Николай Крылов - Не померкнет никогда

• Название: Не померкнет никогда
• Автор: Николай Крылов
• Жанр: Биографии и Мемуары

В настоящем издании объединены воспоминания Маршала Советского Союза Н. И. Крылова о героической обороне Одессы и Севастополя, выходившие в свое время отдельными книгами. Николай Иванович Крылов был одним из руководителей обороны этих городов, начальником штаба Приморской армии, сражавшейся за них вместе о военными моряками. Последовательно рассказывая о развитии событий на одесских и севастопольских рубежах, автор опирается на богатый фактический материал, знакомит читателей со многими замечательными людьми — героями Одесской и Севастопольской обороны.

---

Лидер встретили в гавани с почетом — моряки это умеют. На рейдовом посту подняли сигнал, набранный флагами по морской азбуке: "Учитесь стрелять и вести себя под огнем у экипажа "Ташкента".

В тот день вражеские снаряды в порту больше не рвались. Но мы знали, что это ненадолго: дальнобойная батарея, которую уничтожил или только подавил лидер, под Одессой была наверняка не одна.

30 августа обстрел возобновился, а на следующий день усилился, не прекращаясь и ночью. Как потом установили, огонь вел 11-й тяжелый артиллерийский полк противника, и уже не из-за Большого Аджалыкского лимана, а из района к западу от него — ближе к городу.

Наши корабли стреляли, конечно, не только по вражеским батареям. Корректировщики направляли их огонь на скопления пехоты и танков, на дороги, по которым неприятель на машинах подвозил к фронту подкрепления.

А против кораблей стала активнее действовать фашистская авиация. 30 августа бомбы, сброшенные с большой высоты, повредили красавец "Ташкент". Лидер остался на плаву и смог своим ходом уйти в Севастополь, но нуждался в длительном ремонте.

Много раз за эти дни спасала положение на различных участках Восточного сектора наша полевая артиллерия. Только она помогла остановить врага между Куяльницким, и Хаджибейским лиманами.

Здесь, на узком перешейке, противник бросил в наступление до двух свежих полков. А там держал оборону все тот же стрелковый батальон 136-го запасного полка.

Но за перешейком следили и соседи с другого берега Хаджибейского лимана Западный сектор. Там тоже шли тяжелые бои (к ним я еще вернусь), однако начарт сектора полковник Пискунов не забывал, что огневая поддержка может понадобиться правому соседу. Во всяком случае, приказ оказать эту поддержку встретился с докладом о том, что батареи, выдвинутые на высокий западный берег Хаджибейского лимана, уже ведут огонь по наступающей на перо-шейке фашистской пехоте.

Открыли заградительный огонь и артиллеристы, занимавшие позиции на самом перешейке. Но противник, понеся большие потери, все же смял батальон нашего запасного полка и продолжал продвигаться дальше.

На перешеек перебрасывался батальон разинцев с другой стороны Куяльницкого лимана. Однако любая помощь могла опоздать, не окажись на участке прорыва волевого, решительного командира, способного сплотить небольшие наличные силы.

Удар врага на перешейке застал там начальника штаба артиллерии майора Н. А. Васильева. Как старший, он и принял на себя командование остатками стрелкового батальона и батареями гаубичного полка.

Бой шел весь день. Но исход его, очевидно, предрешили те часы, когда майор Васильев с горсткой бойцов — слишком малочисленной, чтобы восстановить оборону от лимана до лимана, — засели в противотанковом рву за Протопоповкой и при поддержке артиллеристов сумели задержать выдыхавшегося уже противника. Прорыв к Пересыпи с этой стороны был предотвращен.

Батальон Разинского полка, взятый на перешеек, пришлось там оставить. На прежний участок разинцев перебросили два дивизиона зенитчиков.

29 августа с крейсера "Червона Украина" высадились 720 краснофлотцев последний отряд черноморских добровольцев. Мы знали, что еще много моряков просилось на фронт под Одессу. Но и тех, которые к нам прибыли, отпустить было, вероятно, не легко — ни на кораблях, ни на батареях лишних людей не бывает.

Шесть отрядов моряков, присланных под Одессу в тяжелейшие дни конца августа, разошлись по всей Приморской армии. Посланцы флота были теперь в каждом нашем полку.

В тот день, когда прибыл последний морской отряд, из Новороссийска уже шли морем первые пять тысяч бойцов маршевого пополнения, выделенного для Одессы решением Ставки.

А бои в Восточном секторе продолжались на критических рубежах, от которых отходить уже было просто некуда: за спиной — Сортировочная, дамба Куяльницкого лимана, Пересыпь… В Пересыпи, на заводе имени Красина, находился теперь штаб сектора. Почти к самому фронту можно было подъехать на городском трамвае.

Нам дорого стоило остановить вражеские дивизии, рвавшиеся к северным воротам Одессы. В 1-м батальоне полка Осипова осталось в строю 42 человека, во 2-м — 80. Так выглядел и ряд других подразделений. И все-таки удалось еще до прибытия пополнения кое-где немного оттеснить противника. Совсем чуть-чуть оттеснить, но и это имело значение.

Как я уже сказал, в Восточном секторе снова действовал один из полков кавдивизии. Вместе с моряками Осипова кавалеристы вели бои за высоту у Николаевского шоссе. Крейсер "Червона Украина", выходивший четыре дня подряд в Одесский залив, поддерживал их огнем. Эта высота врезалась в наши позиции опасным клином. Не выбив оттуда врага, трудно было удерживать и соседние участки.

Тут, сражаясь в пешем строю, сложили головы лихой комэск Иван Котенков и его комиссар Иван Петренко. Командир пал первым. Комиссар заменил его и, как рассказывали потом, несколько раз поднимал бойцов в контратаки любимым своим кличем: "Эскадрон! Вся Одесса смотрит на нас!.."

Рассчитывая удержать высоту, противник не оттянул назад, пока еще мог, несколько стоявших здесь легких орудий. После того как приморцы все-таки овладели высотой, захватив и эти пушки вместе с прислугой, выяснилось, что в окопчиках за огневой позицией батареи сидели немецкие автоматчики, державшие румын под прицелом. Так обеспечивало гитлеровское командование "стойкость" своих союзников…

Пополнение с Большой земли предстояло принять в порту, подвергающемуся артиллерийскому обстрелу. Командование военно-морской базы принимало все меры, чтобы сократить возможные потери при самой высадке. Накануне моряки скрепя сердце взорвали белую башенку исторического Воронцовского маяка, которая могла служить ориентиром для наиболее близких неприятельских батарей.

А наш начальник отдела укомплектования майор Семечкин распределял и перераспределял ожидаемое пополнение по секторам, по соединениям. Изменение обстановки на участках фронта и последние данные о потерях (за 29 августа только ранеными выбыло из строя свыше 1200 человек) заставляли не раз вносить поправки в первоначальную наметку.

К утру 30 августа было окончательно решено, что из пяти тысяч новых бойцов полторы тысячи получит Восточный сектор. Остальные распределялись между Чапаевской, 95-й и кавалерийской дивизиями.

Выгрузиться маршевым батальонам удалось спокойно — обстрел порта возобновился позже. Прямо с причалов пополнение отправлялось в части, на передовую. Путь в любой сектор лежал через город, и Одесса увидела новых бойцов, прибывших ее защищать. Нетрудно представить, какое воодушевление вызывали колонны машин с красноармейцами, появившиеся на одесских улицах.

Как-то позже Василий Фролович Воробьев сказал мне:

— Не знаю, как обошлись бы, опоздай то пополнение хоть на один день…

А для Восточного сектора, тогда самого тревожного, имели значение и часы. В вечерней сводке оттуда, сообщавшей, что дневные атаки противника отбиты, добавлялось: "При участии прибывшего сегодня пополнения".

Пополнение действительно прибыло такое, что могло прямо с марша вводиться в бой: запасники, но хорошо обученные. Притом народ в основном рабочий, много коммунистов, комсомольцев.

Пора сказать, что в Восточном секторе пополнение принимала и распределяла по полкам уже не группа комбрига Монахова, а Одесская стрелковая дивизия.

О том, как недоставало на этом направлении монолитного общевойскового соединения, я уже упоминал. Прислать новую дивизию нам пока не могли. Между тем существовавшая структура управления войсками Восточного сектора все меньше оправдывала себя. Это особенно почувствовалось во время тяжелых августовских боев. И после того как выяснилось, что Приморской армии выделяется довольно значительное маршевое пополнение, окончательно созрела идея, вынашивавшаяся уже давно: стрелковую дивизию для правого фланга сформировать на месте.

Решение об этом Военный совет принял в разгар боев на подступах к Пересыпи. И ждать передышки, которая будет неизвестно когда, не стали. Новая дивизия Приморской армии — Одесская, как ее сперва назвали, — рождалась в прямом смысле слова в огне.

Естественно, возник вопрос о командире. К комбригу С. Ф. Монахову, возглавлявшему сектор с начала обороны, особых претензий не было. Однако представлялось более целесообразным, учитывая опыт и личные качества, возложить командование дивизией на бывшего коменданта Тираспольского укрепрайона полковника Г. М. Коченова.

Ночью Коченова (последнее время он исполнял обязанности начальника гарнизона) пригласили на армейский КП к Г. П. Софронову. К командарму, у которого был в это время и я, зашли члены Военного совета ООР Ф. Н. Воронин и И. И. Азаров, член Военного совета армии М. Г. Кузнецов. Контр-адмирал Г. В. Жуков оставался у себя, но его мнение, совпадавшее с общим, было известно.