Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03

• Название: «Если», 2009 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISSN 1680-645X

Джин ВУЛФ

ВСПОМНИ

Герои повести попадают в подлинный рай, где все счастливы, богаты, красивы. Почему же они обращаются в бегство?

Уилл МАКИНТОШ

ШАР «СИНЯЯ ПОЛНОЧЬ»

Можно сколько угодно поглощать знания на уроках, но не «впитав» нужного амулета, не добьешься жизненной цели.

Пол КАРЛСОН

МЕСТО ДЛЯ СТРЕЛКА

Боже упаси! В рассказе — ни единого выстрела. Стрелок не сиживал рядом с водителем со времен первых переселенцев.

Майк РЕЗНИК

ПРЕДМЕТ ВЕРЫ

Будем откровенны: далеко не каждый из нас готов признать за механическим помощником право спасти бессмертную душу.

Тони БАЛЛАНТАЙН

ОПЕРАЦИОННАЯ СИСТЕМА «АРИСТОТЕЛЬ»

Или «Платон»? Чья истина дороже?

Владимир ПОКРОВСКИЙ

ТАБЛИЦЫ РОРШАХА

Наш герой, водовоз, работает по части снабжения жизненно важным ресурсом американской базы. Причем без всякого транзита.

Владимир МИХАЙЛОВ

ПРО ЛЮБОВЬ

Последний рассказ Мастера, написанный незадолго до кончины…

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, Эдуард ГЕВОРКЯН, Александр ГРОМОВ

СКАЗКА ОТ ТРОЙКИ

Среди любителей фантастики мало найдется тех, кто еще не посмотрел первый фильм дилогии «Обитаемый остров». Попробуйте сравнить свое впечатление с мнением тройки известных фантастов. Да и само слово «тройка» встретится в этом «разборе полетов» не раз.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Обычай выбрасывать на рынок к Новому году и Рождеству большое количество семейных комедий и святочных полотен уже не является прерогативой лишь западных прокатчиков. Отечественный кинорынок стараниями российских производителей тоже начал приобщаться к этой традиции.

Николай КАЛИНИЧЕНКО

ВРЕМЯ ВЕЛИКИХ ПРОЗРЕНИЙ

Эти, писатели уже не первый раз объединяются в творческий союз. И союз этот уже который раз дает замечательные и неожиданные плоды.

Ярослав ВЕРОВ, Игорь МИНАКОВ

НА СВОЕМ ПОЛЕ

Древние верили, что Земля покоится на трех китах. По мнению авторов статьи, фантастику подпирает всего один, но без него жанр рухнет в никуда.

РЕЦЕНЗИИ

Мы не устанем повторять прописную истину: книги пишутся для того, чтобы их читали. А рецензенты лишь пытаются помочь сделать правильный выбор.

КУРСОР

В Подмосковье прошел первый конвент нынешнего года. Самый значительный современный британский фантаст стал рыцарем. В Австралии названы имена лауреатов национальной премии НФ и фэнтези.

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

Жюри подводит итоги нашего постоянного конкурса для начинающих фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Как известно, у писателей не одна, а целых две биографии: творческая и житейская. Представляем обе.

---

— Напрасно подозревали. Чистое совпадение. И ни черта я не притворялся. Отдай пульт и завяжем с этим.

— А то стрелять будешь?

— Буду.

Я ни секунды не верил в то, что он выстрелит.

— Ну-ну, — сказал я. — Стреляй.

И тут как будто все завизжало, взвыло вокруг, хотя никаких новых звуков я не услышал. За бортом стало темно. Я посмотрел: вся танкетка была залеплена стремительно вертящимися песчаными вихрями, роршахи ушли, их место занял темный и липкий страх. Я поглядел на Володьку — с ним что-то творилось. Рот был открыт, глаза зажмурены, по лицу стекал пот, пистолет, уже не Направленный на меня, трясся в его руке. Я понял: это не мой страх, а слабое эхо Володькиного.

Потом он вдруг замер, потом вроде как гавкнул… и поспешно выстрелил себе в рот.

За бортом сразу стало светло.

Я с трудом приходил в себя после шока. Рядом со мной лежал Во-лрдька с разваленной головой, я прикрыл ее своей курткой. Я по-прежнему мало что понимал, еще меньше, чем до того, как Володька выстрелил себе в рот. И я не очень хорошо помнил, что происходило потом.

Я помню, что сначала меня в чем-то обвиняли, а я кричал во все горло, что они убили моего друга, а малыш защищал меня, хотя даже намеком не помню, с чего я взял, что меня обвиняли или что малыш меня защищал. Я спросил, где Ити, малыш сказал: «Здесь», и я не знаю, как я понял его. Ити я так больше и не увидел. Потом я, старательно выговаривая слова, еще раз предупредил их, что оставаться им здесь нельзя, что наши, вместо того чтобы дружить с ними, объявили на них охоту. Про импульсный генератор им опять рассказал, про то, что они якобы плохо действуют на людей, причем действуют как будто через меня. Я очень много им рассказывал, и нужного, и ненужного, и про двоемыслие, и про кризис на Пойнте, и про первую высадку людей на Луне, я столько всего им нарассказал, настоящий словесный понос у меня случился. Я еще что-то продолжал рассказывать, когда вдруг обнаружил, что они уходят, уходят клином, как журавли, и откуда-то я совершенно точно знал, что они из этих мест уходят навсегда. Что ж, они народ кочевой, свободные, как ветер. Даже свободнее ветра.

Единственным слушателем, что остался рядом со мной, после того как остальные ушли, был дьяволенок, а я даже имя ему придумать не удосужился. Он медленно кружился на одном месте рядом с танкеткой и то ли действительно слушал, то ли чего-то ждал. Я спросил его, где Ити, и он опять ответил: «Здесь», — и я опять не понял, откуда я это понял. Я просемафорил: «Ити», и тогда малыш отбежал подальше и стал исполнять передо мной мамин приветственный танец. Немного грустно у него получилось.

Потом мы поехали назад. По пути мы опять разговаривали. То есть говорил в основном я, у меня еще словесный понос не кончился, а он прислал мне несколько вполне понятных картинок. Он очень изменился после своего праздника, или что оно там было, но все равно я узнал бы его из тысячи, да хоть из ста тысяч дьяволов, все равно узнал бы.

Доехали до того места, где мы обычно встречались с Ити. Постояли немного и попрощались, понимая, что эта встреча — последняя. Я попрощался как всегда фарами, он — танцем. Потом он сорвался с места и на огромной скорости унесся прочь, догонять своих.

Напоследок он оставил мне еще одну картинку — не скажу, что сложную, и не скажу, что простую. Картинка меня потрясла, я даже и не подозревал, что они умеют делать такие. Это был исполненный в художественной манере портрет. Мохнатый чертенок — с рожками, мефистофельской бородкой и, конечно, горбатым носиком. Ужасно симпатичный чертенок, с лукавой и доброй улыбкой — время от времени он подмигивал мне то одним, то другим глазом и при этом ужасно смешно корчил мордочку. Как мне ни было туго, я чуть не рассмеялся.

Если б вы только знали, как мне не хотелось возвращаться на базу! И дело даже не в том, что меня там ничего хорошего не ждало. Я подумал и понял: мне не то что на базу, даже на Землю не хочется возвращаться. Вот такое парадоксальное случилось у меня настроение. Но связь давно работала, меня давно вызывали, я наконец ответил, рассказал про Володьку, но уже без словесного поноса. В ответ мне приказали немедленно возвращаться.

На похоронной скорости я подъехал к входу на базу — небольшое, но роскошное зданьице из местного полированного базальта, из-за широких дверей немного похожее на гараж, — проделал все необходимые манипуляции для прохода через тамбур и остановился внутри.

Меня встречала чуть ли не вся команда, впереди, на лихом коне, капитан — Арнольд Сергеевич Полковой.

Знаком он приказал мне вылезать и идти к нему. Я не вылез. Я просто не мог. И не то чтобы я боялся. Будем считать, что я был просто опустошен. Догадавшись, что вылезать я не намерен, Полковой дал приказ парням достать меня из танкетки. Те вскрыли люк и охнули, увидев Володьку. Потом они довольно грубо выволокли меня из танкетки нацепили на меня наручники (вот уж не подозревал, что и такое сокровище у нас на базе имеется) и подволокли к капитану.

Тот оглядел меня с ног до головы и без всякого выражения сказал:

— После поговорим. Сейчас в бокс его.

Меня потащили к лифту, остальные устремились к танкетке.

В лифте я узнал своих стражников. Это были те двое, которые остались с прошлой вахты вместе с Юрой Архиповым. Нормальные парни, ничего особенного. Я знал их по именам, но сейчас имена забыл. Я спросил:

— А что, парни, вы и Юру Архипова тоже в бокс отвозили? И тоже в наручниках?

Они переглянулись, но промолчали.

— А что с ним случилось, если не секрет? Нервный срыв?

Они снова переглянулись, и один из них, тот, что справа, без замаха, но очень сильно ударил меня под ребра. Я скрючился. Так что ошиблись мы с Никитой Петровичем — кроме нас на базе было еще, как минимум, два адекватных человека: тот, что справа, и тот, что слева.

На самом нижнем уровне был всего один коридор, правда, очень длинный. Как всегда, из экономии свет зажигался только там, где мы проходили, так что далеко я не мог видеть, но мы шли очень долго, из чего я и заключил, что коридор длинный. По обеим сторонам располагались двери без номеров и каких-либо опознавательных знаков. Боксы, подумал я. Куда ж их столько? Это ж сколько можно марсианских экипажей здесь разместить! А что? Можно себе представить, что никто и никогда с Марса на Землю не улетал, а вместо того препровождался сюда этими же самыми ребятами и упаковывался в очередной незанятый бокс на вечное поселение. Бредовая была мыслишка, но я хихикнул. Парни снова переглянулись.

Бокс, куда меня заперли, оказался вполне уютным — почти точная копия моей комнаты, даже кресло было почти такое же, как мое любимое, а в холодильнике — вот сюрприз-то! — стоял коньяк. Я попробовал — коньяк из общей кассы.

Что ж, будем обживаться, подумал я и для начала улегся спать. Я боялся увидеть во сне Володьку, но увидел чертенка. Картинка ничуть не потускнела, я мог ее разглядывать и даже увидел на ней детали, каких не заметил раньше.

Я очень долго жил в боксе без всяких визитов, больше суток меня никто не навещал, а телевизор не очень скрашивал одиночество. Я даже обрадовался, когда дверь наконец открылась и в бокс вошел Полковой.

— Привет.

— Здравствуйте, Арнольд Сергеевич.

Он глядел строго, но не мрачно. «Еще один, что ли, адекватный нашелся?» — подумал я. Внимательно осмотрел комнату, вернул взгляд на меня.

— Арнольд Сергеевич, я ничего здесь не разбил. Я даже Володю Смешнова не убивал.

— Я знаю. Твердо установлено, что он застрелился сам.

— Тогда какого черта меня здесь держат?

— Нервный срыв.

— Нервный срыв — это у вашего экипажа, а у меня никакого срыва не было.

— Нервный срыв — это официально, — досадливо поморщившись, пояснил Полковой. — А неофициально ты здесь, потому что тебя боятся. Они считают, что через тебя дьяволы на них дурно действуют. Тем более, что ты не дал Смешнову выполнить приказ об уничтожении нечисти, а значит, можешь состоять с ней в сговоре.

Я не выдержал, хотя и дал себе слово помалкивать.

— Арнольд Сергеевич! — взмолился я. — Ведь вы же умный человек, вы не можете не понимать, что вся эта лабуда про дурное влияние дьяволов — полная чепуха! Уничтожать дьяволов или просто отпугивать их, вместо того чтобы дружить с ними, это самое настоящее преступление, наносящее престижу нашей страны непоправимый урон! Еще не поздно, их можно найти, вернуть, они где-то недалеко!

— Престиж страны, снимай штаны, — сказал задумчиво Полковой. — У меня приказ, и я не имею права. И действительно есть риск. Словом, так. По возвращении никаких санкций к тебе не будет, да и не за что — санкции. Все выплаты в полной мере, награды, чины и прочее. Я слыхал, каждому из вас Президент хочет дом подарить у моря — это если снимут обвинение в алкогольном кризисе, а его снимут. Плюс солидная компенсация за нанесенный ущерб здоровью — все-таки нервный срыв. Правда, в космос тебя больше не пустят — ну, тут уж… Но упаси тебя бог, Серёжа, хотя бы заикнуться об этих дьяволах — вот тогда тебе будет ой как нехорошо. Это меня тебе передать просили.