Жак Маритен - Человек и государство

• Название: Человек и государство
• Автор: Жак Маритен
• Жанр: Политика

"Человек и государство" — не только теоретический трактат, но и "практический манифест". Маритен предлагает "конкретно-исторический идеал" для "новой демократии". Вдохновленный принципами томизма, он cтремится применить их в контексте культурной и политической ситуации, сложившейся после Второй мировой войны.

---

Я размышлял над этими проблемами и писал о них около двадцати пяти лет. Надеюсь все же, что не буду вдаваться во все детали этой проблемы и смогу обсудить ее менее чем в двадцати пяти "беседах".

I.Общие непреложные принципы

1. Человек и политическое общество

С философской точки зрения, как мне кажется, первое, на что мы должны обратить внимание во взаимоотношениях между человеком и политическим обществом, — это факт, что личность является одновременно частью политического общества и чем-то высшим по отношению к нему — благодаря тому, что есть вневременного или вечного в ней, в ее духовных интересах и конечном предназначении.

Именно это превосходство вечного в человеке над политическим обществом может быть обнаружено уже в чисто природной сфере. Мы знаем, что человек как целое вовлечен в общее благо гражданского общества. Но мы также знаем, что в отношении того, что не кесарево, и само общество, и его общее благо косвенным образом подчинены абсолютному достоинству человека и ее вневременным устремлениям как целям иного порядка — целям, выходящим за пределы политического общества.

Я сказал, что это подчинение существует даже в естественном порядке по отношению к вневременным естественным благам, которые сами по себе соотносятся с общим благом того, что может быть названо цивилизацией в целом или духовным сообществом человеческих сознаний; например, чувство справедливости и любви ко всем людям; жизнь духа и всего того в нас, что является природным началом созерцания; неосязаемое достоинство истины во всех сферах и степенях знания, сколь бы скромны они ни были, и неосязаемое достоинство красоты. Причем и истина, и красота более благородны, нежели социальные компоненты жизни и, будучи ограничиваемы последними, никогда не перестают мстить за себя. В той мере, в какой человеческое общество старается освободить себя от этой зависимости и провозгласить само себя высшим благом, в той же самой мере оно искажает собственную природу и природу общего блага. Общее благо гражданской жизни является высшей целью, но высшей в относительном смысле и в определенном порядке, а не абсолютной высшей целью. Это общее благо утрачивается, если оно замкнуто в себе, поскольку по самой своей природе оно стремится благоприятствовать высшим целям человеческой личности. Предназначенность личности к тем благам, которые превосходят политическое общее благо, заключена в самой сущности политического общего блага. Пренебрегать этими истинами — значит, грешить одновременно против человеческой личности и против политического общего блага. Таким образом, даже в пределах естественного порядка общее благо политического общества подразумевает сущностное, хотя и косвенное подчинение тому, что превосходит его[157].

Теперь христианин знает, что существует сверхприродный порядок и что высшая цель — абсолютная высшая цель — человека есть Бог, определяющий свою собственную личностную жизнь и вечное блаженство, к которому человек должен быть причастен. Непосредственное подчинение человека Богу превосходит всякое общее благо — как общее благо политического общества, так и внутреннее общее благо Космоса. Это оплот как достоинства человека, так и непоколебимых требований христианского откровения. Таким образом, косвенное подчинение политического общества (не просто как средства, но как цели, самой по себе достойной, но все же меньшего достоинства) вневременным ценностям, к которым причастна человеческая жизнь, — такое подчинение относится, разумеется, во-первых и главным образом, к сверхприродной цели, которой непосредственно подчинена человек. Чтобы подвести итог всему сказанному в одном выражении, скажем, что закон, с которым мы здесь встретились, — это закон первичности духовного[158].

2. Свобода церкви

Теперь мы пойдем дальше и рассмотрим церковь в ее собственной сфере или в ее собственном порядке. Что есть церковь? Для начала: что есть церковь для неверующего? В глазах неверующего церковь или церкви- это организованные группы людей или ассоциации, по преимуществу сосредоточенные на религиозных потребностях и верованиях некоторого числа своих последователей, то есть на духовных ценностях, которым они привержены и которым соответствуют их моральные принципы. Эти духовные ценности являются частью (в действительности наиболее важной частью, как показывает история) тех вневременных благ, по отношению к которым даже в природной сфере человек превосходит, как мы видим, человеческое общество и которые формируют моральное наследие человечества, духовное общее благо цивилизации или сообщества умов. Даже если неверующий не верит в эти духовные ценности, он должен уважать их. В его глазах церковь, или церкви, есть отдельные группы в социальном сообществе, которые должны обладать тем правом на свободу, которое тождественно не только праву на свободу объединений, естественно принадлежащему человеку, но также и праву свободно верить в истину, признанную чьим-либо сознанием, — то есть самому основному и неотчуждаемому из всех человеческих прав. Таким образом, неверующий со своей собственной точки зрения (я имею в виду, разумеется, не такого неверующего, который не верит в разум, и, более того, я имею в виду демократически мыслящего неверующего) признает нормальной и необходимой свободу церкви, или церквей.

Но что же тогда есть церковь для верующего?[159] Для верующего церковь — это особое общество, внутри и вне мира, одновременно божественное и человеческое (абсолютно совершенное или в-себе-обретенное самодостаточное и независимое общество), которое объединяет в себе людей в качестве сограждан царства Божьего и ведет их к вечной жизни, что началась уже здесь, на земле; которое учит их истине откровения, обретенной в вере от Воплотившегося Слова Божьего. Это особое общество являет собой тело, чья голова — Христос, тело, видимое по своей сути в исповедуемом символе веры, в культе, в благочинии и таинствах, а также в преломлении мистической личности Христа в организационной структуре общества и в деятельности людей в этом обществе[160]; оно являет собой тело, невидимое в таинстве божественной благодати и милости, животворящих человеческие души, даже те, что принадлежат к этому телу, не зная его, и лишь через внутреннее движение своих сердец, поскольку они живут вне сферы определенной веры, но ищут Бога в истине. Для верующего церковь есть тело Христово, мистическим образом собранное из человечества, или, как сказал Боссюэ, le Christ repandu et communique — сам Христос рассеявшийся и воссоединившийся.

В этой перспективе следует признать не только свободу церкви как требуемую свободой объединений и свободу вероисповеданий без вмешательства государства, но признать также, что свобода церкви основывается на самих правах Бога как тождественных его собственной свободе перед лицом любого человеческого установления. Свобода церкви выражает саму независимость Воплотившегося Слова. Следовательно, первый принцип, который следует установить по отношению к рассматриваемым нами проблемам, — это свобода церкви учить, проповедовать и исповедовать, свобода Евангелия, свобода слова Божьего.

3. Церковь и политическое общество

Теперь мы переходим к следующему пункту, а именно к отношению между церковью и политическим обществом. С одной стороны, ясно, что свобода и независимость, о которых я только что говорил, поскольку они принадлежат к истинному и изначальному обществу, для церкви подразумевают свободу развития ее собственных установлений и самоуправление без вмешательства политического общества. Здесь мы сталкиваемся с основополагающим разделением, установленным самим Христом, между Божьим и Кесаревым. С приходом христианства религия была изъята из рук государства; светские и национальные структуры, которые ее ограничили, были расшатаны; ее универсальность вместе с ее свободой обнаружили себя в полном расцвете. Более того, как могла бы эта универсальная церковь проявить себя иначе, нежели через символ ее превосходства?

С точки зрения политического общего блага деятельность граждан в качестве приверженцев церкви вносит вклад в это общее благо; эти граждане и поддерживаемые ими учреждения являются частью политического общества и национального сообщества; в таком аспекте можно сказать, что церковь находится в политическом обществе. Но данная точка зрения остается неполной и неадекватной. Находясь в политическом обществе (в любом политическом обществе) через определенное число своих приверженцев и через свои институты, церковь, как таковая, церковь по своей сути является не частью, но целым; она является абсолютно универсальной сферой, простирающейся над всем миром — над политическим обществом, над любым политическим обществом.