Юрий Корчевский - Воевода

• Название: Воевода
• Автор: Юрий Корчевский
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9942-0485-6

Мы расстались с Юрием Котловым, нашим современником, на очередном вираже жесткой жизни в средневековой России: спасаясь от преследований недругов, он сменил имя, скрылся подальше от Москвы. Фортуна улыбнулась: высокий покровитель возвышает Юрия до боярина (роман "Боярская честь").

Минуло несколько лет. Об усердии нового боярина Георгия Михайлова при выполнении важных заданий вологодского наместника боярина Плещеева и московских особ при дворе великого князя стало известно государю. Василий III вызывает боярина Михайлова во дворец и назначает воеводой сводного полка поместного ополчения. Меж тем к южным рубежам с огнем и мечом идет войско крымского хана Магмет-Гирея. Умело расставляя опытных ратников и применяя военные хитрости, воевода выполняет боевые задачи малой кровью.

Способного воеводу привечает государь, поручая ему с яртаулом заставу чинить на литовском порубежье. Но не долго мир длился. И снова, теперь уже в сражении под крепостью Опочка, воевода Михайлов на деле применяет суворовскую науку побеждать "не числом, но уменьем" в составе войска князя Ростовского.

Заслуги воеводы высоко оценены государем, пожаловавшим его княжеским званием и землями. Предсказание найденной в подземелье тайной Книги судеб сбывается…

---

Рядом с моим сыном — чуть позади его, прикрывая ему спину, яростно работал саблей Федька-заноза.

С земли кинулся на меня с ножом татарин. Лошадь свою он уже где-то потерял в сече. Я успел выставить саблю вперед, и крымчак сам наткнулся на нее.

Оглядеть бы сейчас поле боя, да как выбраться из сечи? По большому счету управлять боем я уже никак не мог. Бой разбился на схватки отдельных людей или групп. Со всех сторон — лязг железа, стоны, крики, ржание и — страшный мат.

Я подскакал к Василию и помог ему: зайдя справа, после короткого поединка отрубил крымчаку руку, а потом и добил его.

Расправившись с крымчаком, я стал пробиваться к месту, где стояли проволочные заграждения. В самом начале татарской атаки там, в первых рядах, скакал мурза. В числе первых он и упал. Надо увидеть, что с ним. Живой полководец — как знамя, вокруг него образуется ядро схватки, он вдохновляет на битву остальных воинов. И пока он жив, татары будут биться до последнего. Если мурза погиб, татарские воины могут дрогнуть.

Около груды тел у заграждений никто не сражался — некому было. Тяжело понять в сплетении конских и людских тел, этом окровавленном месиве — кто есть кто. Вот вроде халат цветной шелковый виден.

Я соскочил с лошади, стал растаскивать мертвые тела. Точно — мурза! Мертв уже: глаза остекленели, голова неестественно вывернута — видно, сломал его при падении.

Я окликнул пробегавшего пешца. Мы вытащили тело мурзы, перекинули его через седло моей лошади и под уздцы повели лошадь на склон холма.

Бой еще продолжался, но уже было видно, что перевес на нашей стороне. Меня поразил воин, сражающийся невдалеке. В кольчуге и шлеме, без щита, он двумя руками держал огромный топор-клевец и с легкостью крутил его перед собой, нанося смертельные удары направо и налево. Татары отступали перед ним. Что может легкая сабля против тяжелого боевого топора?

Мы с ратником сняли с седла тело мурзы и поставили его на землю, придерживая с обеих сторон. Я заорал во все горло:

— Эй, нехристи, вот ваш мертвый мурза! Вы проиграли. Бросайте оружие и сдавайтесь на милость государя!

За мной гордо развевался полковой стяг, поддерживая дух уставших в жестокой сече бойцов.

Бой на мгновение стих, а потом возобновился снова. Но не было уже того остервенения, с которым до этого момента бились бойцы с обеих сторон. Наши яростно наседали, а татары, деморализованные зрелищем убитого мурзы и русского стяга на склоне холма, лишь отбивались. Но и сдаваться пока никто из них не хотел.

И все-таки они дрогнули. Из задних рядов вырвался татарин на лошади и рванулся вверх по лощине. Эх, сейчас хотя бы десяток наших конных наверху — никто бы из них не ушел. А бегство с поля боя — как лавина в горах: сорвался маленький камешек со склона, и вот уже целый поток камней несется вниз, сметая все на своем пути. Так и сейчас — бежал с поля боя один, за ним — второй, а потом и — многие. В панике татары старались поскорее покинуть это страшное место — ускакать или убежать. Но этих догоняли мои пешцы — кололи копьями, рубили саблями.

Бой почти прекратился, оставались отдельные очажки сопротивления, которые вскоре были подавлены русскими ратниками. Разгром был полный, удалось уйти не более чем сотне татар.

Я перевел дух. Победа! Первая в моей жизни победа во главе полка!

Шум боя стих.

Я стоял на склоне холма, рядом валялось тело мурзы. Поставив на него ногу, я вскинул руку и заорал:

— Победа! Мы одолели их!

В ответ раздался восторженный рев: ратники били саблями по щитам, грохот стоял невероятный.

Я подал сигнал трубачу — играть сбор у знамени. Ко мне начали стекаться воины.

Первыми подскочили ратники моего десятка, стащили с коня и стали подкидывать.

— Отпустите, чертяки, уроните, — увещевал я их — все-таки во мне сто килограммов, да железа пуд, как не более.

Наконец, меня опустили на землю. Я снова взобрался на коня.

— Своих раненых перевязать, татар — добить, оружие и прочие трофеи — собрать. Для трофеев подгоните сюда подводы.

Ратники, опьяненные победой, ринулись собирать трофеи, попутно добивая раненых татар.

— Своих раненых перевязать в первую очередь! — надрывал я глотку.

Меня услышали, снесли раненых к реке и умело перевязали — чай, опыт у многих имелся.

Бойцы собрали трофеи, коих набралось на три подводы.

Я созвал бояр.

— Други мои! От всего сердца благодарность вам всем и ратникам вашим выражаю. Не подвели вы государя и воеводу своего. Низкий вам всем поклон.

Я отвесил им земной поклон, бояре тоже склонили головы.

— Однако же я должен вам сказать, что за стол пиршественный садиться рано! Не похоронены еще товарищи наши, кои жизнью своей остановили недруга. Всем, за исключением дозора, собрать тела павших воинов наших и снести на холм. Там мы их и похороним по-христиански — в братской могиле. Вместе воевали, пусть вместе и упокоятся.

Я выделил воинов в конный дозор, который встал на холмах.

Мы сняли оружие и доспехи. Все без исключения сносили тела убитых русских воинов на холм. Когда последний погибший был поднят на вершину, воины стали рыть общую могилу. Мы же с боярами пересчитали павших героев — их оказалось сто тридцать два. Бояре опознавали своих погибших, а я отыскивал на бумаге фамилию и делал отметку.

Когда эта скорбная работа была завершена, все спустились вниз, в лощину, и стали считать убитых татар. Хоронить их мы не собирались. Хищниками, волками они пришли на нашу землю, вот пусть другие хищники — волки, росомахи — воронье наконец — обглодают их кости.

Крымчаков оказалось семьсот пятьдесят. «Ого!» — удивился я, и за мной — все бояре. Соотношение разительное. Оно могло быть и не в нашу пользу, кабы не наши хитрости с проволочным заграждением да с пешцами на холмах.

Мы вернулись к месту последнего упокоения павших русских воинов. Я приказал товарищам воеводы выстроить ратных людей для прощания с погибшими. Знаменщики наклонили полковое знамя и застыли в скорбном молчании.

Один из ратников, монах-расстрига, счел молитву, и все ратники приступили к погребальному молебну. После молебна воины стали осторожно укладывать тела погибших товарищей на дно большой братской могилы, складывая им по-христиански руки на груди и закрывая лица холстиной. Мужчины, седые и юные, многие с перевязанными наспех ранами, не скрывая слез на суровых лицах, прошли по краю могилы, бросая ритуальную горсть земли.

Ратники начали засыпать могилу.

Пока работали лопатами, двое воинов топорами срубили большой деревянный крест. Я же ножом вырезал на дереве следующую надпись: «Павшие русские воины, отстоявшие землю свою от татар. Вечная вам память!»

В молчании, шурша сапогами по траве, спустились мы с холма, перешли вброд речку и вернулись в свой походный стан. Я снова взобрался на коня.

— Други мои! Победой закончилась сегодняшняя сеча, но мы разбили лишь малую часть татар. Наши товарищи еще сражаются с врагом, и нам расслабляться нельзя. Струсившие и оставившие поле боя татары могут вернуться и привести с собой свежие силы. Потому сейчас — ешьте и отдыхайте. Разрешаю выпить по чарке вина, но не более! Кого увижу пьяным, завтра самолично буду сечь плетью перед всем честным народом! Брони надеть, оружие не снимать! Возвращаемся в лагерь!

Я слез с коня, как с трибуны. Бояре недовольно сопели — привык русский народ пьянствовать после успеха. Но я хорошо помнил несколько случаев, когда татары целиком вырубали полки только потому, что все ратники были пьяны и не оказали сопротивления.

Я отдал распоряжение о высылке дозоров на три стороны и смене караулов. Хоть и были недовольны бояре и воины, но перечить мне никто не посмел. После победы меня сочли удачливым, и авторитет мой к вечеру этого дня был значительно выше, чем утром — до битвы. Кем я был утром? Неизвестный в полку вологодский боярин, о коем многие и не слыхали. Вечером же я был уже умелым полководцем, сохранившим в сече со злым и жестоким врагом большую часть полка. А удача в эти времена значила много. Удачлив — стало быть, Бог на твоей стороне, и весть об этом в войске разнесется быстро. Еще надо было учитывать, что сводный полк, который хоть и ставили не на самые опасные участки, часто погибал в боях почти полностью — из- за плохой вооруженности, необученности, да что там — несогласованности действий отдельных бояр. Почувствовав перед боем и во время него мою твердую руку, полк подобрался и действовал согласованней и лучше. Те, кто воевал в этом полку раньше, быстро это поняли.

Когда подоспела нехитрая похлебка, все поели и подняли по чаше вина за упокой душ убиенных на поле бранном и провели благодарственный молебен Господу о победе над врагом. Поскольку все устали и вымотались, то улеглись спать. Над лагерем стоял густой храп, некоторые во сне вскрикивали — видимо, по новой переживая события боя. Я тоже быстро отрубился.