Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

• Название: Прошлое с нами (Книга первая)
• Автор: Василий Петров
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

В своих мемуарах кандидат военных наук дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров рассказывает о событиях первого и последующих дней минувшей войны на отдельных участках Владимир-Волынского укрепленного района в полосе 5-й армии Юго-Западного фронта. Советские воины подразделений 92-го отдельного артиллерийского дивизиона и других частей, о которых упоминает автор, поставленные в неимоверно тяжелые условия, сражались с непоколебимой стойкостью, отвагой и мужеством, не щадя жизни, движимые стремлением отстоять независимость Родины

---

Традиции 231-го КАП культивировали у личного состава дух дисциплины и коллективизма. Огневики, разведчики, связисты, люди обслуживающих подразделений дорожили тем, что их полк, оставаясь таким же, как другие артиллерийские части, имел собственное лицо. Способность подчиняться закону дисциплины возвышает, воина в его собственном мнении. Он поступался личными интересами в пользу общую и не представлял себя вне строя своего подразделения. Но сознание рядового не означает, что он утрачивал черты, свойственные отдельной личности. Наоборот, воин старался преуспеть, отличиться, лучше других нести службу. И находил стимулы в делах подразделения, поскольку он внес свою долю, которая не рассеялась попусту и не исчезла бесследно, но обратилась в действия орудийного расчета, взвода, батареи.

Традиции 231-го КАП затрагивали до некоторой степени и служебные отношения. Так, во 2-м дивизионе для приветствия старших начальников полагалось подавать команды независимо от характера занятий, в том числе и во время ведения огня.

Традиция 3-го дивизиона, куда я назначен, обязывает повторять приказания от слова до слова. Об этом меня предупредил Безуглый.

* * *

Автомобиль оставил залитую водой проселочную дорогу. Дальше, за поворотом на Хмелевку, для ЗИСа она почти непроходима.

8-я батарея занимала ОП в дубовой роще, которая тянулась с северо-запада на юго-восток на 2—8 километра. В копнах, слева от дороги, нашли пристанище беженцы, десятка полтора повозок. Пестрая картина. Трепыхались простыни, пеленки, развешанные на дышле. Кляча в упряже, опустив голову, жевала траву. Под повозкой сидели неподвижно дети, глядя на машину.

Все командирские обязанности на ОП 8-ой батареи исполнял лейтенант по фамилии Мухамедаев — среднего роста, черноволосый и смуглый. Он и доложил о моем прибытии на НП командиру батареи. Слышимость после дождя скверная. На линии, по словам телефониста, много порывов. Разговор дублировал промежуточный узел связи.

Лейтенант передал мне трубку: «Принимайте должность. К двадцати часам закончить оборудование позиций»,— сказал командир батареи. Я уже знал о некомплекте людей в орудийных расчетах. После стрельб еще не были убраны гильзы, укупорка. Мухамедаев качал отрицательно головой. К назначенному времени нельзя выполнить работу. Поучения Безуглого вылетели из головы. Вместо того чтобы повторять приказание, я ответил, что это зависит от того, будет ли командир батареи вести огонь.

— Независимо, товарищ лейтенант! Полагается повторять приказания. Оборудование закончить, даже если орудия будут беспрерывно стрелять. Эти новые лейтенанты... Вас назначили для того, чтобы утверждать воинский порядок, а не наоборот,— дублировал недовольно телефонист с промежуточного узла связи.

Лейтенант Мухамедаев сказал, что мой предшественник имел точно такой же разговор с командиром батареи. Лейтенант Волынцев не терпит возражений.

Расчеты, не спеша, убирали ОП. Лейтенант распорядился ускорить работу и отдал необходимые приказания, чтобы упростить мне ознакомление с огневыми взводами.

— По местам!

Оплошность, которую я допустил в разговоре с командиром батареи, не выходила из головы. Не радовал уже и солнечный день и то, что 8-я батарея находилась в лучшем положении, чем 6-я. Шумят листвой развесистые дубы. Передний край в 10-ти километрах.

Говорят, батарея — дом родной... Да... родной. Но дом дорог всякому человеку. Колыбель, начало жизни, тепло родительского очага, питье и пища. Вспоминания о родном доме до конца жизни не изгладятся в памяти. Но привязанность воина к подразделению имеет другую природу. Нет крыши над головой и нет тепла. Воину дороги люди, с которыми сражался в одном строю, он знает их нагую душу, богатство и чистоту человеческой натуры. Никаких тайн и секретов ни в мыслях, ни в намерениях, ни в поступках. Воин верит своим товарищам, своим командирам, как верят люди собственному я.

Никакие занятия несравнимы с фронтовой службой. Нигде человек не подвергается такому колоссальному напряжению и не переживает такие невыразимо глубокие и острые ощущения. Я с сожалением покидал 6-ю батарею. Безуглый был для меня ближе, чем Мухамедаев. Я знаю командиров орудий и рядовых в лицо, каждого, кто повиновался командам, пренебрегая опасностью, знаю и тех, кто не спешил занять места у орудия, когда бушевали разрывы. А здесь, в 8-й батарее? Орудийные номера бегают у своих огромных орудий... Конечно, в их числе есть верные и храбрые воины и, может быть, не меньше числом, чем в 6-й батарее. Но тех я видел в действии, а эти? — слышу лишь фамилии, и то, со слов других. Но это совершенно разные вещи.

Осмотр ОП закончен. Расчеты принялись за лопаты. — Огневые взводы, приготовиться к приему команд! —передал телефонист.

Батарея открыла огонь.

152-мм пушка-гаубица относилась к разряду тяжелых орудий. Досягаемость ее по дальности свыше 17 километров. Снаряд весит 45 килограммов. В отличие от пушек, у пушки-гаубицы стреляющий путем изменения зарядов избирал наиболее выгодную траекторию и угол встречи снаряда у цели. Это увеличивало его поражающее действие и позволяло экономить ресурс орудийного ствола.

Вес 152-мм пушки-гаубицы — 7 тонн. Массивный лафет с раздвижными станинами, помимо сошников, имел особые клинья, обеспечивающие устойчивость орудия в момент выстрела. Все это повышало точность стрельбы. Я привык к тому, что после выстрела у 107-мм пушек наводку надо восстанавливать. Пушка-гаубица почти не сдвигалась с места.

Дальность до цели — 15 километров. При стрельбе на больших углах возвышения возникают неудобства в заряжании тяжелых орудий. Замедлялся темп стрельбы. Заряжание производится с помощью досыльника, который полагается иметь в комплекте каждого орудия.

Лейтенант Мухамедаев подал команду. Но досыльников не оказалось — был только в 1-м орудии.

Лейтенант Волынцев недоволен. Досыльники не изготовляются по мановению руки. Нужно найти материал. А время? Я торопил огневые взводы. Кто-то предложил использовать черенки лопат.

Что же делать? Лопата — необходимый инструмент. И все же темп в данную минуту важнее. Черенки обломаны и пошли в ход.

Стрельба — хлопотное занятие. Хорошо, когда она ладится, не идут в счет отдельные ошибки, но если подан повод, начинается канитель. Уточнения, запросы, окрики следуют одно за другим.

— Доложить установки последнего выстрела! .

Командир батареи решил найти ошибку, через телефонистов сверяет свои записи с моими, командиры орудий листают бланки записи команд. Наконец ошибка найдена. Причина: небрежность в обращении с уровнями наводчика 2-го орудия.

Стрельба продолжалась.

— Стой! Записать... цель номер восемнадцать. Перерыв тридцать минут.

Ни о каком отдыхе не может быть речи. Командиры орудий должны привести в надлежащий порядок штабеля снарядов, материальную часть орудий, принадлежности к ней. Продолжается прерванное оборудование. На это уйдет еще три-четыре часа. У огневых взводов нет времени. Нужно приложить все силы, чтобы выполнить приказание командира батареи.

Телефонист звал к аппарату. Слышимость улучшилась. Лейтенант Волынцев раздражен. В чем дело? У орудий нет необходимых принадлежностей. Почему?

Выясню.

— Я не нуждаюсь в ваших выяснениях... мне нужна четкая служба. Занимайтесь выяснением до стрельб, а не после. Старший на батарее обязан поддерживать на ОП порядок.

Я не успел осмотреться, не знаю состояния орудий.

— Вот как? Товарищ лейтенант, разве во втором дивизионе другой закон?

Нет. Но у 107-мм пушек расчеты не прибегают к досыльникам.

Волынцев умолк. Трубка перешла в руки телефониста. Лейтенант Мухамедаев объявил расчетам замечания, сделанные командиром батареи, и занялся проверкой боеприпасов, приборов освещения, орудийных ЗИПов.

Знакомство с ОП 8-й батареи продолжалось. Место укрытия для тягачей в сотне шагов. Слишком близко. Тяжелые сельскохозяйственные тракторы приткнулись к деревьям, наскоро прикрыты ветвями. — Мухамедаев, кто должен рыть для тягачей окопы? Командир отделения тяги, он — Мухамедаев — или я? Кому-то из этого числа нужно приниматься за работу немедленно! С НП поступила команда «по местам!». Разговор с командиром отделения тяги остался незаконченным. Волынцев вел огонь по пристреляным целям. Одна пауза, другая. Снова огонь.

Надвигался вечер. Лейтенанту Мухамедаеву и командирам орудий, по-видимому, отдыхать не придется. Чтобы избавиться от замечаний, лично я предпочитаю работать днем и ночью.

К полуночи большая часть из того, что считалось отступлением от норм воинского порядка, устранена. Закончилось оборудование мест отдыха для людей.

Ночью прошел дождь. В 5 часов телефонист передал: «По местам!» Пришел с НП замполитрука Юрченко, временно исполнявший обязанности замполита батареи. Он провел там два дня. 8-я батарея поддерживала 3-ю роту 63-го СП. Наблюдательный пункт Волынцева в районе западного железнодорожного переезда. Подразделения 63-го СП вели бои по улучшению своих позиций.