Юлия Колесникова - Свора - Зов крови

• Название: Свора - Зов крови
• Автор: Юлия Колесникова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

---

— Слишком… мокро, — отозвался он, явно теряя терпение. Или же Грем нервничал?

— Так и бывает на море, — я улыбнулась, неожиданно понимая, что смех и веселье это так просто, но еще недавно я не могла понять причин радости.

Грем нахмурился, совершенно до смешного становясь похожим на проповедника. Он даже внешне чем-то был похож на служителя церкви — статный, немолодой, с благородными сизыми волосками в густой шевелюре. Только вот его глаза и внешность были слишком красиво грешны для такой роли.

— И все же думаю, не стоит.

— А я думала, ты меня за этим привез сюда?

Я специально провоцировала его, удивляясь сама себе, застыв на расстоянии вытянутой руки. Меня волновало то, как его глаза следуют за каплями воды, медленно скатывающимися по моему телу вниз. Кажется, я выбрала очень удачное месторасположение.

— Я привез тебя отдохнуть. Например, от Прата — мне не нравиться, какие мысли он тебе внушает порой. Но если хочешь купаться, это твое дело, — Грем пожал плечами, очень стараясь казаться равнодушным. Что это за чувство только что промелькнуло в его голосе — я готова была поверить, что ревность, когда он говорил о Прате.

Потянув из его рук полотенце, я уронила его на землю, и тут же всем телом прижалась к нему, зная, что теперь и он станет мокрым. Потянув непреклонную голову Грема к себе для поцелуя, но не такого детского, какими он награждал мои холодные губы, а действительно страстного. Будто бы нехотя Грем стал отвечать, но почти тут же отстранился.

— Ева, ты уверена? Ты понимаешь, что делаешь? Помнишь хоть что-то о нас? — его голос сел от волнения, глаза испытующе смотрели на меня. Но я уже ощущала, как его руки теплели на моей талии. Он не был готов терпеть мой натиск.

— Это снова я и я все помню, — тихо отозвалась я, разглядывая любимые черты лица. Как подтверждение я потерлась бедрами о его ногу, и в ответ услышала стон, который Грем видимо очень давно сдерживал.

Обхватив мое лицо, Грем излил в поцелуе всю страсть, что я едва смогла устоять под таким натиском. Не было больше трясущихся колен и томления, был всепоглощающий огонь, какого раньше мне не приходилось испытывать. Все воспоминания по сравнению с этим меркли. Под тяжестью его тела я осела на землю, не отрываясь от губ Грема — если бы мое сердце могло стучать как раньше, оно бы не выдержало такого адреналина.

Кожа будто бы превратилась в скопление нервов — каждое прикосновение к телу взрывало во мне фейерверк чувств, и я не могла им сопротивляться. Галька скользила под нашими сплетенными телами, и переворачиваясь бесчисленное количество раз, я перестала понимать где море, а где небо, и все что было важно, так это Грем и его тело рядом с моим. Море постепенно накатывало на наши ноги, добираясь до колен, волоча за собой камни и песок. Вскоре оно дошло до пояса, и мне казалось, что это руки Грема скользят, охватывая всю меня, потому что я не отличала теперь море от нас, словно оно стало продолжением наших тел.

Мне хотелось смеяться и плакать, от новых незнакомых ощущений, подаренных Гремом, и все это отступало каждый раз, когда мы соприкасались. Грем поглощал мои эмоции словно губка, заставляя направлять их на сплетение тел. Только его тяжесть и плотность кожи, напоминала о том, что я не растаяла в море, поглощенная его тяжестью и его зовом.

Небо. Грем продолжал лежать на мне, я же смотрела в небо, зачарованная им, не понимая, почему раньше не видела его красоты. Дыхание Грема возобновилось, он ожил, перекатываясь на колючие камни и увлекая меня на себя.

— Неужели ты все помнишь?

— Я помню тебя, и мне большего не надо, — я приподнялась над ним, рассматривая контуры его лика. Прямой нос несколько наморщился, услышав эти слова, но губы тщетно пытались скрыть триумфальную улыбку. Неужели он мог сомневаться в моей любви к нему? Такой долгой, мучительной любви, которая прошла несколько стадий развития, как куколка, которая внезапно обрела крылья. Моя любовь оживала с памятью, но даже тогда, когда я впервые проснулась, и увидела Грема, я хотела быть с ним все время. Мое тело и сознание помнило то, чего не помнила душа — что я хочу быть с ним одним.

— Это еще не все, что нужно для жизни, — отозвался Грем, подавляя тяжелый вздох, его глаза потеплели став того же цвета, что и море.

— Я ведь лишь начинаю жить. Расскажешь мне, как это начинать все с нуля?

— Все не так просто, — Грем улыбнулся, но его лицо стало тревожно жестким. Я попыталась проигнорировать это, но мои чувства дали сигнал тревоги. Грем переживал, но почему?

Мы поднялись, и я пошла за ним, увлеченная его руками, вовсе не такими холодными, как мне казалось когда-то. Даже не одеваясь, мы побрели к дому. Я не чувствовала твердости камней, и меня не раздражал песок или трава, ничего такого, что было бы неприятно моему телу когда-то.

Не осматривая дом, я тут же подтолкнула Грема к дивану.

Через несколько часов я проснулась одна, а рядом никого не было. Непривычный сон, почти без сновидений, к которому я еще так и не успела привыкнуть, все же сделал меня сильнее. В фильмах после подобных сцен, что были между нами с Гремом, он должен был готовить еду, но на кухне я нашла нечто иное.

Грем смотрел по телевизору спортивный матч, рядом на столике лежали уже знакомые мне медицинские пакетики с кровью. Проследив за моим взглядом, Грем улыбнулся:

— Не очень-то романтично?

— Ну, я не ожидала завтрака в постель, — как приятно было улыбнуться в ответ, и следить за тем, как загораются на это действие глаза Грема.

— Могу принести тебе поднос, но ты вряд ли оценишь подобный жест.

Грем оказался возле меня очень быстро, и все же для меня это не было так же незаметно, как для моих живых друзей. И почему я раньше не заметила, какой Грем особенный? Теперь тоже смотря на это глазами вампира, я понимала, как слепа была из-за своей любви.

Пригладив мои волосы, Грем прислонился своим лбом к моему.

Его дыхание казалось таким привычным, как и отсутствие сердцебиения, в отличие от Бет или Рейн — мне было как-то неуютно и тягостно находиться возле них. Особенно когда я ловила себя на том, что затаив дыхание отсчитываю удары их сердец. Скорее я чувствовала себя виноватой, будто бы таким образом краду что-то святое из их живых тел. Как тяжело было осознавать все это, после пробуждения. Теперь ночами я чувствовала болезненный голод, и вспоминала их тепло и этот звук, такой наполненный жизнью, печально-красивый… тук-тук-тук… сердца моих друзей говорили со мной, дарили запах и привкус крови, который я могла ощущать, просто находясь рядом.

— Чем хочешь заняться? — Грем не уловил моего изменившегося настроения, а я поняла, что вполне готова контролировать себя и привкус крови, появившийся во рту, стоило вспомнить о своих друзьях. Он так и не открывал глаза, может потому не понял, о чем я думала и вспоминала?

— Пойти к морю, — наконец выдавила я, почувствовав укол вины.

— А можно мне досмотреть матч? — приоткрылся один глаз. Наперед выступил явно мужчина, а не любовник. Рассмеявшись чему-то настолько обыденному, я не могла возразить. Его позитивный настрой заставлял меня забывать о сердцах тех, кого я любила.

— Тогда я пока поем.

Хотя подходящее ли слово «есть», при воспоминании о пакетах крови. И как бы велика не была моя неприязнь к крови кого-то живого, из чьих жил, она вытекла, я с удовольствием высосала ее всю до капли. Одного пакета было мало. Уже не смущаясь присутствия Грема, как раньше при такой трапезе, я позволила себе насытиться вдоволь. И еще никогда мне не казалась кровь такой сладкой и наполняющей меня жизнью. Я чувствовала ее в себе, ощущала, как она растекается по моим венам, и словно закипает, от чего моя внутренняя температура тут же понизилась, и я почувствовала себя комфортней.

Права была Рейн, какими смешными мне показались мои старые слова о вегетарианстве. Я точно уже не помнила, что тогда говорила Рейн, но ее речи были несколько осуждающими, будто бы она могла догадаться, что меня ожидает впереди. И все же убивать животных для меня было чем-то ужасающим, особенно для моей ожившей совести. Но хуже было бы убивать людей. Даже неделю назад, когда чувства мои были притупленными, я прекрасно осознавала, что люди неприкасаемые. Грем твердил мне об этом изо дня в день, и чем больше ко мне возвращалось от прежней Евы, тем четче приходило понимание правильного и неправильного.

— Может, пойдешь пока без меня?

— Почему мне кажется, что это не связано с игрой по телевизору?

Грем попытался скрыть довольную улыбку. Возможно, он радовался тому, что я снова начала многое понимать — это была почти что гордость за мои успехи.

— Прости, просто пока ты здесь, то получаешь полную свободу. Людей нет на многие километры, и ты вольна гулять, где хочешь — и никто не будет тебя контролировать. Пользуйся этим пока мы здесь!