Юрий Тупицын - Искатель. 1976. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1976. Выпуск №5
• Автор: Юрий Тупицын
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1976

На I–IV стр. обложки — рис. Г. ГУНДАРЕВА.

На II стр. обложки — рис. Г. ГУНДАРЕВА к повести Хассо ГРАБНЕРА «Македонская дуэль».

На III стр. обложки — рис. В. КОЛТУНОВА к рассказу В. МАЛОВА «Рейс «Надежды».

---

Галинос прожил в Афинах пять дней. Ежедневно по нескольку часов проводил в ГДЕА, Центральном управлении национальной безопасности, остальное время — на террасе отеля «Хилтон» на площади Синтагматос, ночи — в интимных кабинетах ресторанов у подножия холма Лукабетос. Он считал это вознаграждением за тоскливые часы ожидания в «Средиземноморской». Недостатка в деньгах сейчас не ощущалось: мистер Мак-Дональд купил у него подробный отчет о происшествии на Касторийском озере. Поэтому Галинос мог позволить себе просиживать ночи в дорогих ресторанах, где шиковала «золотая молодежь». И только дамы, которых он приводил в серые предрассветные часы в свою квартиру у вокзала, не вполне отвечали его вкусу. Он предпочел бы красавицу из «Средиземноморской»…

В первый день у Галиноса были неприятности в управлении. Его непосредственный начальник, полковник, выразил неудовольствие чересчур большими затратами. Ну да ладно, все равно о жизни в «люксах» придется забыть. Когда он вернется в Салоники, подпольщики устроят его на нелегальной квартире. Если этого не произойдет, он вынужден будет признаться, что не продвинулся вперед ни на шаг.

За день до его отъезда обстановка в ГДЕА разрядилась. Из Салоник прислали авиапочтой третий номер «АВРИОНа»; к нему было приложено письмо взбешенного генерала Цоумбоса. Но Галиносу удалось убедить полковника, что руководство подполья «проглотило» сообщение с Касторийского озера — иначе не появилось бы прочувствованного некролога. Это подготовит почву для теплой встречи «товарища Галиноса, вырвавшегося из рук палачей».

— Будем надеяться, что афинское руководство компартии не придаст особого значения этому некрологу. Иначе, наткнувшись на имя выдуманного Георгия Мавилиса, могут затеять проверку.

— Тогда им придется прочесать всю Западную Македонию.

— Будем надеяться на лучшее. Успеха вам! — сказал полковник.

Галинос вышел из управления с чувством человека, значительно упрочившего свое положение. Перед отъездом он написал письмо:

«Дорогая Зоя! В мой последний приезд в ваш город я просила Елену Костанос, хозяйку шляпного магазина на улице Рузвельта, отложить для меня восхитительную шляпку — денег при себе не оказалось. Мадам Костанос была настолько любезной, что согласилась подождать с оплатой до пятницы. Я очень прошу тебя, дорогая, зайти туда и купить для меня эту шляпку, а то я боюсь упустить ее… Ты назовешь мадам мое имя, и она отдаст тебе покупку. Ты окажешь огромную услугу своей Александре Сантис».

Письмо Галинос адресовал Зое Пердикарис, Салоники, главпочтамт, до востребования. Он велел отправить письмо с курьером в Верию и там бросить его в ящик.

Идею со шляпной мастерской ему подал полковник. У мадам Костанос была прочная репутация в управлении безопасности, а ее элегантная мастерская — награда за немаловажные услуги, которые она, в прошлом весьма интересная дама, оказывала почти всем греческим режимам. Мадам будет рада еще раз услужить, на ее молчание можно вполне рассчитывать. Предосторожности ради полковник связался по телефону с генералом Цоумбосом и поинтересовался, не замешана ли мадам в последнее время в чем-то предосудительном.

Об этом телефонном разговоре Галинос ничего не знал. Зато генералу стало известно о письме, и он решил установить наблюдение за окном выдачи заказной корреспонденции и выследить получателя. Самое время доказать верность испытанных приемов криминалистики и утереть нос этим модничающим умникам.

* * *

Когда рейсовый самолет перелетал через Волосский залив и вдали показались апельсиновые плантации, Галинос услышал, как одна дама сказала своему соседу, что в Волосе самый отвратительный почтамт на всю Грецию: письмо, которое она отправила в Салоники, шло туда целых две недели, а второе вообще не пришло. Эти слова засели у него в мозгу. И правда, у греческой почты нет ничего общего с пунктуальностью и обязательностью почты англосаксонской. И в Верии дело обстояло, конечно, не иначе, чем в Волосе. А ведь письмо к госпоже Пердикарис было фактически пуповиной, связывающей его с тамошним подпольем. И вдруг ему подумалось, что операция провалена, даже не начавшись. Можно не сомневаться, что подпольщики видели, как его арестовали на вокзале или узнали об этом другим путем. Тогда им незачем ждать письма из ЦК.

Он весь похолодел. Какая грубая ошибка, и ее допустил он, самый вышколенный криминалист Греции! Организовать две операции, каждая из которых сама по себе блестящее достижение, и… чтобы одна исключала другую?! Даже представить страшно, как на это отреагирует полковник! А он поймет, что произошло, когда начнет разбираться…

С этой минуты полет потерял для Галиноса всякую прелесть. Беспомощный, съежившийся, смотрел он на бетонную дорожку аэродрома «Микра» и, уже сидя в такси, ехавшем в город, все никак не мог собраться с мыслями. Только чудо поможет ему встретиться с одним из подпольщиков в шляпной мастерской в четверг вечером. Сегодня среда. Как тягостно время ожидания!

* * *

Сотрудники Юлиана взялись за дело еще во вторник. Нынешний директор главпочтамта был верным сторонником «нового порядка». С его помощью в отделе заказной корреспонденции установили портативный радиопередатчик; когда получательница явится за письмом, дежурный сотрудник скажет громко и отчетливо: «Письмо для госпожи Пердикарис? Да, да, что-то есть. Одну секундочку!»

Десять секунд спустя в зале почтамта появится полицейский в штатском, который последует за женщиной, куда бы она ни пошла. Сейчас он сидит в задней комнате и ждет; курит, ест, листает последний порнографический журнал — не служба, а благодать. А Юлиан тем временем сидит у себя в кабинете и ухмыляется при мысли о неожиданностях, подстерегающих Х211.

В четверг у Галиноса была долгая, очень подробная беседа с Юлианом, особенно о третьем номере «АВРИОНа». Юлиан не без издевки похвалил статью Х211 о международном положении, написанную совершенно в духе коммунистов. Галинос защищался, утверждая, что статью сократили и обкорнали. Вот так они и препирались, ни словом не упомянув о письме к госпоже Пердикарис.

Партийное руководство Салоник долгое время отказывалось принимать или отправлять письма до востребования. С точки зрения конспирации, это метод недостаточно надежный, полиция с особой охотой рылась как раз в таких письмах. Это отношение изменилось с тех пор, как в их группу вступил почтовый ассистент Маркис, коммунист из Кавалы, переехавший в Салоники. Через его руки проходила вся заказная корреспонденция.

— Нет ничего проще, — говорил он в свое время Карнеадесу, — если я знаю фамилию адресата, я вскрываю письмо — в случае необходимости над паром, — читаю, заклеиваю и передаю в отдел. Забирать его потом ни к чему, а те, кто следит, могут ждать, пока не лопнут.

Карнеадесу и Ставросу эта мысль понравилась, и они несколько раз прибегали к помощи Магркиса.

Когда Дафна доложила о своей договоренности с Галиносом, Ставрос направился к Маркису и назвал ему имя Зои Пердикарис. Молодой человек, сын бывшего работника профсоюза табачников, был рад снова принести пользу организации. И когда он в четверг нашел в вечерней почте письмо, встал на другое утро пораньше и дождался на улице Гелиос Ильву Ставрос. Вечером этого дня Ильва передала известие Дафне.

Ильва была не настолько проинформирована обо всем, чтобы счесть эту новость такой же сенсационной, какой она показалась Дафне. Как могло прийти письмо на имя человека, которого никто не знал! Его знал только товарищ Галинос, но он находился в руках врагов. На решение этой проблемы у Дафны оставалось меньше часа. К счастью, Ильве было известно, что Костас отправился в Тумпу для встречи с человеком из «Союза центра».

— Есть два варианта, — сказал Ставрос, когда Дафна разыскала его. — Либо Галинос, вопреки нашему решению, записал все на бумаге и перед арестом успел отправить в Афины, либо в тюрьме Генти-Куле он не выдержал и выдал условленный шифр.

— Хотя я тоже ничего другого предположить не могу, оба варианта вызывают возражения, — заметила Дафна. — С одной стороны — ожидать такой быстрой реакции от ЦК просто не приходится. Вспомни хотя бы о почтовом пути Афины — Верия — Салоники. Трудно представить, чтобы ЦК находился в Верии. Если письмо отправлено полицией, они должны быть совершенно уверены, что об аресте Галиноса мы и представления не имеем. Но для этого они вели себя чересчур опрометчиво. Что стоило им, например, арестовать его в поезде или на вокзале в Афинах? Нет, они обязаны считаться с возможностью, что нам все известно.

Это были серьезные возражения, и Ставрос считал, что их следовало бы хорошенько обдумать. Но сейчас до встречи оставалось всего двадцать минут.

— Дело чересчур опасное. Идти тебе не стоит, — сказал он. — Полиция, слава богу, тоже работает не без ошибок. Может, они надеются, что известие об аресте до нас не дошло. И вообще — чем полиция рискует? Они выжали из него шифр. Если мы попадемся — им повезло, если нет — все останется как было.