Александр Жевахов - Кемаль Ататюрк

• Название: Кемаль Ататюрк
• Автор: Александр Жевахов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03163-0

Какой след в истории оставлен этим выдающимся человеком, оценки которого в мировой историографии можно обнаружить в диапазоне от восторженных до обвинительных и которого европейские историки назвали «Человеком XX века», политического лидера, не только возглавившего национально-освободительное движение в Турции, но и уделявшего внимание просвещению своего народа? Подробное жизнеописание Мустафы Кемаля Ататюрка, написанное известным французским историком-тюркологом Александром Жеваховым, раскрывает многие неизвестные ранее детали биографии одной из ключевых фигур мировой истории начала XX века — периода возникновения на обломках империй новых национальных государств.

---

Египетские музыканты немедленно замолкают. Кемаль пишет несколько фраз в тетради и протягивает ее Фалиху Рыфкы. Название «Текст Сарайбурну» написано латинским шрифтом. Кемаль просит кого-нибудь прочесть текст. Молодой человек подбегает, но тут же останавливается, увидев незнакомые знаки. «Наш юный друг удивлен, так как не знает настоящий турецкий алфавит. Я попрошу прочесть текст одного из своих друзей», — заявляет Кемаль и протягивает его Фалиху Рыфкы. Рыфкы зачитывает слова Кемаля о том, что турецкая письменность — это не арабская письменность и турецкая музыка — тоже не арабская, и заканчивает: «Если 80 процентов нации неграмотно, то это не наша ошибка, а тех, кто, не зная характера турок, загружал его голову многосложным грузом. Настало время исправить эти ошибки. И мы их исправим. Я призываю соотечественников активно участвовать в искоренении этих ошибок. В течение года, в крайнем случае двух, всё турецкое население должно выучить новый алфавит. Своей письменностью и образом мышления наш народ покажет, что занимает свое место в цивилизованном мире!»

Толпа аплодирует, в очередной раз пораженная сценой, разыгранной президентом республики. Гази, завершая свой триумф, поднимается со стаканом ракы в руке: «В прошлом лицемерные самозванцы имели привычку пить намного больше. Я — не самозванец, и я пью в честь моей нации». По примеру гази окружающие поднимают свои бокалы в вечернем Стамбуле.

Проходят две недели; Кемаль неожиданно прибывает в Текирдаг, расположенный на европейском берегу Мраморного моря, туда, где стояла 19-я дивизия, которой он командовал в начале битвы за Дарданеллы. Все чиновники приглашены на курсы нового алфавита, и губернатор должен написать слова «жандарм» и «абрикос», какой выбор! Самым способным оказался молодой служащий, доставивший большую радость гази: «Вы увидите, наш народ будет читать и писать гораздо раньше, чем мы думаем». Через полтора часа Кемаль покидает чиновников и смешивается с толпой на улице, где обнаруживает имама:

— Ходжа, знаете ли вы новый алфавит?

— Нет, мой паша, я пока еще не выучил его.

Тогда Кемаль протягивает имаму бумагу и просит написать молитву старым алфавитом. Имам старательно выполняет просьбу, а Кемаль переписывает молитву латинским шрифтом: «Постарайтесь быстро выучить новые буквы и призывайте всех это делать. В следующий раз вы должны будете это знать».

Вернувшись в Стамбул, Кемаль проводит многочисленные конференции в залах Долмабахче для депутатов, государственных служащих и университетских преподавателей. С присущей ему настойчивостью и резкостью гази предупреждает слушателей, что они должны активно и не жалея сил включиться в эту новую битву. Его призыв понят, и университет Стамбула, где было немало сторонников арабской письменности, немедленно организует коллоквиумы и курсы по изучению нового алфавита и даже устанавливает громкоговорители на площади университета и перед главными мечетями, чтобы упростить работу с учениками.

1 ноября, когда Национальное собрание проголосует за закон о новом алфавите, движение за освоение алфавита охватит всю страну. Верный себе, Кемаль вдохновляет других собственным примером, посещает побережье Черного моря и часть Центральной Анатолии. «Он сам выступает в роли учителя, — пишет французский посол Шамбрен, — обучая офицеров, чиновников, коммерсантов, школьников, людей, случайно выбранных из народа, покоренных как авторитетом его личности, так и волшебной привлекательностью открытия, которое должно искоренить невежество». Отмечая энтузиазм гази: «За три месяца наш народ научится читать и писать», французский этнолог Питтар, посетивший Анатолию, расскажете «потрясающей активности народа, полностью посвятившего себя осуществлению задачи, которую поставили перед ним как необходимую». Все депутаты были мобилизованы как один, так как Кемаль умело использовал как убеждение, так и открытую угрозу: «Все те, кто попытается встать на моем пути, будут безжалостно уничтожены. Мои соратники и я сам, мы пожертвуем нашими жизнями, если понадобится, чтобы добиться триумфа этой цели».

После того как закон был принят, мобилизация еще более усилилась. Гази стал символично «Первым профессором», в Анкаре открывается около 20 тысяч национальных школ для обучения населения новому алфавиту. За один год около 500 тысяч турок научатся писать и читать, а между 1928 и 1935 годами грамотность возрастет на 10 процентов[64]. Правительство решает наказывать всех начальников тюрем, если выходящий на свободу после полугода заключения не научился читать и писать.

Пресса, потерявшая треть своих читателей в момент реформы, предприятия, включая коммерсантов, отказываются от арабского алфавита. Революция знаков отделила Турцию от Османской империи. В результате преобразования турецкого алфавита, переложения турецкой фонетики на латинскую письменность новая Турция обретает алфавит простой, одновременно европейский и национальный. Есть ли еще в истории революционер, который, как Мустафа Кемаль, мог бы гордиться тем, что внедрил новый язык?

Глава вторая УЧЕНИК ЧАРОДЕЯ

С 1927 года Кемаль начал регулярно бывать в Стамбуле: как только приближалось лето, он покидал Анкару и отправлялся на берега Босфора, в бывшую столицу. В 1930 году гази прибыл в Стамбул раньше обычного, чтобы встретиться с генералом Тypo, приехавшим через пятнадцать лет посетить места сражений за Дарданеллы: «Я потерял правую руку в боях у Галлиполи, сражаясь с турками, а теперь протягиваю вам руку дружбы, ту, которая уцелела». Кемаль снова приезжает в Стамбул 11 июня, а затем отбывает в Ялова, небольшой порт на анатолийском побережье Мраморного моря. Храм Аполлона, возведенный здесь двадцать пять веков назад, превратился в руины, но термальные источники, известные еще с античных времен, функционируют, и гази, у которого по-прежнему проблемы с почками, с большим удовольствием пользуется ими.

На отдыхе

Кемаль создает в своей беседке в Ялова библиотеку из восьмисот книг и посвящает свой отдых изучению турецкой расы. С какой целью? Не собирается ли он следовать примеру Энвера и проводить политику пантюркизма? Карга, изданная для молодежи, уточняет, что турок насчитывается до пятидесяти миллионов, если добавить к анатолийцам тех, кто проживает в СССР и на Балканах. А министр иностранных дел Турции хвастается тем, что «можно добраться от Анкары до Пекина, не прибегая ни к какому другому языку, кроме турецкого». Но, по мнению французского посла Шамбрена, Кемаль преследует другую цель: заставить турецкий народ поверить в себя. И он прав.

Гази не может смириться с характеристикой турок, которую показывает ему его приемная дочь Афет в школьных учебниках, по которым она обучалась в Швейцарии, но еще непригляднее эта характеристика в учебниках французского коллежа для избранных Нотр-Дам де Сион в Стамбуле: «народ второго сорта», «варвары», завоеватели, уничтожившие древнюю цивилизацию Малой Азии. Необходимо изменить мнение о турках, иностранцы должны уважать народ новой Турции, но как добиться этого? Продемонстрировать, что Турция достойна западной цивилизации. В то же время Кемаль убежден, что нация без корней лишена доверия. Турция должна обрести… свои корни.

Кемаль поглощает книгу за книгой, внимательно изучая их, делая пометки. Четыре тома «Общей истории гуннов, турок, монголов и западных татар до новой эры и по настоящее время», изданные в Париже в 1760 году, — автор восхваляет то, что сделали турки до Османской империи. «Введение в историю Азии — турки и монголы с момента возникновения до 1405 года» — французский автор объяснял в 1896 году, что турки передали китайскую культуру персам, а позже — в Европу. Или еще одна книга: «Турки древние и современные», изданная в 1870 году Мустафой Джелаледдином, поляком, обращенным в ислам, кто «показал», как гази конфиденциально сообщает Шамбрену, что кельты и лигуры — «братья, отделившиеся от турок». А когда летом 1928 года раскопки в Анатолии обнаружили следы цивилизации времен палеолита, он больше не сомневается в том, что предки турок появились в Анатолии на заре цивилизации, а греки прибыли туда на несколько веков позже. Кемаль создает специальную комиссию по истории турецкой нации.

Проблемы молодой республики

О чем беседовал гази со старым другом Али Фетхи, прибывшим в Стамбул отдохнуть от напряженной работы турецкого посла в Париже? Конечно, о языке и об истории. «Почему вы не затронули вопрос о создании новой политической партии?» — удивленно спросил один из друзей гази, Фуад, уверенный, что Кемаль собирается обсудить это с Фетхи. Но каждой проблеме свое время. Через несколько дней Кемаль просит Али Фетхи и губернатора Самсуна задержаться после обеда. «Выражает ли народ недовольство правительством?» — спрашивает он у губернатора, старого соратника по оружию. «Да, народ недоволен», — отвечает Кязым и приводит в качестве примера критику работы трибуналов. Затем Кемаль обращается к Фетхи: «Вы прибыли из-за рубежа. Что думают там о ситуации в нашей стране?» «Считают, что финансовая и экономическая ситуация очень плоха», — отвечает Фетхи и перечисляет недостатки, прекрасно известные Кемалю и Исмету: экономический кризис в 1927 году, резкое повышение налогов с целью финансирования развития промышленности и железных дорог, значительный рост импорта в сочетании с введением новых таможенных тарифов, падение курса турецкой лиры и, наконец, мировой кризис, захвативший и Турцию. Правительство Исмета вынуждено ввести контроль за обменом валюты. С целью проведения более независимой денежной и финансовой политики Исмет добивается создания Центрального банка Турции, положив, таким образом, конец семидесятилетнему периоду, в течение которого Османский банк совместно с французами и англичанами определял политику турецких финансов. Но было ли этого достаточно, чтобы уберечь Турцию от позора, если ей пришлось просить о пересмотре соглашения о выплате османского долга, заключенного Фетхи в 1928 году?