе Смоленск-

Витебск с целью поимки военнопленных поляков, сбежавших из лагерей?

ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не слышал что-либо о войсках, введённых туда для того, чтобы, скажем так, ловить сбежавших польских военнопленных. Я слышу это здесь впервые.

Г-Н СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте, может быть, Вы видели немецкие военные подразделения, сопровождающие польских военнопленных, схваченных в лесу?

ОБЕРХАУЗЕР: Я этого не видел.

Г-Н СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте на следующий вопрос: Вы были в хороших отношениях с полковником Аренсом, не так ли?

ОБЕРХАУЗЕР: У меня были хорошие отношения со всеми командирами полка.

Г-Н СМИРНОВ: И, кроме того, Вы были его непосредственным начальником?

ОБЕРХАУЗЕР: Да.

Г-Н СМИРНОВ: Полковнику Аренсу стало известно о массовых захоронениях в конце 1941 или в начале 1942. Он сообщал Вам что-нибудь о своем открытии?

ОБЕРХАУЗЕР: Я не могу поверить, что полковник Арене мог обнаружить могилы в 1941 году. Это невероятно, но что я особенно не могу себе представить, так это то, что он ничего мне об этом не сообщил.

Г-Н СМИРНОВ: В любом случае, Вы утверждаете, что ни в 1942, ни в 1943 полковник Аренc не сообщал Вам ничего об этом деле?

ОБЕРХАУЗЕР: Полковник Арене никогда ничего мне об этом не сообщал, а он обязан был сообщить мне, если бы узнал.

Г-Н СМИРНОВ: Меня заинтересовал Ваш ответ во время допроса защиты. Вы заметили, что полк связи не имел достаточно оружия, чтобы осуществить расстрел. Что Вы имели в виду? Какого типа оружие и в каком количестве, имелось в полку?

ОБЕРХАУЗЕР: Полк связи по большей части был оснащен пистолетами и карабинами. У них не было автоматического вооружения.

Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты? Какого калибра?

ОБЕРХАУЗЕР: Это были парабеллумы. Калибр, кажется, 7.65, но я не помню наверняка.

Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты парабеллум 7.65 или маузеры, или какие-нибудь еще?

ОБЕРХАУЗЕР: Разные. У сержантов, насколько мне известно, были маленькие маузеры. Действительно, только сержанты были вооружены пистолетами. Большинство солдат имели карабины.

Г-Н СМИРНОВ: Я попросил бы Вас поточнее рассказать о пистолетах. Вы говорите, что они были калибра 7.65, это так?

ОБЕРХАУЗЕР: Я не могу сейчас дать Вам точную информацию о калибре. Я только знаю, что парабеллум был калибра 7.65 или около того. Думаю, у маузера калибр был несколько меньше.

Г-Н СМИРНОВ: А вальтер?

ОБЕРХАУЗЕР: Были и вальтеры. Думаю, того же калибра, что и маузер. Это маленький черный пистолет, и он лучше, чем громоздкий, тяжелый парабеллум.

Г-Н СМИРНОВ: Да, это так. Пожалуйста, скажите, в этом полку у сержантов были такие небольшие пистолеты?

ОБЕРХАУЗЕР: Как правило, сержант был вооружен пистолетом, а не карабином.

Г-Н СМИРНОВ: Понятно. Может быть, Вы можете сказать, как много пистолетов было в полку связи?

ОБЕРХАУЗЕР: Конечно, я сейчас не могу этого сказать. Допустим, у каждого сержанта имелся пистолет...

Г-Н СМИРНОВ: И сколько же было сержантов? Сколько пистолетов было в полку, если, как Вы говорите, каждый сержант имел пистолет?

ОБЕРХАУЗЕР: Допустим, каждый сержант в полку имел пистолет, и их должно быть 15 в одной роте - в общей сложности 150. Тем не менее, сказать точно сейчас,

задним числом, нельзя. Я могу только указать правило.

Г-Н СМИРНОВ: Почему Вы считаете, что 150 пистолетов недостаточно, чтобы выполнять массовый расстрел, который длится определенное время? Откуда взялось Ваше убеждение?

ОБЕРХАУЗЕР: Поскольку полк связи группы армий развертывался на большой площади в соответствии с расположением командования группы армий, а не компактно. Полк размещался от Колодова до Витебска небольшими группами, а в штабе было относительно немного людей; другими словами, никогда не было 150 пистолетов в одном и том же месте.

Г-Н СМИРНОВ: Основная часть полка связи дислоцировалась в Катынском лесу, это так?

ОБЕРХАУЗЕР: Я не понимаю Вашего вопроса.

Г-Н СМИРНОВ: Основные силы Вашего полка были расположены в Катынском лесу, да или нет?

ОБЕРХАУЗЕР: Первая рота главным образом была расположена между расположением штаба и командованием группы армий. Эта рота обеспечивала телефонную и телетайпную связь группы армий. Эта рота, таким образом, была ближе всех.

Г-Н СМИРНОВ: Еще один вопрос. Офицеры в полку, очевидно, были вооружены пистолетами, а не карабинами?

ОБЕРХАУЗЕР: Офицеры имели только пистолеты, и, как правило, небольшие. Лишь у одного или у двух были парабеллумы.

Г-Н СМИРНОВ: То есть вальтеры или маузеры?

ОБЕРХАУЗЕР: Да.

Г-Н СМИРНОВ: Вы часто посещали дачу, где располагался штаб 537-го полка?

ОБЕРХАУЗЕР: Да, я был там, по меньшей мере, раз, иногда два раза в неделю.

Г-Н СМИРНОВ: Вас никогда не интересовало, почему солдаты из других подразделений бывали на даче в Козьих Горах и почему для них были приготовлены специальные спальные места, а также напитки и пища?

ОБЕРХАУЗЕР: Не могу себе представить нахождение там других солдат или военнослужащих других подразделений. Мне ничего об этом не известно.

Г-Н СМИРНОВ: Я не говорю о большом количестве. Я говорю о 20 или иногда 25 военнослужащих.

ОБЕРХАУЗЕР: Когда полковой командир вызывал своих ротных командиров или командиров взводов для офицерского совещания, тогда, конечно, там была дюжина военнослужащих, которых обычно там не бывает.

Г-Н СМИРНОВ: Нет, речь не идет о военнослужащих этого полка. Я хотел бы задать Вам несколько иной вопрос. Число 537 имелось на знаках отличия солдат, принадлежащих этому полку?

ОБЕРХАУЗЕР: Насколько я помню, номер был на погонах, но в начале войны мог быть скрыт под средствами маскировки. Не помню, использовалась ли маскировка в этот конкретный период. Во всяком случае, у подъезда полкового штаба был черно-желто-черный флаг с числом 537.

Г-Н СМИРНОВ: Я говорю о солдатах, которые приезжали на дачу в Козьих Горах, но не имели на знаках отличия числа 537. Вы никогда не интересовались, что делали там эти солдаты в сентябре и октябре 1941 года? Сообщал ли Вам командир подразделения об этом?

ОБЕРХАУЗЕР: Можно уточнить - какой год Вы имеете в виду, 1941-й?

Г-Н СМИРНОВ: Да, 1941-й, который нас наиболее интересует.

ОБЕРХАУЗЕР: Не думаю, что в это время там было много приезжих и военнослужащих из других частей, поскольку в течение этого периода всё было в стадии реконструкции и я не могу представить себе, чтобы другие подразделения, даже небольшие группы по 20 или 25 человек, могли бы там быть. Я лично, как уже говорил Вам, был там только раз или два раза в неделю, и то, начиная с сентября - октября.