Лорел Гамильтон - Пуля

• Название: Пуля
• Автор: Лорел Гамильтон
• Жанр: Фэнтези

---

   Когда я вышла в этом платье, Жан-Клод позволил мне увидеть на его лице, насколько ему понравился мой вид. - Mon Dieu, ma petite, - он схватил Ашера за волосы и повернул его, чтобы тот мог меня видеть. Угол был болезненным, но, как и с Ричардом, Ашер не отреагировал на это, как на боль. Жан-Клод приблизил его лицо к своему и сказал, - посмотри на нее, Ашер. Смотри на нее и знай, что ты не сможешь прикоснуться к ней сегодня. Он отпустил его золотые волосы и подошел ко мне, оставив Ашера висеть, как будто он не имел значения. Я знала, что это часть игры, и верила, что Жан-Клод знает, какого вида подчинение признает Ашер. Если бы я была связана, унижение или мучение сорвало бы меня с петель и отбросило назад к моей позиции: пошел-к-черту-и-ты-меня-не-выебешь.

   Жан-Клод подошел ко мне и предложил руку. Шпильки были четыре дюйма высотой. Я сказочно смотрелась в них, но в то время как моя сексуальность возросла, моя изящность явно упала, по крайней мере, так я это ощущала. Он заверял меня, что если я стану носить их достаточно часто, чтобы привыкнуть, то почувствую себя лучше. Конечно.

   Благодаря его руке, поддерживавшей меня, я чувствовала себя в них комфортно. Плетки и несколько кнутов были разложены рядом с кроватью ровными рядами. Я увидела Ричарда в конце кровати, скрытого опоясывающими кровать занавесями.

   - Они не подходят, - сказал Ричард.

   Жан-Клод достал кожаные штаны, которые должны были подойти Ричарду. Я поняла, что это должно быть те же, в которых я видела его не раз. Но это было больше года назад и, видимо, не только его руки стали больше от поднятия тяжестей.

   Жан-Клод провел меня вокруг основания кровати. Ричард склонился к ней, его тело согнулось почти вдвое, когда он натягивал конец кожаной штанины через лодыжку и ступню. Он завязал волосы в хвост, так что от шеи до талии мне виден был изгиб этой спины, покрытой гладкой, по-летнему загорелой кожей.

   Он покачал головой и сказал: - Бесполезно. Я нарастил слишком много мышц. Потом он поднял глаза и увидел меня в платье. Если лицо Жан-Клода было всем, что я хотела увидеть, то лицо Ричарда было и лучше, и хуже. Он сполз с кровати, тяжело приземлившись на пол. Он сидел с кожаными штанами на коленях и смотрел на меня так, будто я ударила его между глаз молотком. Байрон, один из наших новых британских вампиров, назвал бы его ошарашенным. Если бы у меня были сомнения по поводу одежды, вид Ричарда изменил бы мое мнение в один миг.

   Потом Ричард собрался с силами и схватился за кровать, чтобы подняться. Он все еще держал брюки в одной руке у своего тела, но он распрямил свои шестифутовые плечи, а лицо приняло высокомерный вид модели. Большую часть времени я не была уверена, что он знал, насколько был красив, но потом на его лице появилось это выражение, и я знала, что он понял, насколько удивительно выглядел. Поскольку большая часть ног была открыта, я увидела дополнительные мышцы, которые не позволяли ему надеть брюки. Потом он отпустил штаны и позволил увидеть себя целиком. Он дал мне понять, что на мой вид в платье отреагировало не только его лицо.

   Моя рука сжалась на руке Жан-Клода, потому что я вдруг почувствовала себя недостаточно устойчиво на высоких шпильках. Я не видела своего лица, но подозреваю, что наступила моя очередь выглядеть, словно меня треснули молотком промеж глаз, моя очередь быть ошарашенной. Все же он так действовал на меня почти с первого раза, как я его увидела обнаженным в постели, об этом следовало задуматься. Я никогда не спрашивала, что он делал в постели с женщиной-оборотнем. Я всегда предполагала, что они только что потеряли сознание, обратившись из животных в людей. Большинство оборотней едва не впадали в кому на несколько часов после обратного превращения. И кто-то положил их между простынями, чтобы они выспались. Глядя на него, стоящего там, я поняла, что предположение, вероятно, было наивным.

   - Твое лицо, - сказал Ричард, - на какое-то мгновение на нем было именно такое выражение, которое я мечтал увидеть, а потом ты стала думать о чем-то другом. Ты перестала меня видеть. О чем... , о ком ты думала, когда смотрела на меня?

   Лицо у него все еще было почти невозможно красивым, свободные от волос скулы, подчеркивающие темный цвет кожи, вылепливали его лицо с болезненным совершенством, но сейчас на нем также отражался гнев, и это было не очень привлекательно. Из всех мужчин в моей жизни, только он когда-либо использовал свой гнев против меня.

   - Ма petite, - произнес Жан-Клод, - и моего прозвища было достаточно. Он хотел сказать мне, чтобы я попыталась исправить это. Я все поняла. Никогда прежде мы с нашим Ричардом не были так близко к чему-то реально работающему. Как только я подумала о "нашем" Ричарде, я поняла, что это не моя мысль. Я давно перестала думать о нем, как о своем, но это было нормально. Теперь нам это было нужно, как детям, пытающимся помирить их ругающихся родителей до того, как развод разобьет семью и разделит имущество. Проблема с нами тремя была в том, что "имущество" включало людей. Больше, чем любой ребенок, нашим имуществом в этом городе были вампиры, вервольфы и прочие оборотни. Нам нужно было вырасти и научиться исправлять свои ошибки.

   - О тебе, Ричард. Я думала о том, как впервые увидела тебя. Ты лежал в постели Жан-Клода, в комнате под Цирком проклятых, в кровати рядом с женщиной-оборотнем. Вы оба были голые, и я никогда не спрашивала, что ты делал в постели с голой женщиной. Я никогда не спрашивала, как вы там оказались в таком виде.

   Гнев начал уходить, оставляя на его лице лишь смущение, и делая его каким-то более реальным.

   - Что ты хочешь услышать?

   - Я не знаю! Просто я подумала, что никогда не спрашивала об этом. Я никогда не спрашивала, были ли вы с Рашадой любовниками. Ты попросил меня о свидании в ту же ночь, так что я предположила, что ты ни с кем другим не встречаешься. Это было наивно, Ричард? Я повела себя, как наивная дурочка тогда?

   Его лицо смягчилось, и он улыбнулся. Тогда он подошел к нам, не злой или высокомерный, а нежный. Когда он двигался, я могла смотреть ему в лицо, а не пялиться ниже. Очко в мою пользу, но, честно говоря, взгляд на его лицо в тот момент значил для меня больше, чем видеть его обнаженным.

   Он коснулся моего лица, и его кожа была теплее, чем должна была быть. Тепло объятий против холода ночи, и я повернула лицо к этому прикосновению, а он повернул руку так, чтобы я могла положить лицо в теплую чашу его ладони.

   - Мы оба были, - тихо проговорил он, и я поняла, что другая его рука потянулась мимо меня. Я повернула голову, но его рука была достаточно большой, чтобы мое лицо все еще покоилось в ней, когда я смотрела, как он касается волос Жан-Клода.

   Ричард привлек нас к себе, пока наши лица не оказались близко друг к другу. Им пришлось нагнуться, чтобы коснуться своими лицами моего лица. Волосы Жан-Клода и мои смешались, создавая путаницу черных локонов, так что трудно было сказать, где были, чьи волосы. Руки Ричарда были на наших головах, пальцы пропущены сквозь пряди волос, так что я могла чувствовать их на затылке. Его пальцы прошлись по моей коже, как бы массируя. Я знала, что то же самое он делает с Жан-Клодом. Я могла бы проследить все по тактильной памяти, по-настоящему почувствовать, что ощущает Жан-Клод, но он знал, что это испугает меня, поэтому мы работали над простым знанием без видения. Я просто знала, что делает Ричард.

   Он сжал наши лица вместе, и прошептал: - Если бы мы знали, что случится, мы бы сбежали друг от друга?

   Я не знала, что сказать, но Жан-Клод знал.

   - Спроси лучше, mon ami, были бы мы все сейчас живы, если бы у нас не было возможности обратиться друг к другу в беде? Спроси, сколько из наших вампиров и волков были бы мертвы, либо захвачены мастерами-садистами?

   - Не только мои волки, - сказал Ричард. - Анита и Мика помогли многим оборотням в городе, - я услышала его долгий выдох. Он повернул голову, чтобы коснуться губами моего лба. Слишком мягко, чтобы назвать поцелуем. - Если вы хотите сохранить Ашера в качестве второго, своего заместителя и удержать вергиен в городе, мы должны приручить его.

   - Oui, - сказал Жан-Клод.

   - Что ты подразумеваешь под словом приручить? - спросила я.

   Ричард усмехнулся, отклонившись, чтобы взглянуть на нас обоих, но больше на меня.

   - Эти подозрительные нотки в твоем голосе, в этом вся ты, Анита, полностью вся ты.

   Я нахмурилась, одна рука на бедре, другая - по-прежнему на руке Жан-Клода.

   - Я все еще я, Ричард. Как же еще я могу звучать?

   - Как я могу любить тебя и по-прежнему хотеть таких ужасных вещей тебе и с тобой? Как вы можете мириться с тем, что мне нравится, с тем, какой я есть?