Журнал «Если» - «Если», 2010 № 11

• Название: «Если», 2010 № 11
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: ИД «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: ISSN 1680-645X

В номере:

Раджнар ВАДЖРА

«Листатель»

Подобным удивительным событиям вы можете найти самые разные объяснения — с точки зрения физики, мистики или повседневной реальности… И ни одно из них не приблизит вас к истине.

Карл ФРЕДЕРИК

Узкий мир

Существует тонкая грань между разрушением экосистемы и созданием новой.

Серхио Гаут вель АРТМАН

Заражённые

В этой жизни умереть так трудно…

Николай КАЛИНИЧЕНКО

Предел желаний

Увлеченно генерируя из песка зажигалки, кружки и целые дома, люди не могли предугадать последствий своего магического созидания.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

Фуллхауз

Его зовут Дьявол. Просто Дьявол. Он оказался в лифте и сделал свое дело. Об этом нам поведают «Ночные хроники»

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Из многократных попыток киноверсий компьютерных игр успешными, как ни странно, часто являются экранизации игр несуществующих. А вот фильмы, снятые по реальным играм, редко завоевывают популярность.

Аркадий ШУШПАНОВ

С кем водятся волшебники?

«А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» Если руководствоваться жесткими законами кинематографической магии, это не всегда получится. Так какие они — законы?

Борис РУДЕНКО

Очень холодно

Туристы грезили о подлинном рае, и они его получили. Трудиться, где и сколько прикажут, под руководством мудрых наставников — это ли не Истинный Свет?

Адам-Трой КАСТРО

Перестрелка на тёмной стороне

Человечество сложило легенды о «первой лунной перестрелке». Героине, а заодно и нам с вами, предстоит отделить правду от вымысла в этом космическом вестерне.

Глеб ЕЛИСЕЕВ

Странный, странный Вест

Как говорил один из героев культового сериала «Госпиталь МЭШ»: «В этом фильме есть три вещи, ради которых его нужно смотреть: лошади, ковбои и лошади». В нашем случае лошади иногда оказываются с фотонной тягой, а в кобурах ковбоев вместо револьверов — бластеры. В остальном — все тот же старый добрый вестерн.

РЕЦЕНЗИИ

Книгоноша принес нам книг, на этот раз вполне приличное количество, и мы спешим поделиться впечатлениями о прочитанном с вами.

ВЛ. ГАКОВ

Толкователь кошмарных снов века

Давно замечено: фантаст, стремящийся вырваться за границы жанра, обретает культовый статус в самом жанре (зачастую, правда, ничего не получая в мейнстриме). А этот еще и от рыцарского звания отказался.

КУРСОР

В Харькове построили уже целую дюжину мостов. Звездных.

ПЕРСОНАЛИИ

В отличие от спецслужб, мы не скрываем информацию о наших резидентах. Напротив: охотно и совершенно бесплатно делимся ею с любым, кто возьмет в руки наш журнал.

---

«Стреляй, идиот! Стреляй!» — надрывается в голове невидимый паникер.

— Тебя жду, — девочка легко спрыгивает с подоконника, подходит к мужчине вплотную, заглядывает в глаза. — Вообще-то я приходила к родителям. Хотела позвать с собой. Мама плакала. Она это умеет. А отчим взял винтовку. Представляешь? Хотел стрелять в меня. Куколки наказали его. Кусали за руки, за ноги, пока он не упал. Ты тоже хочешь стрелять в меня?

Песок на полу приходит в движение, начинает обретать форму. Внезапно голубые глаза тускнеют, тело обмякает. Надир подхватывает девочку. Над красным в белый горошек сарафаном торчит рукоять ножа.

— Скажи ему… — губы девочки едва шевелятся, — скажи ему… все ради него.

Фильм кончается. Время замедляет ход.

* * *

— Слабак! — в окне маячил силуэт Плятта. — Еще одна ошибка — пойдешь под суд.

Рихард перебрался в комнату. Осторожно подошел, тронул ногой безжизненное тело.

— Как вы… как же вам удается? — Надира трясло. — Это же ребенок!

Плятт оторвал его от девочки, резко поставил на ноги. Встряхнул. Дал пощечину.

— Очнитесь! Это не люди! Оболочка, а внутри… — он схватился за рукоятку ножа, вырвал его из раны. — Вот! Ни крови, ни гноя. Один проклятый песок!

Тяжелый ботинок врезался в сыпучий покров на полу. По воздуху поплыла рубиновая пыль.

* * *

Преследуя часовщика, Кулиев прошел дом насквозь и оказался во дворе, обнесенном невысокой каменной стеной. Пески отчего-то пощадили это место. Ржавый язык бархана впивался в город чуть севернее, а здесь все выглядело нетронутым. Уголок прежней жизни, словно экспозиция в краеведческом музее. Скамейка, качели, на крыльце под навесом кресло-качалка.

Посреди двора возвышалось сухое дерево. Белый ствол поднимался из земли, а затем расходился в стороны двумя могучими руками-ветками.

Менакер стоял у дерева и водил ладонями по гладкой, лишенной коры поверхности — что-то искал.

— Это должно быть где-то здесь, у развилки, сейчас, сейчас… — бормотал часовщик. Надир подошел ближе, не решаясь прерывать старика.

— Вам помочь, почтенный?

— Простите, что не оборачиваюсь, молодой человек, — отозвался Менакер. — Я слышал, вы шли за мной. В этой темноте ничего не разглядеть. Если я обернусь, то придется искать сначала, тратить время, которого нет. У часовщика нет времени. Смешно.

— Но что вы ищете?

— Воспоминание. Всего лишь воспоминание.

Старик сошел с ума, подумал Надир. Как это горько. Неправильно. День за днем переносить кошмар, а затем, в самом конце, вдруг не выдержать и сломаться. Безумие — верный путь в пустыню. По законам города — смертная казнь. Может быть, не ждать, пока их найдут стражники? Без обвинений, без позора сломать старику шею и укрыть где-нибудь в доме? Главное, не закапывать в песок. Только не в песок!

* * *

Неизвестно, кому из горожан первому удалось «позвать» джиннит. Может, это был клерк, недовольный низкой зарплатой, или бедный влюбленный, решивший покорить девушку небывалым подарком. Через месяц песок был повсюду. Он возникал из-под земли, точно сорняк, растекался красными лужами, поскрипывал под ногами. Администрация пыталась локализовать утечки. Но нельзя же оцепить весь город.

Оказалось, что каждый человек «дружит» с песком по-своему. У одних лучше получалось создавать керамику, у других — стекло. Творить сложные механизмы и живые существа могли единицы. Людей, говорящих с джиннитом, называли по-разному: песочниками, трансфигураторами, даже волшебниками. Однако самым живучим оказалось словечко «саб». Надир точно не помнил, откуда взялось это странное прозвище. Кажется, все из тех же пресловутых телеотчетов с научной базы. Сабулум — по-латыни песок. Разве нет? Как бы то ни было, едва заслышав знакомый мелодичный звук, люди на улицах принимались квакать: «саб-саб».

Говорили, что если часто обращаться к песку — силы просящего возрастают, фантазия затачивается, как лезвие ножа. Появились клубы и общества по применению джиннита. Обсуждался вопрос о введении нового предмета в школах.

Азиза возглавила одну из групп сабов. Они называли себя «Мечтатели». Беззлобные, слегка рассеянные, эти люди сразу понравились Надиру. Он с удовольствием посещал их собрания и не столько совершенствовался, сколько наслаждался общением. Своей целью «Мечтатели» ставили создание нетривиальных вещей и живых существ. Они верили в то, что возможности песка куда шире, чем это принято считать. И, к несчастью, оказались правы.

* * *

— Нашел! Идите сюда скорее, — Менакер махнул Надиру рукой. — Можете посветить?

Надир подошел к дереву, достал зажигалку. Огонь осветил белый, словно мраморный, ствол.

— Смотрите, вы видите ее?

Надир наклонился еще ближе и вдруг разглядел профиль молодой девушки. Тонкие черты лица, крупный нос с горбинкой, волосы собраны в пучок на затылке. Это было что-то вроде барельефа. Только материалом для украшения служила плоть дерева.

— Это Ребекка — моя жена, — тихо сказал Менакер. — Как уйти, не простившись?

— Вы использовали песок?

— Почему сразу песок? — старик поморщился. — Вы так верите в эту… субстанцию?

— Но это лицо в стволе… похоже на чудо…

— Когда мы пришли сюда, здесь не было ничего. Сухая, мертвая земля. Скептики говорили, что саженцы никогда не приживутся. И вот за пять лет на целине поднялись сады. Отсюда и до Радужных гор. Персики, вишня, алыча — тысячи квадратных километров. Вот — чудо!.. Это разновидность платана, — часовщик прикоснулся к стволу. — В юности его кора мягкая и чувствительная, точно кожа младенца. Я вылепил профиль жены из экопластика, закрепил его вот здесь, у развилки. Через год материал растворился, а форма осталась. Навсегда. Если мне становилось одиноко, я приходил сюда и говорил с Ребеккой. Потом начались перемены. Пришлось перебраться в центр. Я думал, коттедж давно снесли или песок пожрал его…

* * *

— Я не знаю, что со мной. Мне снится осень. Листья опадают с деревьев. И каждый лист — это лицо. Человек, которого я знала. Я боюсь, брат. Боюсь, что однажды все листья в саду осыплются. Я забуду дорогих мне людей. Тебя, Федора… Егорку, — Азиза закрыла лицо руками.

Благодаря джинниту дом Азизы преобразился. Он походил то на дворец султана, то на рыцарский замок. Интерьеры и помещения все время менялись. Надир восхищался каждым новым обличьем, хвалил сестру, однако тот, первый дом с окнами в сад и поющими колокольцами нравился ему куда больше.

— Что говорит хозяин? — Надир относился к свояку с легким холодком. Если б спросили — почему, не смог бы ответить. Спокойный сильный мужчина Федор Алтарев производил приятное впечатление на собеседников. Несмотря на свою молодость, он возглавлял охрану хакима. Помимо железной воли Федор обладал харизмой настоящего лидера. Бывалые стражники слушались его беспрекословно. К жене и сыну Алтарев относился словно к иконам. Окружал заботой и буквально боготворил.

— Он старается понять меня. Подбодрить. Но я же вижу. Ему трудно принять мои способности. Федя говорит: то, что не требует усилий, не приносит счастья. Он не понимает, какое наслаждение работать с джиннитом. — Упоминание красного песка как будто придало сестре сил. Ее взгляд прояснился, на лице появилась легкая улыбка. — Ну что мы все про меня да про меня. Расскажи, как твои дела?

— Нормально. Завод закрывают, — Надир постарался сказать это буднично, без надрыва.

— Давно пора. Толку теперь от него… — Азиза махнула рукой, словно хотела стряхнуть пыль с рукава. Потом спохватилась. — Ой! Прости. Ты расстроился? Но ты должен понять. Человек ищет, где лучше. Теперь мы можем строить дома совершенно бесплатно. И какие дома!

— Не строить, а создавать, — Надир все-таки не выдержал.

— В чем разница?

— Строительство — это сложный процесс. Требует труда, времени, квалификации. Чтобы стать специалистом, нужно учиться годы.

— Ну вот, ты говоришь, как Федор, — поморщилась Азиза. — Зачем ты цепляешься за старое, брат? Пойми: так, как раньше, уже не будет. Люди станут все чаще использовать песок желаний. Мы перешагнем ограничения быта, козни политиков и бюрократов. Только свобода! Только творчество! Разве не к этому стремится каждый человек?

— Не знаю. Не уверен. Люди по-разному понимают свободу.

— Это все от незнания. Вот когда мы…

— Дядя Надир! — в комнату вбежал Егор. Чертами лица он походил на отца, но зеленые глаза и улыбка достались мальчику от матери. На племяннике были легкая белая накидка и круглая школьная шапочка. Симпатичное лицо Егора портил внушительный синяк, набухший под левым глазом.

— Ты почему не в школе? — напустилась на него Азиза. — И этот синяк… ты что, подрался?

— Ну, подрался…

— Не нукай! Говори толком. С кем? Из-за чего?