Тим Северин - Крест и клинок

• Название: Крест и клинок
• Автор: Тим Северин
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31176-7

Европа охвачена пламенем затяжной войны между крестом и полумесяцем. Сарацины устраивают дерзкие набеги на европейские берега и осмеливаются даже высаживаться в Ирландии. Христианские галеры бороздят Средиземное море и топят вражеские суда. И волею судеб в центре этих событий оказывается молодой ирландец, похищенный пиратами из родного селения.

Чью сторону он выберет? Кто возьмет верх? И кто окажется сильнее — крест, полумесяц или клинок?

---

— Посмотри, что на нем начертано.

Приглядевшись, Гектор понял, что фонарь сделан из пергамента, натянутого на тонкий медный каркас. На пергаментную поверхность было нанесено с дюжину изображений: медведь, какие-то люди, диковинное существо — наполовину коза, наполовину рыба, еще существо, вроде краба. Наконец до него дошло, что это знаки зодиака и созвездия.

— Это карта небес, — сказал мореход. — Я купил ее давным-давно у торговца диковинками. У самого султана имеется множество подобных вещей — ученые-звездочеты называют их небесными глобусами, только султанские глобусы куда больше. К примеру, огромный шар из чистого мрамора с высеченными на нем сорока четырьмя созвездиями и звездами, числом более тысячи двадцати пяти. Однако этот, хотя он и скромен, для меня — драгоценен. Смотри внимательнее.

Гектор стал разглядывать фигурки на глобусе. Каждое изображение вмещало в себя группу звезд. Однако звезды в каждом рисунке были разбросаны столь беспорядочно, что ему подумалось: богатое же нужно иметь воображение, чтобы увидеть в них очертания какой-либо фигуры. Но предводитель вновь заговорил с еще большим воодушевлением:

— Продавец сообщил мне, что один из великих ученых севера — то был голландец — создал эту звездную карту более сотни лет назад. Карта охватывает все, что он узнал о небесной сфере, все, что он извлек из книг в результате многолетних трудов. Едва увидев эту вещь, я понял, что должен ее купить. Ибо сразу заметил, что голландец этот начертал имена созвездий на языке тех людей, чьи знания он использовал, — на языке священного Корана. Видишь, вот здесь, на созвездии, имеющем очертания льва, он написал «аль-Асаб», а вот здесь созвездие «аль-Акраб» — есть такое насекомое, носящее смертельный яд в своем изогнутом хвосте.

Теперь Гектор понял, отчего глобус вызывает у его господина такой восторг. Голландец, создатель звездной карты, написал названия созвездий не на латыни и даже не на своем родном языке — он написал их по-арабски.

— А здесь! И здесь! И здесь! — Тургут тыкал пальцем в названия отдельных звезд, отмеченных на глобусе. — Заметь, какие имена он дал: «Ригель», что на языке правоверных означает «нога». А это — Птица, а вот звезда Альдебаран, что значит «последователь», ибо она словно гонится за шестью звездами в созвездии, которое мы именуем «Бык».

Некое воспоминание промелькнуло в голове Гектора: ярмарка в Ирландии, палатка предсказателя, куда его с сестрой привела мать. Тогда ему было не более шести-семи лет, но до сих пор он не забыл ту занавеску — кусок потрепанной бурой ткани, усеянной звездами и знаками зодиака.

— А можно предсказать будущее, пользуясь этой звездной картой и тем медным инструментом? — спросил он.

Тургут ответил не сразу.

— Этот инструмент и глобус, взятые вместе, можно использовать для вычисления положения звезд на момент рождения человека, а по этим данным можно предсказать его судьбу. Но — берегись! Пророк, да пребудет с ним мир, остерегает: «Смотрите и созерцайте все, что есть на небесах и на земле! Но откровения и пророчества бесполезны людям, которым не дано понять».

Он бережно водворил глобус на место и, повернувшись к Гектору, добавил серьезно:

— Разумнее употреблять сии предметы для насущных наблюдений и, подобно паломникам, свершающим, полагаясь на звезды, хадж в Мекку, прокладывать свой пути по бездорожью пустынь и морей.

Глава 10

— Это весьма достойный человек, — говорил Гектор Дану, когда друзья встретились в выходной день — пятницу. — Его управляющий сказал мне, что предводитель никогда и никому из своих слуг не поручает такого дела, какого сам не смог бы сделать. Еще он сказал, что турки-аристократы полагают, что приказывать могут единственно те люди, которые сами умеют подчиняться. Предводитель принадлежит к одному из самых знатных родов Константинополя, но начинал он как юнга, который чистит якорные цепи от ила, когда их вытягивают лебедкой на борт галеры. А когда он достаточно возмужал, ему пришлось шесть месяцев просидеть на гребной скамье.

— А мой хозяин не желает продавать меня твоему предводителю, несмотря на то, что я собираюсь стать турком, — проговорил Дан. — После того наказания мне поручают только самую грязную работу в саду. Хозяин, видно, считает, что наказания мне мало.

Гектор окинул взглядом мрачный двор баньо, вспомнил мерзкий случай с похотливым капоралом и понял, что никогда еще не видел своего друга в таком унынии.

— Вот если бы придумать, чем ты можешь быть полезен в библиотеке, — сказал он, — тогда бы ты наверняка попал в дом предводителя.

— Работа в библиотеке? Это вряд ли возможно. Я ведь не умею ни читать, ни писать, — заметил Дан. — Тот лист, который он мне показывал, для меня ничего не значит. Просто много черных линий и какие-то пустяковые, плохо нарисованные картинки. Я бы мог нарисовать и лучше.

Гектор в недоумении уставился на друга.

— Ты мог бы нарисовать лучше? Что ты хочешь сказать?

— Да все эти деревья и рыбы какие-то неуклюжие, а еще кто-то пытался нарисовать птицу, которую вы называете попугаем. Так этот попугай вовсе не похож попугая, а я их перевидал множество. И нарисован неправильно, и раскрашен по-дурацки. Вот почему я и сказал предводителю, что ничего не узнаю. Наверное, надо было сказать, что там есть плохо нарисованный попугай.

— То есть ты говоришь, что мог бы нарисовать его лучше?

— Конечно.

— А ну-ка докажи! — воскликнул Гектор.

Он вдруг разволновался и бросился к одному из писцов баньо, сидящих на корточках у стены, купил у того лист бумаги, одолжил перо и чернила и, вернувшись, сунул все Дану.

— Нарисуй-ка мне попугая, — потребовал он.

Дан с сомнением покосился на гусиное перо. Кончик пера притупился и размахрился. Бумага была грязная и мятая.

— С этим ничего хорошего не получится, — сказал он.

— Почему же?

— Я рисую и крашу на коже, а не на бумаге.

— Ты имеешь в виду пергамент, сделанный из овечьей кожи, как у монахов, у которых я учился в Ирландии?

— Нет. Я наношу свои рисунки на человеческую кожу.

На мгновение Гектор смутился, решив, что его друг сейчас сообщит, что мискито сдирают кожу с человеческих трупов. Но Дан тут же его успокоил.

— Я рисую на живых людях. Научился этому в детстве. Есть в лесу племя, оно живет далеко от берегов мискито. Эти люди ходят полуголыми, а кожа у них вся разрисована — птицами, деревьями и цветами. Я был еще совсем мальчишкой, когда совет мискито послал меня к ним, ну, как бы заложником, а один из их юношей перешел жить в мою семью. А рисуют у них женщины. Они проводят много времени, разрисовывая цветными картинками своих мужчин, и считают, что мужчинам это идет, что они от этого хорошеют. Хорошо сделанные рисунки словно живые, потому что шевелятся, когда человек двигается. Так вот, я ведь был не из их племени, а чужак, и женщины баловали меня — показали, как делать краски и кисточки.

— Ты умеешь сам делать себе кисти?

— Это очень просто. Срезаешь веточку с нужного куста, жуешь кончик, пока он не размочалится, вот тебе и кисточка.

— А краски?

— Цветные земли, тертые камни из ручья и цветной сок растений из леса. Можно составить почти любой цвет. Синий или красный — проще простого, желтый потруднее. А иногда — к празднику или свадьбе — женщины сначала разрисовывают мужчин, а потом, пока краска еще не высохла, втирают им в кожу блестящий песок, так что мужчины прямо сверкают.

Гектор удивленно взирал на друга.

— Покажи мне, как ты рисуешь. Ничего, что в баньо нет ни цветной земли, ни лесных растений.

Тогда Дан подошел к торговцу жареным мясом и попросил у него кусочек угля из жаровни. Вернувшись, он взял лист бумаги, расправил тот на земле, разгладил и угольком начертал на нем пять-шесть быстрых штрихов, после чего вручил рисунок Гектору. На листе возникло точнейшее изображение чайки, делающей резкий поворот в полете.

— Годится? — спросил он.

Потрясенный Гектор разглядывал рисунок.

— Еще как! Да будь у меня сколько угодно времени и самые лучшие кисти, мне бы не удалось нарисовать ничего подобного.

— А по мне быть художником лучше, чем огородником, — сказал Дан.

— Слушай, Дан, а если я снабжу тебя запасом бумаги и перьями, вроде вот этого, ты сможешь научиться рисовать и красить ими, а? Тебе нужно научиться рисовать такие же картинки, какие ты видел на карте, — только лучше, гораздо лучше.

— Так ведь рисовать куда легче, чем читать и писать, — уверенно ответил мискито.

Весь следующий месяц каждую пятницу Гектор рассказывал Дану, какие именно изображения встречаются на картах земель и морей — горы, корабли, рыбы, вьющиеся розы — и сам делал неуклюжие наброски, чтобы показать Дану, как все должно выглядеть. Однажды, с трудом преодолев угрызения совести, он выкрал из библиотеки предводителя неподшитый лист из стопки разрозненных карт и принес его в баньо, чтобы показать другу. Через день карта вернулась на свое место.