Юлия Колесникова - Свора - Зов крови

• Название: Свора - Зов крови
• Автор: Юлия Колесникова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

---

— Почему именно туда? Мне всегда было любопытно.

Его глаза даже в темноте источали какой-то необычный свет. Я позабыла, о чем он спросил, но спохватившись, ответила — не хотелось выглядеть глупой.

— Я раньше об этом не задумывалась, а теперь понимаю, что там не будет моей семьи. Там достаточно дождливо, чтобы это было удобно тебе, а также все-таки один остров. Я была так же не прочь поступить в Сорбонну, но меня не отпустят во Францию.

К тому же, ненадолго меня оставят в покое оборотни, и мой талант не будет перехватывать подробности чужой жизни.

Лицо Калеба напряглось. Я, затаив дыхание, начала гадать, что сказала не так.

— Да, твой талант, это нечто.

— И что значат твои слова?

— Что иногда твоя особенность действительно не идет тебе на пользу.

Я втянула в себя воздух, очень стараясь держать при себе все то, что я об этом думаю, и мне это удалось.

— Ну да, я помню — что я забываю о своей человечности. И поэтому ты постоянно меня ограждаешь от всего?!

Моя внезапная вспыльчивость поразила его. Он стал жестким и неодобрительно поджал губы, глядя мне прямо в глаза.

— И когда я действовал против твоей безопасности или счастья?

— Никогда, — согласилась я, — Но ты не даешь мне места для совершения ошибок. У меня нет своего опыта!

Мы двое сели на кровати, удивленно взирая друг на друга. Неужели я сказала это слух? Переутомление сказывалось на моей сдержанности, и то, что я так давно хотела сказать, неожиданно вылилось в нечто обвинительное. Нельзя было винить в этом одного Калеба. Во-первых, иногда он поступал не по своей воле, а просто прислушиваясь к желаниям моих родителей, а также он очень переживал, и, если подумать, было из-за чего.

— По-моему для семнадцатилетней девушки опыта у тебя чрезвычайно много.

— Я не о том опыте, что достался мне с детства. Я не могу и шага ступить, не оглядываясь на вас. Ты меня подавляешь! Я становлюсь старше, но не взрослею рядом с вами. Мне иногда хочется хоть немного свободы.

Мои слова ранили его. Я поразилась увиденному, но оставалась твердой, — если я не скажу того что думаю, сейчас, то уже не смогу ему сказать о своих тревогах и страхах. Пусть это эгоистично, но я была просто обязана, наконец, ему рассказать об этом. Мне нужно было пространство, чтобы делать ошибки.

Он казался разочарованным и даже сломленным, но потом снова задумался и посмотрел на меня.

— Да, я понимаю, о чем ты. Но пойми и меня. В жизни вампира есть только одна любовь — смерть. И когда он находит большую ценность, ему не хочется ее терять. Даже больше, он старается сохранить ее всеми возможными способами. И если иногда, кажется, что я помещаю тебя в золотую клетку — то это лишь от большой любви. Разве не то же самое ты, делаешь по отношению к близнецам?

Мне было трудно говорить об этом с Калебом. Я не могла ему объяснить все, что хочу сказать. Главное что не он один меня подавлял, а вся моя добропорядочная семья.

— Ладно, — вздохнула я, это не важно.

— Нет, важно. Тебя это беспокоит, и я решу эту проблему.

— Ты уверен? Возможно, и нет проблемы?

— Да нет, ты права.

Калеб прикоснулся к коже на моей груди, где-то там над сердцем, точно угадав, где оно должно быть. И сердце ответило на его прикосновение, встрепенулось, застучало быстрее, предвкушая жаркое продолжение. Ответило и мое тело — я неосознанно поддалась вперед, отчаянно желая вновь ощутить подобное прикосновение.

А затем почувствовала, как голова моя запрокидывается, а губы раздвигаются навстречу его губам. Он еще сопротивлялся, но я была настойчива. Я бессовестно притягивала его голову к своей и не хотела сейчас думать ни о каких ссорах и недомолвках.

В этот день мы больше не говорили о подобном. Так же, как и в последующие. И свои сомнения и предчувствие я просто связывала чувством вины, из-за размолвки с Калебом. Возможно, я все-таки была не права. Калеб действительно всегда действовал только ради моего блага. Но он так же часто решал все за меня.

Бет так и не захотела говорить со мной о сложной трансформации в последнюю ночь. Конечно, я могла просто, без спроса, залезть в ее сознание и меня не остановил бы гнев Бет. Но я пока еще обладала совестью. Мне претила мысль, что нужно так поступать без надобности помогать ей. Всегда должен быть предел и его я установила себе сама. Нельзя было просто так своевольничать, даже если у меня нет начальства.

А учения с Хиттоном продолжались, но я была не самым одаренным стрелком. Как ни старалась, не могла попадать точно, так, как этого хотели от меня Хиттон или Калеб. Ну не мое это, не мое!

В итоге я оставила свои мучения в преддверье новой луны. Нужно было выспаться, а мистер Хиттон, как назло, назначал тренировки на рассвете.

Моя рука и стойка стали тверже, и мне этого хватало. С двух рук я стреляла вполне прилично, но с одной — нет. Как говорил Хиттон, я его самое большое разочарование. Не могу сказать, что огорчилась, услышав это, но стрельбище я, наконец, оставила в покое.

Меня ожидали новые веселые ночки, и я не знала чего ожидать от Бет.

Глава 24. Зов крови

Непобедимы

Доводя всё до конца,

Заставляю твои мечты осуществиться.

Не бросай борьбу,

Все будет в порядке.

Все потому что ты единственная такая во вселенной.

Не бойся того,

Что впитывает твой разум.

Ты должна поддержать,

Поддержать все, во что веришь.

И сегодня ночью

Мы можем точно сказать:

Вместе мы непобедимы.

В ходе борьбы

Нас собьют с ног.

Но, пожалуйста,

Давай используем этот шанс

И перевернем все вокруг.

Сегодня ночью

Мы можем точно сказать:

Вместе мы непобедимы.

Сделай это сама,

Для меня не имеет никакого значения,

Что ты оставляешь позади,

Кем ты хочешь стать.

И что бы ни говорили,

Твою душу не сломить.

Invincible (Muse) (перевод Uncontrollable Girl)

День отделял меня от ночи, когда снова придется выйти на охоту с друзьями. Собираясь с утра в школу, я чувствовала такое не желание видеть Бет, что это даже пугало меня.

В последние 3 дня она стала невыносимой. Даже Теренс едва находил слова, чтобы вразумить ее. Она вела себя, как ужасный, эгоистичный, задиристый ребенок. В школе Бет была подобна вихрю, и другие ученики к ней не хотели приближаться (да я и сама едва ее терпела), дирекция делала ей выговоры, и один раз меня выгнали из-за нее из класса.

Беря себя в руки, я как к бою готовилась к тому, чтобы забрать Бет из дома. Прат минут пять упрашивал, чтобы я разрешила ему поехать со мной. Он, как никто, подливал масло в огонь гнева и раздражительности Бет. Возможно, он даже был главной причиной ее злости. Прат говорил ей о том, как она бегает по лесу, напоминал разные истории, и неудовольствие Бет лишь росло. Раньше я даже не замечала, чтобы она была против своего положения как оборотня, но теперь все немного изменилось. Снова побиться с Пратом ей так и не дали, а мне иногда казалось, что Прат как раз этого и добивался. В его уме наверняка созрел какой-то план относительно того, как проучить Бет.

Дорога заледенела, и шины скользили, словно я ехала по ледяному озеру. Неуверенности добавляло так же то, что я не очень-то торопилась добраться до дома Бет. Я сжимала руль, но мне все время хотелось просто проехать к школе, и забыть о Бет хоть на один день. И пусть это было не красиво. Но я просто не могла постоянно находиться возле нее. Постоянные стенания, высказывания, злость на всех и вся, и так же крепкие словечки в сторону одноклассников — Бет неожиданно перестала быть похожа на мою подругу. Куда делась та Бет, которую я знала в прошлом году? Ответственная, добрая, отзывчивая, немного импульсивная, и все же уравновешенная. Эта гротескная Бет мне не нравилась.

Остановившись возле ее дома, я не стала заходить, чтобы не видеть очередной скандальной сцены Бет с ее мамой, которая теперь каждое утро делала дочери наставления. В минувшие дни меня так же втягивали в эти разговоры, и миссис Фослер ставила меня в пример Бет — плохое начало дня. Бет от этого начинала злиться, и всю дорогу к школе я слушала потоки обвинений в сторону матери, а иногда и меня самой. Мол, знала бы ее мама, какая я на самом деле, что могу влезать им в головы и тому подобное. Конечно, она успокаивалась, извинялась, а на следующее утро картина повторялась.

Ну уж нет. Сегодня я подобное видеть или слышать не хочу и не могу. Просигналив, я осталась в машине, уговаривая саму себя, не раздражаться и не злится до того, как увижу Бет. Вполне возможно, что сегодня она будет миролюбивее. Я имела полное право ждать этого — все-таки ночью начнется охота.

И действительно Бет была более терпимой в это утро. Скорее даже угнетенной. Трудно было такое не заметить, так как впервые за последнюю неделю моя встреча с Бет началась не с криков, а просто с тишины.