Дмитрий Федотов - Двойной оскал

• Название: Двойной оскал
• Автор: Дмитрий Федотов
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Что же это за правосудие — чуть что, жизни лишать? — с сомнением хмыкнул Ракитин, выкинул пустую банку в мусорную корзину и достал сигареты.

— А ты думаешь, наши предки такими же великодушными и политкорректными были как мы сейчас? Да еще во времена Петра Первого ворам, пойманным с поличным, отрубали правую кисть, а за публичное оскорбление имени государя или члена его семьи били батогами и ссылали на каторгу. А бывало и вешали. Так что насчет дикости и жестокости…

— Ладно, ладно, убедил, — отмахнулся Олег. — Версия принимается, в числе прочих.

— Кстати, — меня осенило, — наш неуловимый мститель вполне может оказаться приверженцем культа того самого Икэбитле. Этот демон, как я понял, никогда не церемонился с представителями рода людского. Вот тебе и оправдание жестокости. И еще: Тояна, я уверен, была зачата именно на алтаре капища Двуликого! Вещие сны меня пока ни разу не подводили.

— Эх, найти бы ее папашу, — мечтательно вздохнул Ракитин, затягиваясь сигаретой. — Кто же он такой, этот Акир? Ведь дочь шамана явно называла парня на свой лад.

— Наверняка. Она и меня звала Дамиром…

— М-да. Ну, хорошо, — Олег слез со стола и загасил окурок, — поехали на экскурсию, покажу тебе место последней вендетты.

Сорок минут спустя Ракитин припарковал свою служебную «ауди» на площадке перед воротами старинного дома отдыха «Синий утес». Заведение действительно расположилось на вершине огромной скалы из синевато-серого сланца, возносившейся над излучиной Томи метров на сто. Вид отсюда открывался просто обалденный — вся пойма реки с ее заливными лугами, перемежавшимися цепочками мелких озер и песчаными гривами, поросшими молодым сосняком. Когда-то, лет четыреста с лишним назад, все эти земли входили в улус хана Басандая, а на Синем утесе располагался его летний курень. Место, что и говорить, весьма удачное и в смысле стратегическом — господствующая высота, — и в утилитарном — хорошо продувается, гнуса нет. По преданию, Сибирский острог казачки, прирезав непутевого хана, поначалу собирались ставить именно здесь, но потом передумали, спустились вниз по течению Томи до зимней ставки Басандая, разграбили ее и соорудили острог там, на Воскресенском холме.

Мы с Олегом беспрепятственно прошли на территорию дома отдыха, предъявив охране удостоверения, и Ракитин повел меня вдоль главной аллеи, упиравшейся в обрыв. На самом краю была сооружена смотровая площадка, обнесенная ажурной металлической оградой, посередине одиноко возвышалась тренога с подзорной трубой. На площадке никого не было — весь противоположный берег укрывал плотный белесый саван, и сквозь него лишь кое-где проступали серо-зеленые шапочки сосновых рощиц.

— Ну, и где же это историческое место? — поинтересовался я.

— Отсюда не видно. Пошли вниз, — сказал Олег, доставая сигареты.

Мы обошли площадку слева и начали спускаться по узкой, в полметра, тропке, прижимавшейся к скале. Через каждые десять — пятнадцать метров в слоистой синеватой стене были вырублены ниши — иначе встречным путникам было бы просто не разойтись. Я знал, что тропа вела к самому берегу реки, к небольшой бухте с узкой полоской галечного пляжа с правой стороны утеса. В этой заводи почти не ощущалось течения, а глубина не превышала двух метров — очень удобное место для купания. Более того, если пробраться по камням до носа скалы и прыгнуть в стремнину, то течение обязательно вынесет вас именно в эту тихую заводь и аккуратно приткнет к берегу. Для мальчишек лучше развлечения и не придумаешь.

Но Ракитин, спустившись примерно до середины скалы, неожиданно шагнул с тропы на совсем узкий, почти неприметный карниз, резко уходивший правее, за нависший каменный зуб.

— Это же Татарская тропа! — вспомнил я. — Ты что, решил заняться экстримом?

У Татарской тропы была дурная слава и длинная история. По легенде она вела к пещере, где верные нукеры Басандая спрятали ханский ларец с драгоценностями и атрибутами власти. Но то ли вход в пещеру искусно замаскировали, то ли тропа обвалилась, — так ничего найдено и не было. Зато почти каждое лето юные кладоискатели упорно лезли на карниз, обходя все запреты, и кто-нибудь обязательно срывался с него. Иногда с печальными последствиями.

— Ты же хотел увидеть место преступления, — резонно ответил Олег и исчез за ребром скалы.

Я вздохнул и полез следом.

— Какое же это преступление — добровольно сорваться с чертовой тропки?

— Почему же добровольно? Дядюшке очень даже помогли. — Ракитин добрался до следующего каменного клыка и остановился. — Вот здесь и помогли.

Я тоже остановился и посмотрел вниз. В этом месте утес почти отвесно уходил вниз метров на двадцать, а дальше начиналась длинная пологая осыпь из разнокалиберных острых кусков сланца.

— Да уж, шансов тут никаких, — сказал я. — И где было тело?

— Примерно во-он у той глыбы, — показал Олег на здоровенный серо-синий обломок метрах в десяти от обрыва.

— Он что, не разбился насмерть?!

— Да нет, он там упал, Димыч, — Ракитин мрачно посмотрел на меня.

— Еще один «икар»?.. И все-таки, может, он сам… прыгнул? Свидетели есть?

— Есть. Пошли назад.

Мы выбрались на основную тропу и медленно потащились наверх.

— Есаулов приехал в дом отдыха три дня назад. Один, — продолжил Олег, когда мы уселись наконец на лавочку возле смотровой площадки. — Ну, захотелось мужику расслабиться, а «расслабушек» тут, сам знаешь, пруд пруди. Любого фасона, масти и пропорций. Короче, нашего мачо видели с шикарной брюнеткой лет двадцати пяти — тридцати. По описанию сильно похожа на Тудегешеву. Труп обнаружили сегодня рано утром два юных кладоискателя. А брюнетка — как в воду канула. И в регистрационном журнале не значится.

— Могла и как гостья чья-нибудь отрекомендоваться, — вставил я.

— Чья? — уныло хмыкнул бывалый опер. — Кто теперь сознается?

— И все же, опять та же ерунда: хрупкая девочка швыряет здоровенного мужика как кутенка на десять метров со скалы! Попахивает шизофренией, ты не находишь?

— Попахивает Сосновым бором для всех нас.

— Не хочу к Наполеонам и Ельцинам…

— А я хочу? — Ракитин снова закурил. — Есаулов — геолог, опытный скалолаз, и вдруг какая-то пигалица…

— …или ее приятель…

— Думаешь, все-таки ловушка?

— Почему нет? Притаился за тем каменным зубом, Есаулов шел первым, как истинный джентльмен, Тудегешева его в нужный момент окликнула, отвлекла как-то, наш тарзан выскочил из-за скалы, схватил геолога за шкирку и швырнул в пропасть. Силищи ему явно не занимать. Потом мстители спокойно разошлись на исходные и слиняли по-английски, не прощаясь. — Я удовлетворенно посмотрел на Олега. — Как тебе реконструкция событий?

— Черт, вот что значит писатель! — кисло улыбнулся тот. — Лады, принимаю как рабочую.

— Кстати, я понял, почему выбран именно такой способ убийства. Он в точности воспроизводит сцену гибели Тояны на турбазе «Катунь». Только скала там была не синяя, а черная. И Есаулов был другой, младший. А коли месть свершилась, значит, Сергей Игоревич действительно причастен к тому печальному инциденту.

— К сожалению, мы его об этом спросить не сможем, — развел руками Ракитин. — Господин Есаулов-младший уже год как пребывает на Туманном Альбионе, постигая много гитик в древнем Оксфорде.

— Умеют же люди устраиваться, — констатировал я. — Думаю, нехай он там и дальше обретается. Не ровен час приедет на похороны — охраняй его потом. Надеюсь, вы еще не сообщили родственникам?

— Это конечно верх цинизма, но — нет, — выдохнул Олег. — Хотя максимум через сутки все равно придется: опознание и все такое.

— Фотография старшего есть?

— Только в паспорте. — Ракитин протянул мне темно-бордовую книжицу в прозрачной обложке.

С цифрового снимка на меня смотрел худощавый скуластый мужчина средних лет с голубыми глазами и коротким ежиком светлых волос. Конечно, тогда ему было сорок пять, но если к своим теперешним пятидесяти пяти Есаулов-старший сохранил хотя бы половину экстерьера…

— Он натуральный или крашеный? — уточнил я у Олега.

— Истинный ариец.

— С казацкой фамилией… М-да, чего в жизни не бывает. На таких брюнетки западают пачками. Стоп! — меня будто током прошило, и я снова уставился на фото.

— Что, подмигивает? — ухмыльнулся Ракитин.

— Какое убогое воображение порой встречается у доблестных борцов с преступностью! — не остался я в долгу. — А между прочим, я теперь знаю, кто папаша нашей яростной горянки.

— Дедукция, Холмс?

— Инсайт, Ватсон, элементарный инсайт.

— Ну, и кто же этот мерзкий тип?

Я продемонстрировал Ракитину фото из паспорта.

— Игорь Федорович Есаулов, он же — Акир, сиречь по-алтайски, «белый мужчина», в смысле, мужчина с белыми волосами. Геолог из Барнаула, егет, как выразилась втюрившаяся в него юная Сынару, дочь шамана Алыкчака Тудегеша.