Тим Северин - Крест и клинок

• Название: Крест и клинок
• Автор: Тим Северин
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31176-7

Европа охвачена пламенем затяжной войны между крестом и полумесяцем. Сарацины устраивают дерзкие набеги на европейские берега и осмеливаются даже высаживаться в Ирландии. Христианские галеры бороздят Средиземное море и топят вражеские суда. И волею судеб в центре этих событий оказывается молодой ирландец, похищенный пиратами из родного селения.

Чью сторону он выберет? Кто возьмет верх? И кто окажется сильнее — крест, полумесяц или клинок?

---

— Что ты узнал?

Бурдон явно был в недоумении.

— Этот человек — форкат, каторжник. Говорит, что сбежал в море еще мальчишкой, попадал в разные передряги и очутился на купеческом корабле, направлявшемся в Ливан. Он подписал договор, думая, что владелец судна — грек-христианин, но когда корабль перехватила мальтийская галера ордена Иоанна, оказалось, что настоящий владелец — турок и что груз их предназначается египетскому паше. Его взяли с этого купеческого судна как пленника, привезли на Мальту и судили судом рыцарей. Судьи решили, что он предал свою страну и веру, и по этому обвинению приговорили к веслу пожизненно. Они даже назначили за него цену раба, чтобы вознаградить команду, которая его захватила. Видать, владелец «Герасима» купил его — заплатил прямо на ступеньках суда, — и вот уже три года, как он на этой галере. Он не надеется выбраться отсюда, разве только заболеет или помрет.

— Значит, его положение не лучше нашего, — заметил Гектор.

Но лицо Бурдона по-прежнему выражало недоумение.

— Но вот чего я никак не пойму. Он говорит, что почти все гребцы на «Герасиме» — отступники, захваченные или купленные, и родом они из самых разных стран, да еще несколько турок. И вряд ли кто-нибудь здесь осужден на определенный срок. Все приговорены пожизненно, и последний доброволец-гребец покинул галеру на Мальте. По его разумению, хозяин галеры хочет иметь постоянную команду, чтобы «Герасим» стал самой лучшей из всех галер в Средиземном море — в смысле повиновения и порядка. И вот что странно — похоже, этот галерник чуть ли не гордится тем, что сидит здесь.

Снова прозвучал пронзительный свисток комита, и галерник, который разговаривал с Бурдоном, сказал:

— Пятиминутное предупреждение. Лучше готовьтесь ко сну. Отлейте и расстелите плащи. Ночью бывает холодно. Как только огонь погасят — никаких разговоров.

Тут Гектор увидел, что некоторые из гребцов собирают небольшие настилы, установленные на коротких шестах фута три высотой. Вот уже они натянули пологи над этими настилами, так что внутри большого навеса появилось полдюжины палаток поменьше.

— А это для чего? — спросил Гектор.

— Там спят комиты и старшие надсмотрщики, — ответил галерник. — Плавают у нас над головами, как в облаках. Гребцы под ихними постелями имеют «запасные места». Они прислуживают комитам, как слуги, и едят объедки с их стола.

— А как же мы? Где мы будем спать? — недоумевал Гектор, озираясь.

— Там же, где сидите, — последовал ответ. — Будете по очереди вытягиваться на скамье или под ней на палубе. На всех пятерых места не хватит, так что половине придется спать, стоя на коленях, головой на скамье.

— Здесь же не хватит места.

— Сейчас-то просто роскошь, — заверил галерник. — Вот подожди, когда тебе придется делить скамью со всеми да еще с веслом.

Только тут Гектор понял, что не видит на «Герасиме» весел. Интересно, где же они, размышлял он, когда снова прозвучал сигнал, и на всей галере воцарилось мертвая тишина.

* * *

На другое утро он узнал, куда подевались весла галеры. После скудного завтрака, состоявшего из воды и хлеба, команду «Герасима» отвели по набережной к тому месту, где стояли на якоре два небольших корабля. Это были галиоты — галеры вдвое меньшие, предназначенные Корпусом для учебных плаваний. Длинные весла, выкрашенные алым и белым, аккуратно были выложены на скамьи. Гектор узнал цвета «Герасима».

— Команда, по местам! — рявкнул сопровождавший их начальник гребцов. — Скамьи с первой по двенадцатую на первый галиот; скамьи с тринадцатой по двадцать шестую — на второй.

Гектор и его товарищи едва успели добраться до передних скамей и были прикованы к ним к тому времени, когда Якуп, вооруженный пастушьим кнутом, появился на помосте над ними.

— Ты, с клеймом на щеке, — проговорил он, указывая на Бурдона, — покажи-ка всем, как это делается.

Бурдон взялся за деревянную хватку, закрепленную на массивной рукояти весла толщиной с мужское бедро, и уперся правой ногой в край передней скамьи.

— Теперь — гребок!

Бурдон попытался оттолкнуть от себя валек весла, привстал, будто поднимаясь по лестнице, потом откинулся назад, всей своей тяжестью потянув рукоять на себя. Огромное весло не шелохнулось.

— Еще! — приказал начальник гребцов.

Он щелкнул кнутом по плечам Бурдона. Вор скрипнул зубами и повторил попытку, однако весло не двинулось с места.

— Теперь ты! — пролаял начальник гребцов, указывая на Гектора.

Гектор схватился за соседнюю хватку и повторил движения Бурдона.

— И ты!

На этот раз — Дану, который присоединился к их попыткам, и тяжелое весло с трудом начало подвигаться.

— И ты!

Четвертый человек на гребной скамье добавил свой вес, однако лишь тогда, когда дюжий оджак, сидевший дальше всех от борта, присоединился к другим гребцам, тяжелое весло начало с натугой опускаться и подниматься.

— Хватит! — гаркнул начальник, переключив все внимание на следующую скамью новичков.

Как только Якуп отошел настолько, что не мог их услышать, Бурдон прошипел:

— Когда галера пойдет, следи за рукоятью весла позади нас. Она запросто может вышибить нам мозги…

— Начинаем!

Начальник гребли, завершив свои поучения, подал знак комиту, стоявшему на полуюте. Комит поднес к губам свисток и коротко свистнул. Каждый гребец качнулся вперед, все еще сидя на скамье, вытянув руки, толкая рукоять весла вперед по низкой дуге. Свисток прозвучал вновь, и гребцы привстали разом, подняв руки так, что лопасти весел погрузились в воду. Еще сигнал, и гребцы откинулись назад, протащив лопасти под водой, и упали на обитые кожей скамьи. Едва они коснулись сидений, как свисток просигналил повторить все сначала, и барабанщик рядом с комитом начал отбивать медленный ровный ритм. Галиот двинулся.

— Ритм. Главное, держись ритма, — бубнил Бурдон рядом с Гектором. — Не сила важна, а ритм.

Он ахнул, потому что кнут начальника хлестнул его по плечам.

— Разговорчики!

Учебная галера тяжело шла вперед, направляясь к выходу из гавани, и Гектор видел, что другой галиот не отстает от них. Потом они миновали сторожевые форты и вдруг оказались на покрытой зыбью воде. Галиот начало покачивать, и тяжелое весло перестало повиноваться. На ноги Гектору плеснула морская вода, и он понял, как низко сидит судно. Вдруг пятерка гребцов на весле позади них потеряла равновесие. Гектор услышал вопль. Что-то заставило его пригнуться, и огромная рукоять вырвавшегося на свободу весла просвистела у него над головой — гребцы выпустили ее из рук. В следующий момент его лопасть столкнулась с лопастью соседнего весла, и тяжелая рукоять полетела назад по короткой дуге. Раздался хруст — она угодила гребцу в грудь и сломала ребра.

Поток брани — начальник гребцов бежит по проходу к ним. Лицо искажено яростью. Галиот почти остановился.

— Грести, собаки! Грести! — кричал начальник, нанося удары кнутом, а несчастные гребцы пытались подняться на ноги и снова привести в движение весло.

Их искалеченный товарищ лежал на палубе у скамьи. Одним движением начальник гребцов спрыгнул с прохода и пинком зашвырнул пострадавшего под скамью, точно мешок с тряпьем, чтобы не мешал остальным. Еще мгновение, и он уже снова на помосте, кричит:

— Наддай! Наддай!

Следующие три недели Гектор, Дан и другие новички «Святого Герасима» учились весельной работе. То было жестокое ученичество. Они гребли до ломоты в спине и плечах. Руки у них покрылись волдырями, и когда волдыри лопались, кожа слезала, открывая кровоточащее розовое мясо. Подошвы босых ног кровоточили от постоянного упора в банкет и переднюю скамью. Ночевать они возвращались на «Герасим», получали все ту же невкусную фасолевую похлебку и хлеб, а затем впадали в неспокойный сон, чтобы на рассвете быть поднятыми назойливым свистком комита. Но дни шли, их мышцы становились тверже и привыкали к напряжению; толстые мозоли появились на руках и подошвах; они научились соблюдать ритм и подчиняться ровному барабанному бою. Вскоре им стал внятен каждый приказ по свистку комита — они останавливались и трогались, ускоряли или замедляли греблю или же табанили так слаженно, будто стали единым механизмом. И с ростом их мастерства, как заметил Гектор, в нем самом и в его товарищах по третьей скамье развилось и некое тщеславие. Поначалу было важно выиграть соревнование с гребцами на другом учебном галиоте. Потом, после того как рабочие арсенала завершили ремонт «Герасима» и галера смогла встать на воду, им захотелось доказать свое превосходство над другими галерами флота.

Они еще ни разу не видели своего капитана. В его отсутствие галерой правил Пьекур, доводя до совершенства весельную работу на «Герасиме» с такой чуткостью, что это напомнило Гектору арфиста — однажды ему довелось видеть, как музыкант настраивает свой инструмент. Пьекур и начальник гребцов перемещали гребцов с одной скамьи на другую, согласно их весу и силе, до тех пор пока не добились наилучшего результата. Гектор, Дан и Бурдон неизменно оставались на своей третьей скамье, а могучий оджак Иргун оставался их вог аван, однако самый подходящий для них квинтероль, пятый гребец, сидящий у самого борта, нашелся не сразу. Однажды Пьекур посадил на это место человека с отрезанными носом и ушами. Когда Гектор тихо спросил у новенького, как его зовут, вместо ответа последовало только сопение из дырок-ноздрей. Гектор повторил свой вопрос, и тогда несчастный обратил к нему свое изуродованное лицо и открыл рот. Языка не было, язык был вырван. Даже Бурдон, закоренелый вор, был потрясен.