Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03

• Название: «Если», 2009 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISSN 1680-645X

Джин ВУЛФ

ВСПОМНИ

Герои повести попадают в подлинный рай, где все счастливы, богаты, красивы. Почему же они обращаются в бегство?

Уилл МАКИНТОШ

ШАР «СИНЯЯ ПОЛНОЧЬ»

Можно сколько угодно поглощать знания на уроках, но не «впитав» нужного амулета, не добьешься жизненной цели.

Пол КАРЛСОН

МЕСТО ДЛЯ СТРЕЛКА

Боже упаси! В рассказе — ни единого выстрела. Стрелок не сиживал рядом с водителем со времен первых переселенцев.

Майк РЕЗНИК

ПРЕДМЕТ ВЕРЫ

Будем откровенны: далеко не каждый из нас готов признать за механическим помощником право спасти бессмертную душу.

Тони БАЛЛАНТАЙН

ОПЕРАЦИОННАЯ СИСТЕМА «АРИСТОТЕЛЬ»

Или «Платон»? Чья истина дороже?

Владимир ПОКРОВСКИЙ

ТАБЛИЦЫ РОРШАХА

Наш герой, водовоз, работает по части снабжения жизненно важным ресурсом американской базы. Причем без всякого транзита.

Владимир МИХАЙЛОВ

ПРО ЛЮБОВЬ

Последний рассказ Мастера, написанный незадолго до кончины…

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, Эдуард ГЕВОРКЯН, Александр ГРОМОВ

СКАЗКА ОТ ТРОЙКИ

Среди любителей фантастики мало найдется тех, кто еще не посмотрел первый фильм дилогии «Обитаемый остров». Попробуйте сравнить свое впечатление с мнением тройки известных фантастов. Да и само слово «тройка» встретится в этом «разборе полетов» не раз.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Обычай выбрасывать на рынок к Новому году и Рождеству большое количество семейных комедий и святочных полотен уже не является прерогативой лишь западных прокатчиков. Отечественный кинорынок стараниями российских производителей тоже начал приобщаться к этой традиции.

Николай КАЛИНИЧЕНКО

ВРЕМЯ ВЕЛИКИХ ПРОЗРЕНИЙ

Эти, писатели уже не первый раз объединяются в творческий союз. И союз этот уже который раз дает замечательные и неожиданные плоды.

Ярослав ВЕРОВ, Игорь МИНАКОВ

НА СВОЕМ ПОЛЕ

Древние верили, что Земля покоится на трех китах. По мнению авторов статьи, фантастику подпирает всего один, но без него жанр рухнет в никуда.

РЕЦЕНЗИИ

Мы не устанем повторять прописную истину: книги пишутся для того, чтобы их читали. А рецензенты лишь пытаются помочь сделать правильный выбор.

КУРСОР

В Подмосковье прошел первый конвент нынешнего года. Самый значительный современный британский фантаст стал рыцарем. В Австралии названы имена лауреатов национальной премии НФ и фэнтези.

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

Жюри подводит итоги нашего постоянного конкурса для начинающих фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Как известно, у писателей не одна, а целых две биографии: творческая и житейская. Представляем обе.

---

— Мы тут, считай, без воды сидим, пока ты со своими дьяволами наперегонки по Марсу мотаешься.

Насчет воды Глен, конечно, преувеличил — у них были большие запасы, а я эти запасы всего лишь пополнял. Но я не стал спорить и только спросил:

— Глен, ты откуда про дьяволов взял?

— Для кого Глен, а для тебя Гленн. Сказали.

Обрезал, называется. У них интересно с этим именем. Гленн — официальное имя, а уменьшительное — Глен. Почувствуйте разницу.

— Гленн так Гленн. Кто сказал?

— Да все говорят.

— Враки это. Несколько раз видел потом, даже заснял, на Земле продам за хорошие деньги, но, уж конечно, никаких «наперегонки» не устраивал. Еще чего!

Робоцистерна уже закачивала в танкетку чистую воду. Вход в Пойнт Ван начинается у них большим залом — то ли цехом, то ли ангаром, так сразу и не разберешь. Человек пять, бросив работу, обступили нас и внимательно слушали. И смотрели на меня так, будто только нежелание международного конфликта не давало им устроить мне тут же показательный мордобой.

Причем это был бы не первый мордобой на Пойнт Ван — у пары ребят я заметил на скулах свежие синяки.

— Что-нибудь не так? — спросил я. — Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось. Так, маленькие проблемы, — сказал Глен. — Ну, все. Тебя залили. Проваливай.

Чуть позже, кажется, дня через два, когда я к ним с кислой водой приехал, первый зал был пуст, и Глен мне все объяснил.

— Ты не обижайся на нас, это нам не тебя, а себя винить надо. Надо было, чтоб мы воду возили или хотя бы по очереди. А так мы свой шанс с дьяволами упустили, а это очень перспективное дело, громадный вопрос престижа, вроде высадки на Луну. Вот задницы нам всем и надрали.

— А с чего ты взял, что я с дьяволами?

— Засняли тебя с 84-го ЕКА-Орбитера, как ты с ними в салки играешь.

«Ого», — подумал я и перепросил:

— С ними?

— Ну, с ним, какая разница?

Ничто не объясняло той всеобщей злобы, которую я увидел на Пойнт Ван.

Нас учили, что в любом замкнутом коллективе с определенной численностью (примерно от пяти до двадцати пяти человек), как бы хорошо он ни был подготовлен к такой ситуации, всегда зреет кризис, который может в конечном счете вылиться в серьезный всеобщий скандал — этакая мировая война в микромасштабе. Но в случае с янками этот кризис наступил что-то уж очень быстро. Если бы они свое виски литрами каждый день глотали, тогда да, тогда кризис понятен, но янки — ребята законопослушные, им в голову не пришло пронести на борт хоть каплю спиртного.

Они не то что мы. Мы-то умудрились затариться коньяком на всю смену из расчета 150 граммов в день на брата. Это была, так сказать, общая касса, а ведь еще проносили дополнительно, «для себя». Алкашей-то среди нас не водилось, но любители были все. Вот у нас как раз и должен был зреть кризис.

А он и зрел.

Когда я приехал на базу от обозленных американцев, то увидел все те же кривые морды.

Основная жизнь у нас обычно теплится на втором уровне, где собраны вместе все служебные помещения и бар. Третий уровень — личные комнаты. На четвертом — бассейн, спортзал, салон автоухода за внешностью (мы называли его почему-то «Студия», не очень понятно, но зато приятнее для слуха, чем этот словесный кошмар, постоянно напоминающий нам, что миром правят идиоты), автопрачечная, медицинская комната и прочие кабинетики для поддержания здоровья и приведения внешнего вида в порядок. На пятом уровне располагалось и хозяйство Никиты Петровича; мы туда практически не спускались — разве из любопытства и естественного желания обнюхать все углы своего нового жилища. Все, что ниже, имеет общее название «шестой уровень» и требует особого допуска — там секреты, спецсвязь, особые лаборатории, высокая политика и прочая многозначительная лабуда, до которой было дело только пятерым — капитану, его помощнику и трем главным научным зазнайкам. А в самом низу шестого уровня — малознакомый нам Юра Архипов, посаженный под замок неизвестно за что.

Конечно же, самым уютным уровнем был второй. Сдав воду, я прошел в бар, чтоб хоть немного снять напряжение. И удивился — там сидели всего пять человек, остальные, наверное, либо работали, либо разбрелись по своим комнатам. Каждый сидел отдельно и делал вид, что читает или пьет «кофе» из общей кассы. Трое ребят из разных отделов, Володька Смешнов и… я своим глазам не поверил… Никита Петрович, наш незамысловатый и незаметный страж какой-нибудь безопасности. Я подошел к стойке и нацедил себе граммов двести коньяку. В большой бокал. Ну их с этими кофейными чашечками.

— Ого! — очень неприветливым тоном сказал Саша Морзи, бритый увалень, хорошо умеющий рассказывать анекдоты и всякие небылицы из своей жизни. Говорят, в нем пропал великий комик.

— Ого-го! — сказал я и подсел к Володьке.

Он на секунду оторвался от созерцания своей чашки, бросил на меня косяка и пьяно пробормотал:

— Напрасно ты. Это сейчас вредно для здоровья и репе… ре-пу-та-ции сидеть со мной за одним столом.

Первый раз в жизни я видел Володьку Смешнова пьяным.

— В чем дело, Володь?

— Ты вот их спроси, в чем дело, — он мотнул головой в сторону барной стойки, где, кстати, никого не было.

Из дальнейших, довольно муторных расспросов выяснилось: его подозревают в том, что он спецагент. Началось это несколько дней назад (я же и сам видел, что какой-то он не такой, но из-за всей этой катавасии с дьяволами и Никитой Петровичем не придал, дурак, значения). Сначала косились, затем начали сторониться, потом перестали отвечать на приветствия, а сегодня кто-то нацепил ему на спину бейджик с надписью АКБ, то есть Агентство космической безопасности. На чем основаны эти подозрения, Володька, естественно, не знал, он вообще только сегодня, после бейджика, понял, в чем дело.

— Меня! Меня в агенты! А? Каково? — ревел он раненым слоном на весь бар, глаза в слезах. Никто не смотрел на нас, кроме Никиты Петровича; тот же наблюдал за нами с исключительным интересом.

Я оттащил Володьку на третий уровень, в его комнату, он почти спал. Я уложил его, снял с него ботинки, и перед тем как окончательно захрапеть, он сказал: — У тебя хоть твои дьяволы. А у меня что?

Едва я прошел к себе, а Никита Петрович тут как тут. Прям чертик из коробочки.

— Нехорошо как со Смешновым получилось, — посетовал он, усаживаясь в мое любимое кресло.

На Смешнове он не зациклился и стал развивать более животрепещущую для него тему — почему так не любят спецагентов.

— Спецагент — не понимаю, что в нем находят дурного. Высокопрофессиональный человек, работает на благо страны, уж здесь-то вы спорить не будете? Его работа очень важна, от нее зависит будущее всех граждан. Иной спецагент стоит целой дивизии или, если хотите, целого научного института. И только потому, что он шифруется, работает под прикрытием, а почти всегда это необходимое условие, только поэтому его ненавидят. Абсурд! Эта ненависть ирреальна!

Говорил он все это с удовольствием, с ясно читаемым чувством превосходства. Я не спорил, не было ни сил, ни желания.

Потом он снова круто изменил тему, стал расспрашивать, почему запись не получилась. Я продал ему заготовленную версию насчет запретной зоны, которую я еще раньше вычислил, что меня туда наконец пустили, и запись сразу пропала, однако ничего необычного в этой зоне я якобы не заметил. Никита Петрович, по-моему, эту версию не купил, только хмыкнул скептически. Правда, такое впечатление было, что ему все равно.

Потом он сказал невпопад, словно вовсе меня не слушал:

— Там, внизу, такое брожение высоких умов! Никак не решат, кто ваших дьяволов человечеству представлять будет. Это ж такой промоушен! Дурдом.

Но брожение высоких умов внизу меня как-то в тот момент не заинтересовало.

— Как хотите, — сказал я, — но, по-моему, она все-таки разумна.

— Она?

— Ну да. Мой дьявол. Я ее почему-то женщиной считаю.

И тут он сказал, и снова словно бы невпопад:

— Вы бы, Серёжа, с ними поосторожнее. Они не так уж безобидны.

Помню, я тогда удивился.

Для меня-то они были совершенно безобидными существами. Другое дело, что они нарушали все законы физики, когда двигались, как хотели, куда хотели и с любой скоростью, разве что вот на месте стоять не умели. Другое дело, что они в принципе не могли быть не только разумными, но и вообще существами, не могли, но были и теми, и другими, да еще вдобавок мои мысли читали, это уж вообще. Но я очень скоро перестал задаваться этими вопросами. Во-первых, мне было неинтересно. Во-вторых, мне еще в институтские времена вдолбили в голову золотое правило: «Не придумывай объяснений эффекту, если у тебя недостаточно информации». Соль правила не в том, чтобы вообще не придумывать объяснений — да это и не в человеческой натуре не пытаться объяснить непонятное, — а в том, чтоб придумывать, но помнить, что твое объяснение, скорее всего, неверно и что есть еще чертова куча других объяснений, до которых ты пока не додумался. Мир сложен.