В Ирхин - Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику

• Название: Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику
• Автор: В Ирхин
• Жанр: Философия

---

Таким образом, мы имеем фундаментальный дуализм дискретного и непрерывного, проявляющийся в философии как дуализм знания и понимания, в нейрофизиологии и психологии -- как дуализм лево- и правополушарного, в математике -- как дуализм алгебраического и топологического (подробнее см. Уставы небес, гл. 8), а в физике -- как дуализм корпускулярного и волнового. Переход к квантовым образам, если бы мы смогли воспринять их непосредственно, должен был бы восстановить реальность по этим двум проекциям. Об этом мечтал Р. Фейнман, один из крупнейших физиков второй половины XX века:

Грядущая великая эра пробуждения человеческого разума принесет с собой метод понимания качественного содержания уравнений. Сегодня мы еще неспособны на это... Сегодня мы не можем сказать с уверенностью, содержит ли уравнение Шредингера и лягушек, и композиторов, и даже мораль, или там ничего похожего даже и быть не может... Поэтому каждый из нас может иметь на этот счет свое особое мнение.

(Фейнмановские лекции по физике, вып. 7)

Такой скачок уже лежит за пределами физиологии. Впрочем, и сейчас правополушарные графические символы активно проникают в теоретическую физику (например, диаграммы в квантовой теории поля, изобретенные тем же Фейнманом).

Еще одно из проявлений обсуждаемого здесь дуализма состоит в том, что стимуляция одного полушария блокирует работу другого. В этом опасность формализации, чересчур широкого использования математического аппарата. Левополушарный стиль мышления не способствует появлению новых идей, которые приходят обычно в виде образов, а не формальных конструкций. В частности, мышление величайшего из ученых нашего времени -- А. Эйнштейна -- имело ярко выраженный правополушарный характер. Такой вывод можно сделать из анализа его собственных текстов, как научных, так и автобиографических, см.: А. Эйнштейн. Собрание научных трудов. Т. 4. М., 1967; А. Пайс. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна. М., 1989; Р. Дилтс. Стратегии гениев. Т. 2. Альберт Эйнштейн. М., 1998 (последняя книга написана с позиций современной психологии, точнее, нейролингвистического программирования). Существен также эмоциональный аспект: восприятие трагичности жизни, необходимое для духовного роста, целиком связано с правым полушарием, в то время как явная доминация левого полушария проявляется в склонности не только к схематизации, но и к эйфории и самодовольству (см. Вяч. Вс. Иванов. Нечет и чет).

Сами слова правый и левый обладают соответствующим эмоциональным и этическим оттенком (напомним, что левое полушарие мозга анатомически связано с правой стороной тела и наоборот). Сюда наслаиваются различные социальные и политические мотивы (агнцы -направо, козлища -- налево). В современной России после длительного перерыва восстановлена мода на политическую правизну, хотя бы номинальную; ее демонстрируют в том числе и явные козлища.

В традиционных мировоззрениях бинарность, описываемая современной наукой как правополушарность -- левополушарность, понимается как дуализм мужского и женского, а их связь (соединение) символизируется таинством брака. Приведем здесь цитату из произведения современного христианского автора:

Рэнсом узнал, что такое род. Люди часто гадают, почему во многих языках неодушевленные предметы различаются по роду. Почему утес -- мужского рода, а гора -- женского? Рэнсом сказал мне, что это не чисто грамматическое явление, зависящее от формы слова, и не распространение наших полов на неодушевленный мир. Наши предки говорили об утесе он не потому, что приписали ему мужские признаки. Все было наоборот: род -первичная реальность, пол -- вторичная. Полярность, присущая всему сотворенному миру, проявляется в органической жизни как пол, но это лишь одно из многих ее проявлений. Мужской и женский род -- это не поблекший пол; напротив, пол животных -- слабое отражение той, основной, полярности.

(К. С. Льюис. Переландра)

Разделенность этих начал воспринимается как причина бед. Согласно христианскому мистику Я. Беме, появление пола было результатом грехопадения.

Две умствующие половины, -

Стою разъятый, двуединый,

Как сумрачный гермафродит.

Добра и зла здесь корень скрыт...

Входящий в этот склеп вселенский,

Найдет наряд мужской иль женский.

(В. Блейк. Ворота рая)

Тексты различных традиций (например, индуистской и даосской) говорят о совершенном человеке как соединяющем в себе мужское и женское начало; при надлежащем понимании символики такие места можно найти и в Библии, начиная с описания творения мира (земли и неба) и человека, который затем был разделен на Адама и Еву; явно об этом говорит Талмуд.

Каббала даже излагает учение о правой и левой сторонах Бога, с которыми связаны Его милосердие и гнев; символически эта картина божественных атрибутов изображается деревом сефирот. Йога развивает представления о левом и правом канале в теле человека (ида и пингала), соединение которых в центре позвоночника является целью духовной практики. Упоминание о двуполом первочеловеке (андрогине) как совершенном существе можно найти также у Платона:

[Андрогины] сочетали в себе вид и наименование обоих полов -- и мужского, и женского... Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов.

(Платон. Пир)

Эти представления, которые всегда понимались символически, играли огромную роль в средневековой алхимии (подробнее см. работы К. Г. Юнга Психология и алхимия, AION, Mysterium Coniunctionis, Дух Меркурий). Оба названные начала играют свою роль в деле спасения человека.

Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли ты мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли ты жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал.

(1 Коринфянам 7:15-- 17)

Символика мужского и женского в художественной литературе обсуждается в трудах одного из наиболее известных современных филологов:

Необходимость примирить недискретность бытия с дискретностью сознания и бессмертие природы со смертностью человека породила идею цикличности, а переход к линейному (христианскому -- Авт.) сознанию стимулировал образ смерти-- возрождения. Отсюда вытекало мифологическое представление о возрождении состарившегося отца в молодом сыне и идея смерти-- рождения. Здесь, однако, протекал и существенный раздел. В циклической системе смерть-- возрождение переживало одно и то же вечное божество. Линейный повтор создавал образ другого (как правило, сына), в образе которого умерший как бы возрождался в своем подобии. Поскольку, одновременно, женское начало мыслилось как недискретное, т. е. бессмертное и вечно юное, новый молодой герой утверждал себя половым актом с вечной женственностью, иногда осмысляемым как брачные отношения с матерью.

(Ю. М. Лотман. Смерть как проблема сюжета)

В этом отрывке есть отголоски идей ряда психологов и исследователей мифологии -- З. Фрейда, Дж. Фрэзера, Р. Грейвса. Диалектика (конструктивное сотрудничество и постоянная война за преобладание) мужского и женского описана в ярких и устрашающих образах У. Блейком в стихотворении Mental traveller (Странствие).

Дитя же, если это Сын,

Старухе Дряхлой отдают,

И та, распяв его гвоздем

[upon a rock -- на скале, камне],

Сбирает крик в златой сосуд.

Язвит терновником Чело,

Пронзает Ногу и Ладонь,

И Сердце, грудь ему разъяв,

Кидает в прорубь и огонь.

Тут больно? -- ищет. Тут? А тут?

В находке каждой -- торжество.

Растет он в муках, а она

Лишь молодеет оттого.

И вот он -- строен и кровав.

И дева -- с ужасом в глазах.

И, путы сбросив, он ее

Берет -- всю в путах и слезах.

Тут больно? -- ищет. Тут? А тут?

Ведет, как плугом, борозду;

Он обитает в ней теперь,

Как в нескончаемом саду.

Но вянет вскорости и он,

В своем жилище, как слепой,

Крадясь меж Блещущих Богатств,

Что захватил за День Земной.

...

К нему приходят -- поглазеть,

Он стал посмешищем для всех;

Младенец-Дева из огня

Должна восстать, чтоб смолкнул смех.

В этих стихах очевиден ряд евангельских аллюзий (отношения Христа и Марии-церкви -- его матери, дочери, жены и сестры). По существу, речь идет о чередовании и взаимной борьбе мужского и женского начала в жизни каждого конкретного человека.

Многочисленные сексистские места в Библии, столь возмущающие современных феминисток, разумеется, говорят прежде всего о внутреннем мире человека, высшей реальности, так что буквальная, социологическая, трактовка просто не находится на должном уровне понимания.

Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа.

(1 Коринфянам 11:8,9)

Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава -- муж, а Христу глава -- Бог.

(1 Коринфянам 11:3)

Жена и муж здесь выступают как образы внешнего и внутреннего человека. Христос, соделавший из обоих одно и разрушивший стоящую посредине преграду (Еф. 2:14), перекидывает мост от них обоих к Богу. При этом преодолевается фундаментальная бинарность тварного мира и достигается прорыв к Единому.