Владимир Каргополов - Путь без иллюзий: Том I. Мировоззрение нерелигиозной духовности

• Название: Путь без иллюзий: Том I. Мировоззрение нерелигиозной духовности
• Автор: Владимир Каргополов
• Издательство: В.М.Герасимова
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-9900687-1-9, 5-9900687-2-7

Данная книга является результатом переосмысления и переоценки господствующих в нашей культуре представлений о духовности и духовном развитии. В первом томе книги задаётся новое мировоззрение нашего времени, коренным образом отличающееся как от материалистического, так и от религиозного. Автор определяет его как мировоззрение нерелигиозной духовности или как Путь без иллюзий. Книга, тем не менее, не сводится к теоретическому философствованию. Во втором томе подробно обсуждаются теория и практика медитации, излагается существенно обновлённая (по сравнению с китайским и индийским аналогами) биоэнергетическая теория человека, а также задаётся вполне конкретная программа энергомедитативной практики с подробным изложением системы методов.

Работа публикуется впервые.

Для оформления обложки использованы картины художника В.А.Шагалова.

---

Ясное дело, что при таком отношении к жизни бережливость никоим образом не относилась к числу рыцарских добродетелей. Таким образом, мирские интересы католической церкви и её иерархов, прежде всего определялись борьбой за личную власть (за повышение своего статуса в церковной иерархии), а также политической борьбой Рима за влияние на международной арене. Как видим, доминирующая мотивация иерархов католической церкви мало чем отличалась от мотивации феодальной знати. Католическая церковь, так же как и аристократия эпохи феодализма, всегда считала стремление к личному обогащению и дух приобретательства нравственно сомнительными и даже позорными. Таким образом, католическая набожность вполне сочетается с устремленностью к достижению власти, славы и могущества, однако при этом стремление к обогащению отвергает как бездуховное и недостойное. Русский исследователь А.И.Неусыхин в работе «Эмпирическая социология Макса Вебера и логика исторической науки» пишет:

«…в центре капиталистического развития тогдашнего жира, во ФлоренцииXIV–XVв.в., в этом рынке денег и капиталов всех крупнейших политических сил, считалось нравственно сомнительным или только терпимым то, что рассматривалось как содержание нравственно похвального и обязательного образа жизни в Пенсильвании XVIII века».

И далее: «…во Флоренции, в этом крупном банковском центре, католические богословы только терпимо относились к деятельности купцов, а церковь, хотя и шла навстречу материально связанным с нею денежным силам итальянских городов, но считала именно «дух приобретательства» позорным».

Я специально привожу здесь эти цитаты для того, чтобы строгий научно-исторический подход к данному вопросу, противопоставить бытующим в массовом сознании представлениям о католической церкви, большей частью почерпнутым из художественной литературы.

Другая разновидность западного христианства — протестантизм, возник в результате Реформации — демократического бунта против построенного по феодальному образцу католичества. Таким образом, протестантизм — это уже не монархическое, а демократическое христианство. Оно в значительно большей степени отвечает идеям свободы и демократии, нежели авторитарный католицизм, построенный по принципу жёсткой иерархии и безусловного подчинения. Если католицизм полностью соответствует абсолютной монархии и феодальному общественному устройству, то протестантизм — капиталистическому варианту социального и хозяйственного устроения общества. Времена изменились и место феодализма и наследственной аристократии, как правящего сословия, заняли капитализм и современная промышленно-финансовая буржуазия.

Итак, наступление Нового времени принесло огромные изменения в социальное устройство общества, в его хозяйственную деятельность и в его духовную жизнь. Вместо монархии — демократия, вместо рыцарских добродетелей — буржуазные, вместо католицизма — протестантизм. «Монархическое» католичество на протяжении веков весьма жёстко и сурово боролось со всевозможными ересями и благодаря этому вплоть до наших дней сохранило своё единство. В то же самое время протестантизм, несмотря на то, что он намного младше католичества, имеет великое множество различных направлений и сект, что полностью соответствует духу свободы и демократии.

В то же время не следует переоценивать протестантский дух свободы, ибо он всегда был ограничен весьма жёсткими рамками. Так, например, вопреки общераспространённому мнению, протестантская церковь сожгла на кострах значительно больше людей, чем католическая инквизиция. Мало кому известно, что именно в католических странах по решению Инквизиции была прекращена «охота на ведьм», причём на целое столетие раньше, чем в тех частях Европы, где победила протестантская Реформация.

В отличие от католицизма протестантское христианство полностью соответствует предприимчивому духу капитализма и прекрасно с ним уживается. Интересно, что оно не ставит своей целью достижение власти и политического могущества. По мнению Макса Вебера,[50] стремление к власти над людьми, как мотивация, совершенно не типично для настоящего классического духа капитализма. Оно свойственно лишь немногим романтикам среди капиталистов и является, как и стремление к роскоши, признаком деградации и грядущего упадка. По Веберу, подлинный дух капитализма заключается в сильнейшей мотивации на исполнение своего долга. Долг же этот, согласно протестантской этике, состоит в том, чтобы работать не покладая рук для того, чтобы предприятие процветало и давало стабильную и высокую прибыль. Таким образом, дух протестантизма — это аскетическая набожность, жёсткая регламентация поведения, трудолюбие и нажива денег. В религиозную систему протестантизма, как совершенно равноценная составляющая, вплетена мотивация материального преуспевания. Это является уникальной особенностью протестантского вероисповедания, резко отличающей его как от католицизма, так и от восточного христианства. Католическая церковь, как я уже упоминал, стремление к богатству и дух стяжательства всегда считала вещами недостойными и крайне сомнительными в нравственном отношении (то же самое можно сказать и про русское православие с его нищелюбием и презрением к богатству).

Протестантизм же, напротив, стремление к наживе и приобретательству всегда рассматривал как высокодостойное и богоугодное. В протестантизме оно рассматривалось как высокий долг и своего рода призвание, как задача, поставленная Богом. В протестантской этике повседневная аскетичность, трудолюбие и бережливость сочетались с глубокой набожностью, а мотивация материального преуспевания прекрасно уживалась с религиозным рвением. В своём знаменитом трактате «Протестантская этика и дух капитализма» Макс Вебер говорит о том, что во всех течениях протестантизма выступает одна и та же специфическая особенность — «персональное совпадение виртуозной капиталистической деловитости с самыми интенсивными формами набожности, пропитывающей и регулирующей всю жизнь данных лиц и групп».

* * *

Ну а теперь, после краткого сравнительного анализа трёх основных христианских вероучений, рассмотрим более подробно восточное христианство, отдельной разновидностью которого является наше русское православие. Предметом этого рассмотрения, весьма далёким от традиционных богословских споров, является система ценностных ориентации восточного христианства и её социальные последствия.

Восточное христианство, в отличие от западного, никогда не было ориентировано на мирское преуспеяние, а ставило своей целью, превыше всего остального, спасение души и обретение Царствия Небесного. Истинному христианину надлежало отвернуться от всего земного, от всей мирской тщеты с тем, чтобы свою жизнь всецело посвятить Богу. Стремление к славе мирской, к стяжанию богатства, достижению власти и могущества рассматривалось как низменное и недостойное. Православный подвижник и чудотворец, святой Серафим Саровский говорил, что главной целью христианской жизни является стяжание Духа Святого, тогда как целью мирской жизни — стяжание богатства (беседы с помещиком Мотовиловым).

Проблема восточного христианства заключается в том, что те цели и ценности, которые оно отстаивает, годятся только для весьма узкого круга людей, имеющих духовное призвание и особую духовную одарённость. Такие люди, вне всякого сомнения, оказывают исключительно благотворное влияние на свой народ, одухотворяя и облагораживая его просто своим примером и своим присутствием. Однако много таких людей не бывает, да и быть не может, ибо количество никогда не дружило с качеством. В данном случае — с качеством человеческой личности. Такие люди как святой Серафим Саровский очень редки. Как в своё время сказал русский историк В.О.Ключевский, «Иисусы редки, как кометы, а Иуды плодятся, как комары». Когда система ценностей и жизненных устремлений, которая подходит только для избранных из избранных, предлагается для широкого круга людей — ничего хорошего из этого произойти не может. Для огромного большинства людей система требований, налагаемых восточным христианством, является непосильной и нереалистической. Она самым явным образом противоречит здоровому эгоизму обычных, не наделённых экстраординарным духовным потенциалом, людей. Она совершенно не учитывает реальный уровень их мотивации к духовному самосовершенствованию, а также уровень их готовности к самоконтролю и самоограничению.

В результате, внедрение в массовое сознание ценностей восточного христианства приводит всего лишь к массовой профанации и вульгаризации этих ценностей. Формально они признаются, но в реальной жизни практически «не работают». Другим недостатком православного христианства, самым его большим недостатком с социальной точки зрения, является заложенное в его вероучении негативное отношение к мирскому преуспеванию, к стяжанию славы, богатства и могущества. На самом деле, все эти, отвергаемые нашим православием ценности, исключительно важны для процветания нации. Столь презираемому восточным христианством богатству соответствует экономическое процветание страны и высокий жизненный уровень её населения. «Мирской славе» соответствует положительный образ страны и высокий национальный престиж на международной арене, а величию и власти мирской — военно-политическое могущество державы и её влиятельность в мире. Однако восточное христианство объявляет все эти высокопозитивные ценности морально сомнительными и недостойными. Между тем, никогда ничего хорошего не происходило с той страной, правитель которой был больше озабочен собственным духовным самосовершенствованием, нежели благополучием управляемого им государства. Тот, кто желает спасения души, должен идти не во власть, а в монастырь. Страна процветает и развивается не тогда, когда её правители отличаются глубокой набожностью и стремятся к духовному совершенству, а тогда, когда они занимаются государственными делами. Хорошим примером к вышесказанному является последний русский император Николай II, причисленный Русской Православной церковью к лику святых.