Александр Елисеев - Мусульманские паломники

• Название: Мусульманские паломники
• Автор: Александр Елисеев
• Издательство: Вѣстникъ Европы", No 6, 1864
• Жанр: Путешествия и география

Из путешествия по Аравии

---

При огромномъ стеченіи народа, масса духовенства всѣхъ разрядовъ и сектъ открываетъ шествіе. Тутъ можно видѣть всѣ степени іерархіи мусульманъ. Священники (фукера), назиры, улемы, имамы, шейхи, ватифы, моэззины, каины, даже амара (потомки пророка) и халифы (духовные князья, въ родѣ патріарховъ) идутъ въ великолѣпныхъ разноцвѣтныхъ одеждахъ и распѣваютъ священные гимны. За ними слѣдуютъ всевозможные святоши и юродивые — сантоны и уэли, оборванные, полусумасшедшіе, часто совершенно обнаженные, или едва прикрытые лохмотьями, а также дервиши всевозможныхъ братствъ, въ родѣ западныхъ монашескихъ орденовъ; всѣ они отличаются другъ отъ друга цвѣтомъ своихъ знаменъ, чалмъ и одеждъ. За духовенствомъ слѣдуютъ факиры — настоящіе изступленные фанатики; они поютъ, ревутъ, бѣснуются и истязаютъ себя; за ними заклинатели змѣй и представители всѣхъ сектъ ислама: Ханафи, Шарехъ, Мельхи и Гамбалэхъ. Плуты-дерввши и тутъ продѣлываютъ свои удивительныя штуки; они ѣдятъ стекло, огонь, горячіе угли, рѣжутъ себя, царапаютъ, бросаются подъ колесницу, какъ индѣйскіе факиры; другіе пляшутъ религіозный танецъ — сикръ, особенно пріятный Аллаху и его посланнику.

Вся эта разношерстная толпа предшествуетъ махмилю — деревянному ящику, гдѣ хранятся сокровища, посылаемыя султаномъ-повелителемъ правовѣрныхъ, тѣнью Аллаха на землѣ, ко гробу Магомета. Эти сокровища составляютъ два экземпляра корана, одежда изъ чернаго шелка, вышитая серебромъ и золотомъ для покрова святой Каабы, и другіе дары. Этотъ махмиль несется черезъ весь Каиръ на равнину Хаши на городъ къ озеру Бирветъ-эль-хаджъ. Тутъ это сокровище вручается эмиру-эль-хаджи, и отсюда уже паломники, принявъ дорогую ношу, отдѣляются отъ толпы и начинаютъ выступленіе, настоящее паломничество въ завѣтной Меккѣ.

Описывая пустыню, я уже вмѣстѣ съ тѣмъ описалъ часть тѣхъ трудностей, которыя предстоитъ перенести богомольцамъ, пробирающимся сухимъ путемъ черезъ пустыню, но это еще не все, потому что слишкомъ непредвидѣнны случайности въ пути. Только тотъ, кто самъ испыталъ всѣ трудности путешествія черезъ пустыни, тотъ согласится со мною, что великій и многотрудный подвигъ во имя религіи предпринимаютъ мусульманскіе паломники. Кромѣ затраты значительныхъ матеріальныхъ средствъ, голода, жажды, ужасающаго зноя, опасности во всѣхъ видахъ, бѣдный хаджа всегда еще можетъ ожидать нападенія со стороны полудикихъ арабовъ пустыни и страшныхъ насилій съ ихъ стороны. Какъ ни священно имя хаджи для правовѣрнаго, не мало все-таки ихъ на пути къ завѣтной Меккѣ или Масръ-ел-Бахиру прострѣлено пулями бедуиновъ, изрублено ятаганами такихъ же мусульманъ, проколото копьями единовѣрцевъ. Спросите вы любого паломника, и онъ вамъ разскажетъ скорбную повѣсть всего переиспытаннаго и пережитаго въ дорогѣ. Часто, часто приходится бѣдному богомольцу въ неисходной скорби и лишеніяхъ падать ницъ лицомъ въ пылающій песокъ и взывать въ небу;— и если пройдетъ чаша смерти или скорби сегодня, то впереди его ожидаетъ не мало. Не даромъ не возвращается добрая четверть, иногда и половина изъ каравана, отправившагося сухимъ путемъ ко гробу Магометову. Абдъ-Алла далъ въ этомъ отношеніи поучительныя цифры. Разъ онъ повелъ изъ Каира въ Мекву 110, и изъ нихъ привелъ 63; другой разъ отправился съ 88, и вернулся всего съ 34 паломниками. Этихъ примѣровъ, болѣе чѣмъ достаточно.

— Гдѣ же остальные? — спросилъ я стараго шейха.

— Они погибли. Иншаллахъ (такъ угодно Богу)! — отвѣчалъ сѣдовласый старецъ.

Если же не посчастливится каравану, и его гдѣ-нибудь застанетъ песчаный вихрь или самумъ, когда пустыня дѣлается адомъ, когда воздухъ навалится и пронижется огнемъ, когда столбы раскаленнаго песку пойдутъ кружиться и своею страшною силою сметать все на пути, когда солнце будетъ горѣть кровавымъ огнемъ — тогда нѣтъ спасенья каравану… Спасется только развѣ счастливецъ какимъ-нибудь чудеснымъ образомъ, и Абдъ-Алла былъ одинъ изъ такихъ — эль-хамддлидлахи!

Въ дорогѣ дни идутъ однообразно. Днемъ, во время жаровъ, караваны по большей части стоятъ, стараясь спрятаться гдѣ-нибудь подъ навѣсомъ скалы или пріютиться у колодца, по ночамъ же они пробираются черезъ самыя безводныя ужасныя мѣста, черезъ которыя днемъ они идти не рѣшаются. Пять ежедневныхъ молитвъ своихъ твердо помнятъ правовѣрные и въ пути, хотя омовеніе за недостаткомъ воды совершается иногда пескомъ. Этими фэтхами (молитвами) паломники раздѣляютъ день; онѣ же служатъ имъ и нравственною поддержкою во всѣхъ скорбяхъ и лишеніяхъ.

Такъ проходятъ хаджи цѣлыя сотни верстъ, терпя все, что только можетъ вытерпѣть человѣкъ… и все потому, что — схокхи-эль-расуль (его страстное ожиданіе — пророкъ). А не дойдетъ правовѣрный до завѣтной цѣли, погибнетъ онъ въ пустынѣ во славу пророка, то — Аллахъ-веримъ (Богъ милосердъ)! — Онъ поставитъ въ счетъ доброе дѣло, — и двери рая отворятся передъ нимъ, черноокія гуріи заключатъ его въ свои горячія объятія…

Исхудалые, истощенные долгою и трудною дорогою, едва передвигая ноги, доходятъ паломники до воротъ заповѣдной Мекки. Но и тутъ еще не конецъ лишеніямъ, а начало новымъ страданіямъ — не меньшимъ, если не большимъ. Въ пустынѣ по крайней мѣрѣ было широко, свободно дышалось полною грудью; чудныя звѣздныя ночи съ ихъ бальзамическою прохладою искупали дневныя страданія. Не то ожидаетъ хаджей за стѣнами священнаго города.

Когда достигнетъ паломникъ воротъ «благословеннаго трижды отъ вѣковъ» города, когда завѣтная цѣль его жизни, предначертанная пророкомъ, исполнилась, тогда онъ забываетъ все, что претерпѣлъ на пути. Сладкимъ, райскимъ для души странника кажется отдохновеніе въ сѣни священныхъ пальмъ, у ступеней священнаго источника, подъ сводами многовѣкового храма — колыбели ислама; паломникъ и не думаетъ о томъ, чѣмъ встрѣтитъ его Мекка. Правда, въ воротахъ ея усталыхъ хаджей встрѣтятъ имамы и улемы, всѣ въ зеленыхъ чалмахъ, знаменующихъ ихъ происхожденіе отъ святого сѣмени пророка; правда, они узрятъ уже издали священную Каабу; правда, ихъ палящіе уста освѣжатся водою изъ источника Магометова; правда, они станутъ теперь попирать прахъ, на который нѣкогда ступала нога ихъ великаго пророка, — но миръ душевный не дастъ покоя тѣлеснаго, не менѣе необходимаго послѣ труднаго пути.

Усердная молитва, кромѣ истощенія силъ, требуетъ еще и истощенія кошелька; а кошелекъ уже опустѣлъ сильно у паломника. Снаряженіе въ путь, страшные поборы и грабежи въ пустынѣ, сократили его уже на половину. Вотъ и тѣснится богомолецъ кое-какъ; не о тѣлѣ ему теперь надо заботиться, думаетъ онъ, а о душѣ онъ забываетъ, что только въ здоровомъ тѣлѣ — здоровая душа. Тѣло же не совсѣмъ здорово у большинства хаджей, когда они прибываютъ къ воротамъ священнаго города. Кромѣ страшнаго истощенія силъ, многіе изъ нихъ уже несутъ въ себѣ зачатки изнуряющихъ болѣзней или инфекціонныя начала лихорадочныхъ и болотныхъ формъ, полученныхъ еще дома или при прохожденіи черезъ страны, извѣстныя антигигіеничностью своихъ условій… А тутъ и размѣститься-то негдѣ какъ слѣдуетъ: многіе изъ богомольцевъ, говорилъ Букчіевъ, размѣщаются хуже скота на скотопригонныхъ дворахъ нашихъ прогонныхъ пунктовъ.

Не велика Мекка или Медина; тамъ и для туземцевъ мѣста едва хватаетъ, а при восточной чисто сказочной неряшливости, оба эти города, какъ и всѣ города на Востокѣ, залиты грязью, помоями и засыпаны отбросами. Представьте же себѣ, что сюда въ сезонное паломническое время прибываетъ по нѣскольку десятковъ тысячъ богомольцевъ со всѣхъ концовъ мусульманскаго міра. Понятно тогда, какъ должны сбиться тѣсно и кучно несчастные паломники въ узкихъ, загаженныхъ, заваленныхъ грязью уголкахъ. Тутъ на небольшомъ пространствѣ въ нѣсколько квадратныхъ аршинъ кучатся десятки пришельцевъ. Кто побогаче, тотъ еще помѣщается въ ханахъ — грязныхъ гостиницахъ, или, вѣрнѣе сказать, постоялыхъ дворахъ; остальные же въ огромномъ большинствѣ ютятся въ темныхъ арабскихъ лачугахъ, едва заслуживающихъ названіе человѣческаго жилища. Но все это еще аристократы въ сравненіи съ тѣми несчастными, которые доберутся до Мекки почти безъ піастра или рупіи въ карманѣ, когда тамъ уже гнѣздятся десятки тысячъ паломниковъ; тогда для этихъ нищихъ хаджей нѣтъ совершенно пріюта даже у гостепріимнѣйшихъ мусульманъ.

Сотни и тысячи новыхъ пришельцевъ этого истощеннаго люда за неимѣніемъ лучшаго крова, размѣщается просто на улицахъ, загрязненныхъ нечистотами, и питается гнилыми продуктами и даже тѣмъ, что валяется, оставшись послѣ трапезы другихъ бѣдняковъ. Что тогда бываетъ въ Меккѣ, по словамъ Букчіева, то даже себѣ трудно представить тому, кто не видалъ востока. Тогда нерѣдко можно видѣть, какъ на половину залитне помоями, въ грязи какъ свиньи, въ своихъ собственныхъ изверженіяхъ, въ лохмотьяхъ и нагишомъ валяются безъ всякаго призора сотни несчастныхъ заболѣвшихъ. Ужасные міазмы наполняютъ городъ постоянно, а во время паломническаго нашествія люди просто мрутъ подъ палящими лучами аравійскаго солнца, заѣдаемые паразитами, пропитанные міазмами, изуродованные страшными накожными болѣзнями, офтальміями, сифилисомъ, проказою, элефантіазисомъ, и валяются въ ужасающихъ мукахъ предсмертной агоніи. Трупы ихъ, разлагающіеся среди органическихъ отбросовъ всякаго рода, поражаютъ зловоніемъ даже привыкшихъ жителей Востока, и многіе бѣгутъ въ пустыни, чтобы не видѣть и не осязать всѣхъ этихъ ужасовъ. Можно безъ преувеличенія сказать, что въ это время всѣ обитатели Мекки болѣе или менѣе худосочны, ибо всѣ условія антигигіеничны въ высшей степени. Почва для развитія всѣхъ эпидемій уже подготовлена, и нуженъ только толчекъ къ перечисленнымъ этіологическимъ моментамъ, чтобы разразилась самая ужасная эпидемія. Дѣло не стоитъ и за этимъ. Пилигриммы изъ Египта приносятъ съ собою кровавый поносъ и тифы; паломники Индіи — холерную заразу, эндемичную на Деканскомъ полуостровѣ. Заразныя начала идутъ преимущественно съ караванами, губя по дорогѣ многихъ членовъ послѣднихъ и доходя до мѣстъ поклоненія. Всѣ эти заразы, какъ мнѣ говорилъ потомъ одинъ французскій врачъ, прожившій два года въ Джеддѣ съ паломниками, губятъ изъ нихъ около четверти или трети ежегодно; процентъ смертности такимъ образомъ ужасающій, тѣмъ болѣе, поразительный, что онъ, такъ сказать, хроническій. Изъ этого замѣчанія будутъ понятны мнѣ цифровыя данныя, которыя сообщилъ Абдъ-Алла относительно количества возвращающихся изъ Мекки богомольцевъ.