Николай Крылов - Не померкнет никогда

• Название: Не померкнет никогда
• Автор: Николай Крылов
• Жанр: Биографии и Мемуары

В настоящем издании объединены воспоминания Маршала Советского Союза Н. И. Крылова о героической обороне Одессы и Севастополя, выходившие в свое время отдельными книгами. Николай Иванович Крылов был одним из руководителей обороны этих городов, начальником штаба Приморской армии, сражавшейся за них вместе о военными моряками. Последовательно рассказывая о развитии событий на одесских и севастопольских рубежах, автор опирается на богатый фактический материал, знакомит читателей со многими замечательными людьми — героями Одесской и Севастопольской обороны.

---

Трудно было в стыке Западного и Южного секторов, ставшем одним из направлений вражеских атак на Дальник. Здесь оборонялись 90-й стрелковый полк из дивизии Воробьева и спешенный 7-й кавполк. Оба понесли такие потери, что их пришлось временно слить (тем более что кавполк остался без командира, а стрелковый — без двух комбатов). Воробьев прислал на этот участок своего начальника штаба Прасолова с противотанковыми пушками, Петров — бронероту разведбата. Вновь и вновь вылетали сюда на штурмовку истребители. В конечном счете натиск врага отбивался, но не хватало людей, чтобы прочно держать здесь фронт.

Еще опаснее — уже потому, что это ближе к городу, — были непрестанные попытки врага вклиниться в нашу оборону у Дальника и южнее его. В ночь на 19-е наметился прорыв у Татарки, и противник, очевидно не имея тут достаточно танков, ввел в него конницу. Расчет делался, должно быть, на стремительный бросок, который нам нечем будет задержать.

Однако нашлась и у нас конница. Полк Блинова, спешенный для действий в Восточном секторе, был только что — в который уже раз! — переброшен снова в Южный, и коноводы опять вывели из Котовских казарм застоявшихся коней. В конном строю полк атаковал неприятельскую кавбригаду, перерезав ей путь. Такого случая давно не выпадало старым буденновцам, тосковавшим по лихой рубке. Понеся существенный урон, вражеская кавбригада повернула обратно. Наши кавалеристы взяли пленных, пригнали десятки трофейных коней.

Это была последняя за оборону Одессы кавалерийская атака — вскоре и полку Блинова пришлось спешиться окончательно. Теперь у Татарки (Прилиманное), недалеко от того места, где конники пресекли вражеский прорыв в наши тылы, стоит обелиск, напоминающий об их славных делах.

За 19 сентября противник потеснил нас на отдельных участках Южного сектора на несколько сот метров. На следующий день атаки с южного направления вновь усилились. На Дальний и между ним и Сухим лиманом наступали три румынские дивизии. Их атаки отражали с помощью авиации и береговых батарей два полка чапаевцев и два кавалерийских.

Генерал Петров, которому все эти полки подчинялись, знал, что на отстаиваемый ими рубеж придет, как только выполнит свою задачу в Восточном секторе, дивизия Томилова. Тогда можно будет и тут потеснить врага. А пока надо было любой ценой выстоять, не допустить, чтобы левый фланг обороны сдвинулся еще ближе к городу.

Наверное, лишь охватывавшее войска предчувствие, что на фронте под Одессой близки перемены к лучшему, давало людям силы для той стойкости и той боевой активности, какие проявились в те дни. Как ни велик был численный перевес наступающего противника, чапаевцы 20 сентября сами атаковали его на некоторых участках, стараясь вернуть те сотни метров степи с холмами у Сухого лимана, которые пришлось оставить накануне. Удавалось это не везде, но героические контратаки не проходили бесследно — они не давали врагу продвигаться дальше. Сдерживала его и наша артиллерия. Сейчас устойчивость обороны на левом фланге зависела от нее больше, чем когда-либо прежде.

Южный сектор имел на километр фронта шесть-семь орудий. Но когда требовалось, маневр траекториями обеспечивал массированный огонь на любом узком участке. Система пристрелянных рубежей, непрерывное дежурство артиллерийских наблюдателей и хорошая связь позволяли быстро поставить заградительный огонь перед наступающей неприятельской пехотой. Очень выручали теперь и минометы — их стало больше благодаря наладившемуся местному производству.

Сила и действенность нашего огня заставили противника многое менять в тактике, отказываться от прежних привычек. Он уж не решался, как еще недавно, подтягивать к передовой подкрепления в походных колоннах. Вражеская пехота все реже поднималась из окопов в рост, а чаще выползала, наступая короткими перебежками. Между тем мы держали оборону меньшим числом бойцов, чем тогда, когда фашисты оголтело лезли шеренгами прямо на пулеметы.

Нехватка людей на переднем крае острее всего сказывалась в стыках полков, батальонов, даже рот. Стыки нас и подводили, особенно там, где остались не выломанные, не скошенные пулеметными очередями высокая кукуруза или подсолнечник. По этим зарослям нет-нет да и просачивались через наши боевые порядки вражеские автоматчики. За ними пробиралась, если не успевали ее отсечь, мелкими группами пехота, сразу начинавшая окапываться. И возникал клин, который не всегда удавалось быстро ликвидировать — для этого требовался хоть какой-то резерв. А клин угрожал расшириться, перерасти в прорыв…

Вот так, втискиваясь в разрывы между нашими частями, противник достиг днем 21 сентября юго-западной окраины Дальника. Фронт пересек это растянувшееся на километры село. Командный пункт генерала Петрова был перенесен оттуда еще раньше.

На прямой дороге между Дальником и Одессой, примерно посередине, находится поселок Застава. Западнее его пролегла вторая, запасная линия главного оборонительного рубежа, которую инженерные батальоны генерала Хренова дополнительно укрепили за последние дни.

В Заставе сосредоточился 384-й стрелковый полк дивизии Томилова, ставший армейским резервом. В 16 часов 21 сентября он получил приказание командарма быть готовым к выступлению. В тот момент представлялось весьма вероятным, что резервный полк будет введен в бой в Южном секторе раньше, чем другие полки 157-й дивизии в Восточном. До начала контрудара оставалось еще две трети суток, а крайняя необходимость поддержать левый фланг могла возникнуть с часу на час.

* * *

Тревожнее стало не только на одесской суше, но и на море.

Как уже говорилось, вопросы, относящиеся к морскому десанту, входили в компетенцию генерала Шишенина. Гавриил Данилович, естественно, держал меня в курсе всех новостей по этой части, так как действия 3-го морского полка согласовывались с наступлением наших дивизий.

Корабли с десантом на борту — крейсеры "Красный Кавказ" и "Красный Крым" в сопровождении трех эсминцев — вышли из Казачьей бухты под Севастополем в 13.30 21 сентября. Большие корабли, конечно, не могли подойти близко к берегу. Для непосредственной высадки десантников предназначались кроме корабельных барказов и шлюпок разные катера и другие мелкие суда, имевшиеся в Одессе. Они составили довольно многочисленный отряд, который предстояло возглавить канонерской лодке "Красная Грузия".

Во второй половине дня 21 сентября командиры этих высадочных плавсредств оставались единственными среди участников операции, кто еще не знал деталей своей боевой задачи — точки встречи с кораблями, порядка высадки, условных сигналов и т. д. План, где все это указывалось, должен был доставить из Севастополя капитан 1 ранга Иванов.

Он, как сообщил мае Шишенин, вышел оттуда утром на эсминце "Фрунзе" вместе с контр-адмиралом Л. А. Владимирским — командующим черноморской эскадрой. Владимирский, которому предстояло руководить высадкой десанта, очевидно, хотел получить в Одессе последние данные об обстановке и лично условиться с командованием ООР о деталях, взаимодействия.

Часа прибытия "Фрунзе" в Одессу я не знал, но решил, что у моряков все рассчитано так, чтобы с выходом катерного отряда не произошло никакой задержки. В штарме хватало своих забот. Надо было следить за подготовкой к контрудару, не упуская из виду и развитие событий в Южном секторе, да и в Западном, где дивизия Воробьева отбила с утра три крупные атаки.

Уже под вечер, вскоре после того как мы передали резервному полку, сосредоточенному в поселке Застава,' приказание быть готовым к бою (одновременно командарм потребовал от генерала Петрова решительнее контратаковать противника наличными силами), стало вдруг известно, что эсминец "Фрунзе" потоплен фашистской авиацией. Об этом радировали с Тендровской косы, где несли боевую службу флотские подразделения.

В той же радиограмме сообщалось о гибели канлодки "Красная Армения", принадлежавшей Одесской базе. Оба корабля были атакованы пикирующими бомбардировщиками Ю-87 — самолетами, до сих пор в нашем районе не появлявшимися. Далее говорилось, что для спасения экипажей выслан буксир.

У контр-адмирала Жукова собрались члены Военного совета ООР, командарм, Шишенин. Потеря сразу двух кораблей была тяжелым ударом. Всех тревожила неизвестная пока судьба Владимирского, Иванова. Сразу же возникли и вопросы практического порядка. Как ориентировать командиров высадочных плавсредств, если окажется, что документы погибли и их не доставят до ночи с Тендры? Не изменится ли вообще что-нибудь с десантом?

Радиограмма с Тендровской косы была адресована штабу ООР и штабу флота. Очевидно, ее уже приняли и в Севастополе. Как отнесутся там к случившемуся? Не прикажут ли кораблям с десантом, приближавшимся к опасной зоне, повернуть обратно? Это представлялось маловероятным, однако следовало принять во внимание любые возможные варианты действий.