Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

• Название: Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
• Автор: Дэвид Ротенберг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44609-4

Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.

Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод…».

«Предсказание императора» — это повествование о потомках Троих Избранных. Рассказ о любви и вражде, о судьбе нескольких поколений людей, живущих там, где должно воплотиться пророчество, — в Шанхае, городе, куда, влекомые жаждой наживы, хлынули авантюристы всех мастей из Европы и Америки.

---

— Этого достаточно? — заговорил Ричард на беглом китайском. — Подобная церемония внове для меня, и мне, конечно, нужно больше практиковаться. Приношу извинения, если в чем-то ошибся.

Мандарин одобрительно заворчал и подошел ближе к этому странно пахнущему и шутовски одетому человеку. Когда он оказался рядом, Ричард зашептал на китайском:

— Ваше превосходительство, с тех, кто отказывается кланяться, можно взять гораздо больше денег, чем с нас, которые согласны делать это. Если позволите, я могу показать, как того добиться. Я тоже странствую по стране грез, так что вы можете мне верить.

Ричард думал, что китаец прикажет немедленно казнить его, но мандарин лишь спросил:

— Как твое имя?

Ричард назвался, и через двадцать минут китайский сановник, к его удивлению, ушел, не произнеся больше ни слова и не объяснив, что заставило его прервать процедуру аукциона. Торги возобновились. Солидарность, объединившая торговцев перед лицом высокопоставленного китайца, рассеялась как дым, и они снова вцепились друг в друга.

Уже ночью Конфуцианец привел маньчжурского мандарина к дверям заведения Цзян.

Цзян низко поклонилась и, глядя в сторону, произнесла:

— Как мы и договаривались, мой дом в вашем распоряжении.

Она почувствовала, как острые от заусенцев ногти прочертили полосы на ее щеке, и отступила назад. Улыбка мандарина светилась откровенной жестокостью.

— Ваше превосходительство, — проговорила Цзян и шагнула в сторону, чтобы сановник смог пройти в главную гостиную, где она выставила свой лучший товар.

Мандарин вошел в комнату и остановился. Его длинные пальцы, подобно птичьим лапам, вылезли из широких рукавов, пока он неторопливо рассматривал отборных куртизанок Цзян — раскинувшихся на кушетках, стоящих возле колонн, сидящих на обитых кожей табуретах. В соответствии с традицией претендент, прежде чем получить желаемые сексуальные услуги, должен был ухаживать за куртизанкой и добиваться ее расположения, однако для маньчжурского мандарина правил не существовало. Женщины, невзирая на боль в забинтованных ногах, застыли в причудливых позах и напоминали статуи. Цзян полагала, что среди них непременно будет такая, которая придется по вкусу мандарину, но по его виду нельзя было сказать, что ему нравится хоть кто-то. Цзян едва заметно кивнула, и женщины, как одна, встали и сменили позиции, словно бы невзначай собравшись в группы по двое или по трое.

Мандарин не двигался и, что было еще более тревожным, ничего не говорил.

«Может, он предпочитает мальчиков?» — мелькнуло в голове Цзян.

Она подошла к сановнику и мягко проговорила:

— Выбирайте. Это, как мы и договаривались, цена за то, что вы позволили продолжать аукцион. Если никто в этой комнате не удовлетворяет…

— О, тут есть кое-кто, кто мог бы меня удовлетворить, — приглушенно ответил мандарин. Его голос был удивительно легким, как дым на ветру.

— Я рада, — произнесла Цзян. — Все они весьма опытны и…

— Не сомневаюсь, — перебил ее сановник, — но… — Мандарин перевел взгляд с цветисто одетых женщин на Цзян. — Но я сомневаюсь, что хотя бы одна из них сумеет сравниться в мастерстве со своей хозяйкой. Это мое право. Я вправе выбирать любую шлюху из присутствующих здесь. — В его голосе зазвучала радостная злость. — Так вот, я выбираю тебя. — Он прикоснулся к парчовому платью Цзян. — Ты моя шлюха, — объявил он, и на его губах вновь появилась жестокая улыбка.

Конфуцианец не знал, как поступить. Девушки испытали облегчение и одновременно тревогу за свою «мамочку». Мандарин молча смотрел на Цзян.

— Для меня честь подарить «облака и дождь» такому уважаемому человеку, — покорно склонилась Цзян.

В начале следующей недели Макси ворвался в щелястый деревянный сарай, служивший братьям Хордунам «офисом».

— Ричард! Они здесь!

Ричард оторвался от подсчетов и несколько секунд не мог понять, чем вызван румянец на щеках его рыжеволосого брата. Наконец до него дошло. Он издал крик радости, схватил шляпу и кинулся к докам.

Там, держась за руки, стояли его четырехлетние сыновья-близнецы, одетые в короткие штанишки, чулки до колен, курточки и галстуки. Позади них стояла их малайская ама[37] — в белых перчатках и с сумками в руках. Двое китайцев укладывали чемоданы на багажную тележку.

— Здравствуйте, мальчики, — проговорил Ричард на фарси. — Ну, признавайтесь, кто из вас кто?

Ама стала что-то говорить, но Ричард прижал палец к губам. Затем он повторил вопрос на мандаринском диалекте, и, к его удовольствию, один из мальчиков шагнул вперед и ответил на том же языке:

— Я Майло, сэр, а это мой брат Сайлас.

Ричард буквально светился от радости. Он не видел сыновей уже три года.

— Добро пожаловать, сын, — сказал Ричард, протянув руку Майло.

Мальчик взял руку отца, но затем с криком «Папа!» бросился в его объятия. А вот второй мальчик, Сайлас, юркнул за аму, спрятаться за ее юбками и нипочем не хотел выходить. Майло повернулся и крикнул на английском:

— Выходи, братец! Иди к папе!

Макси громко смеялся. Ричард поставил Майло на землю, продолжая держать его за руку. Затем протянул вторую руку и позвал:

— Иди сюда, сынок. Я твой папа.

Майло подошел к брату, взял его за руку и подвел к Ричарду.

— Отец, это мой дорогой брат Сайлас, — проговорил он на удивительно беглом китайском.

— Я рад, что мы встретились, Сайлас, — сказал Ричард, протягивая мальчику руку.

Его рука долго висела в воздухе. Наконец он положил ее мальчику на плечо. Сайлас зашипел и укусил отца за руку. Ричард издал короткий крик. На них стали оборачиваться.

Ама прикрыла рукой в перчатке рот мальчика, Майло подбежал к брату и встал рядом с ним.

— Не сердись, отец.

— Почему он должен сердиться на маленького кусаку? — выступил вперед Макси. — Захотелось Сайласу тяпнуть папку, он и тяпнул. Хороший мальчик. Я сам кусал вашего отца много раз, и мне это всегда доставляло удовольствие. Честное слово! — Макси протянул мальчику руку. — Я твой дядя Макси, и я горд нашим знакомством.

Сайлас медленно пожал руку дяди.

— Я тоже, сэр.

Официальный тон мальчика заставил всех рассмеяться. На мгновение возникла семейная идиллия: отец и двое его сыновей. Ее разрушило появление Чэня, подбежавшего вместе с одним из людей Ричарда, Паттерсоном, присматривавшим за конюшней.

Чэнь затарахтел бешеной китайской скороговоркой:

— Простите, что прерываю, сэр, но вы должны подписать накладные, иначе судно не сможет отплыть с отливом. Прошу вас, сэр, поторопитесь.

— Паттерсон, отведи моих сыновей на склад. Покажи им наших лошадей. Я вернусь, как только смогу.

Ричард развернулся и побежал по направлению к заливу. Макси трусил рядом с ним.

Ама указала на багаж, но Паттерсон, не обращая на нее внимания, повернулся к мальчикам.

— Ну что ж, пошли, маленькие язычники, — сказал он, тяжело дыша. — Добро пожаловать в обезьянье царство.

Глава девятнадцатая ТОРГОВЛЯ ОПИЕМ БУКСУЕТ Шанхай. Август 1843 года

Душный склад Чэня, расположенный в доках, примерно в миле к югу от Сучжоухэ, был доверху забит товарами. Некоторые подготовили к отправке в Англию, другие предназначались для продажи в различных городах Китая. Каждый раз, оказываясь здесь, Ричард завидовал умелым рукам Макси, устроившего на складе сложную систему блоков и лебедок. С ее помощью можно было поднимать и перемещать по складу ящик любой тяжести, чтобы маркировать его или просто переставить в более удобное место.

«Пока я учился у маленького иезуита, Макси учился у моряков», — пронеслось в голове у Ричарда.

Ко всем стропилам были подвешены длинные, в двенадцать футов, пеньковые мешки с различными сортами чая, источавшие острый, экзотический аромат. На деревянных полках громоздились уложенные друг на друга рулоны крашеного шелка — синего, красного, зеленого, опалового, красновато-коричневого, — купленного в Чжэньцзяне, Кантоне и на секретных фермах, расположенных вверх по реке, обнаружить которые из всех европейцев удалось только Ричарду. В дальнем конце склада находился отсек, отгороженный от остального пространства запертой на замок железной решеткой. Отсек был до отказа заполнен коробками из мангового дерева с отборным индийским опием. Уложенные в шесть рядов, коробки возвышались почти до потолка.

Склад был забит товарами, но здесь не было рабочих — ни одного. Никто не передвигал мешки и ящики, не пересчитывал их, не готовил к погрузке.

Ричард повернулся к компрадору Чэню, но, прежде чем успел задать вопрос, маленький китаец уже ответил:

— Потому что они не хотят работать на тебя. Они не хотят иметь ничего общего с твоей концессией. Я пытался уговорить их, но они не пожелали грузить товары, сколько бы денег я им ни предлагал.