Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

• Название: Прошлое с нами (Книга первая)
• Автор: Василий Петров
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

В своих мемуарах кандидат военных наук дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров рассказывает о событиях первого и последующих дней минувшей войны на отдельных участках Владимир-Волынского укрепленного района в полосе 5-й армии Юго-Западного фронта. Советские воины подразделений 92-го отдельного артиллерийского дивизиона и других частей, о которых упоминает автор, поставленные в неимоверно тяжелые условия, сражались с непоколебимой стойкостью, отвагой и мужеством, не щадя жизни, движимые стремлением отстоять независимость Родины

---

— Ну-ну... не так уж он и неправ. Орудия подкрасить и следите, чтобы не было ржавчины там, где ее не должно быть.

Орудийные расчеты занялись малярными работами. Я вздремнул под деревом, там стояла палатка.

Огневой налет! Слышится запах жженой земли. Какие-то звуки, необычное шипение. Я с трудом повернул голову, словно был контужен. В одном шаге торчит 105-мм снаряд, в рикошете вышедший на три четверти из грунта. Не сработал взрыватель. От него исходил пар.

Безуглый и Савченко с некоторого удаления осматривали мою палатку. Ниже перекладины снаряд оставил дыру, не затронув, однако, ни колья, ни растяжки.

— Товарищ лейтенант, где же амулет? — спросил Безуглый.

— Вы хотите сказать камуфлет,— поправил Савченко, не двигаясь с места.

— Товарищ политрук, я сказал то, что хотел... В нашем языке снаряд, не разорвавшийся с кем-то рядом, на поверхности, называется амулет.

— А я думал...

— Камуфлет...— это тот случай, когда снаряд с фугасным взрывателем уходит в землю слишком глубоко, не в силах выбросить грунт.

Явился артмастер, извлек из земли немецкий снаряд и отнес в сторону. Близкий разрыв другого снаряда мог вызвать его детонацию и привести к тому, что не сделал взрыватель.

Политрука Савченко вызвали в штаб дивизиона к старшему политработнику. Возвратился он уже после полудня. Вместе с политруком прибыл лейтенант. — Васильев,— представил его политрук,— назначен к нам командиром 2-го огневого взвода.. Принимайте в свой круг.

Безуглый пожимал руку Васильеву: — Круг, конечно, предпочтительней, но у нас только линии... Тут линия орудий, дальше линия железной дороги, за ней линия переднего края.

Лейтенант Васильев — в новом, с иголочки, обмундировании. Ему примерно двадцать три года. На вид не особенно крепок. Среднего роста, лицо продолговатое. Опрятен, побрит, причесан.

Все присели на бруствере. Васильев неторопливо огляделся и стал рассказывать о себе. В прошлом году окончил 1-е Ленинградское артиллерийское училище, проходил службу в одном из внутренних округов. Извел немало бумаги на рапорты с просьбой направить в действующую часть. Сегодня его желание сбылось, он доволен, что находится среди фронтовиков.

Телефонист передал на НП о прибытии командира 2-го огневого взвода. В сопровождении сержанта Митрощенко лейтенант Васильев отправился представляться командиру батареи.

Союзники не появились ни в тот день, ни на следующий. Потом штаб дивизиона уведомил, что посещение, англичан не состоится.

6-я батарея меняла боевые порядки. Огневые взводы в затруднении. Артснабженцы привезли со станции Головки на ОП четыре боекомплекта. Поднять столько одним рейсом невозможно.

— Орудия выводите на Зарудье, к развилке дорог. Я приеду через полчаса. О снарядах позже,— сказал по телефону младший лейтенант Варавин.

Парашютисты и мифы

Лесная дорога укатана. Стоят указатели. Район тылов какой-то стрелковой дивизии. Пехота, по-видимому, занимала оборону по железной дороге Киев — Коростень. За обочиной позиции дивизионных артиллерийских полков. Дальше — наши калибры, две батареи корпусного артиллерийского полка.

На развилке дорог стоял в ожидании командир батареи. «Принять вправо... стой!» Орудия и машины выкрашены свежей краской. Варавин шел вдоль колонны, он доволен работой, проделанной орудийными расчетами.

— Молодцы. Сколько они тут перенесли огневых налетов? Десять?

— Нет, побольше,— ответил Савченко.

— Потери?

— Два человека.

— А под Пирожками? Понимаете, что значит отрытая вовремя щель? Надеюсь, мне больше не придется говорить об этом,— Варавин стал излагать задачу.

Вместе с Васильевым и огневым разъездом я ехал на ЗИС-3 в сторону Зарудья. Навстречу тянулась кавалерийская колонна. Пять-шесть эскадронов. С батальонными пушками, пулеметы на вьючных лошадях.

ЗИС остановился — ОП. Огневой разъезд приступил к работе. Васильев возвратился за огневыми взводами.

Обоз, отдыхавший на привале, сообщил: до переднего края 10 километров. Невдалеке от выбранной ОП грейдерная дорога. «Воздух!» — кричат обозники. Гудят моторы «юнкерсов», начинается бомбежка.

Связь с НП установлена. Но Васильев не появлялся. Я ждал час, другой. Командир батареи обеспокоен. В чем дело?

Огневые взводы пришли только через четыре часа. Выясняется, на обратном пути Васильев попал под бомбежку, машина сгорела, он добирался пешком.

6-я батарея открыла огонь. Стреляющий получил координаты целей из дивизиона АИР начальника артиллерии 27-го CK, который обеспечивал артиллерийские части в районе Зарудья.

Утром следующего дня командир батареи сообщил обстановку. В район Зарудья прибыл только 2-й дивизион.6-я батарея поддерживала подразделения воздушно-десантной бригады.

В 8 часов началась артиллерийская подготовка. Грохот стоял невообразимый. По своей численности группировка нашей артиллерии здесь превосходила Малинскую по меньшей мере в три раза.

Варавин сопровождал огнем атаку. Несмотря на сильный минометный обстрел, парашютисты отбросили стремительным ударом немецкую пехоту на 10—15 километров. В ряде мест ее отход превратился в бегство.

На грейдерной дороге показалась колонна пленных — около 70 человек. Тащатся немецкие повозки с разным трофейным имуществом, запряженные огромными ломовыми лошадьми. Пленные остановились на привал.

— Мне еще не приходилось видеть немецких солдат, пойдем поговорим,— предложил Васильев.

Начальник конвоя лейтенант-парашютист махнул рукой.

— Не имею ничего против, пожалуйста... но эти молодчики отпетые гитлеровцы, до небес превозносят своего фюрера.

Пленные поспешно поднялись. Своей внешностью они мало отличались от тех немцев, которых я видел невооруженным глазом и сквозь стекла стереотрубы: в куртках, засученные рукава, сапоги с широкими голенищами. Не доставало только оружия и в этом, похоже, заключалось единственное обстоятельство, огорчавшее пленных.

— Прошли, что называется, огонь и воду... прожженная публика... Европу оккупировали от Нордкапа до Крита. Но у нас не то. Подождите, придет время,— говорил лейтенант-парашютист.

Длинный сухопарый немец с забинтованной головой заговорил по-русски.

— Господин лейтенант заблуждается. Русская армия разбита и больше не способна на серьезное сопротивление. Немецкие войска овладели Смоленском. Москва обречена... Комиссары скрывают правду и обманом заставляют вас сражаться...

— Мы сознательно идем за комиссарами, у нас одна цель,— ответил лейтенант.— Вам известны потери ваших «непобедимых» войск под Киевом? Смоленск, возможно, потерян, но мы вернем его. Уверяю, вы не последний пленный.

— О, не стоит беспокоиться... Мой плен есть досадное недоразумение. Я охотно признаю: русские парашютисты храбрые солдаты. Нам пришлось немного отступить, но это ничего не значит... Разве господину лейтенанту не известно, что русское командование, бросив парашютистов в бой, лишилось своих последних резервов?

— Геббельсовская пропаганда с первого дня войны трубит о том, что резервы русских израсходованы.

— Немецкие войска у стен Москвы... Россия падет. Дни Советов сочтены!

— Не забывайте, вы в плену.

— Да, к сожалению, но мои мысли, как и мысли моих товарищей по несчастью, вместе с теми, кто сражается за фюрера и великую Германию.

После первых русских фраз немец начал употреблять немецкие, польские, чешские слова, адресуя их, по-видимому, к пленным. Они согласно кивали головами.

— Ну, вы видите этих типов? Собираются покорять Россию... А ведь он и в самом деле думает, что меня и вас заставляют воевать комиссары.

* * *

Среди немецких солдат в то время преобладало мнение, что Россия — колосс на глиняных ногах. Гитлер намеревался закончить «восточную кампанию» в течение считанных недель, и в любом случае до наступления осенней распутицы. Судьба России не свершилась, но сомнений нет — дни ее сочтены.

Немецкие штабы планировали операции, которые предполагалось проводить после «падения Советов». Картографы трудились над составлением новейших топографических карт Ближнего и Среднего Востока. Немецкая промышленность производила великолепные сетчатые спальные палатки, чтобы избавить от москитов немецких солдат в жарких странах.

Немецкий подводный флот топил на просторах Атлантики суда, доставлявшие оружие и продовольствие на Британские острова. Горные егери сменяли свои караулы у Нордкапа, немецкий танковый корпус поддерживал итальянского союзника в песках Ливии.

Немецкие войска повсюду теснили противника. Нацистская Германия в глазах доброй половины человечества представлялась силой, которая уверенно шла к мировому господству.

Но в основе своей военные успехи нацистской Германии не имели прочного фундамента. Военная мощь ее определялась не столько ее духовным и промышленным потенциалом, сколько обстоятельствами, которые проявлялись в положении срединного государства, лишенного собственной сырьевой базы. Германия подчинила европейские страны, но полностью поставить их ресурсы для обеспечения собственных нужд в короткий срок было невозможно. Да в то время самоуверенные нацисты и не видели в этом особой нужды.