Георгий Холостяков - Вечный огонь

• Название: Вечный огонь
• Автор: Георгий Холостяков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

4 сентября разыгрался шторм. Уже накануне мотоботы не смогли разгрузиться у Мысхако из-за сильного наката, а в тот день мы и не пытались их туда посылать. Но в Геленджикской бухте (благо погода нелетная - разведчики не появятся) провели тактическое учение с высадкой десантных подразделений на различные участки берега. На некоторые катера внезапно давалась вводная высадить бойцов не на пляж, а на Каменную или Городскую пристань и тотчас же от нее отойти. Командиры, разумеется, поняли, что это - не просто так и надо быть готовыми выбрасывать десантников на портовые причалы.

Только такими намеками и можно было пока помочь участникам операции поконкретнее представить вероятные условия высадки.

А береговым артиллеристам, которым необходимо было заранее пристрелять определенные рубежи и цели, эта задача формулировалась как подготовка к инспекторским стрельбам. Такое объяснение вполне годилось: старшие начальники проверяли нашу береговую оборону не раз, причем всегда огонь открывался по каким-нибудь целям в районе Новороссийска.

За последние дни Михаил Семенович Малахов принял в свое хозяйство еще две 122-миллиметровые пушечные батареи. Орудия были полевые, но личный состав корабельный - командоры с линкора и крейсеров. Некоторые батареи Солуянова незаметно передвинулись на новые позиции, поближе к порту. Как и в феврале, штаб артиллерии подготовил для десантных частей специальные корпосты.

Высадка в Новороссийске с самого начала представлялась заманчивой и выгодной в значительной мере потому, что здесь десант могла непрерывно поддерживать артиллерия, прочно стоящая на твердой земле, - наши береговые батареи. А к ним прибавлялась теперь могучая, значительно превосходящая их по своей мощи огневая сила, выделенная 18-й армией и фронтом.

Непосредственно поддерживать десант должны были 213 береговых и полевых орудий калибром до 203 миллиметров. Каждый из трех десантных отрядов поддерживался особой группой батарей. А всего на подступах к Новороссийску было сосредоточено более восьмисот орудий и минометов. Сверх того фронт передал в распоряжение 18-й армии пять полков катюш и бригаду тяжелых реактивных установок, которые предназначались для подавления вражеских узлов сопротивления.

Общее количество огневых средств, стянутых, чтобы взломать правый фланг Голубой линии, может показаться не таким уж большим, если сравнивать с наступательными операциями позднейшего периода. Однако тогда такая их концентрация была, во всяком случае на юге, еще необычной. Могли ли мы мечтать о чем-либо подобном год назад?

Артиллерией 18-й армии командовал генерал-майор Георгий Спиридонович Кариофилли. Он и Малахов, давно уже знакомые, вместе увлеченно работали над схемами огня. Очень тщательно разрабатывался порядок артиллерийской поддержки каждой десантной части, взаимодействие артиллерии с каждым отрядом кораблей. При этом было заранее решено: общее руководство всей поддерживающей десант артиллерией - и армейской, и нашей базовой - сосредоточивается в руках генерала Кариофилли, но действует она по плану командира высадки.

Старшие артиллерийские командиры, естественно, принадлежали к числу лиц, осведомленных раньше многих других об общем замысле и деталях операции. По решению командующего фронтом артиллеристы приступили к разрушению некоторых оборонительных сооружений противника еще за две недели до десанта. Делали это осторожно, не выходя за рамки обычного режима методического огня, к которому немцы привыкли, причем по целям в районе Южной Озерейки выпускалось снарядов больше, чем по новороссийским. Командующий артиллерией ставил на каждый день соответствующие задачи отдельным батареям.

Кариофилли, как и Малахов, знал о задуманной торпедной атаке по неприятельским укреплениям и огневым точкам у уреза воды. Оба они лучше чем кто-либо представляли, что артподготовка высадки не сметет все преграды на пути десанта, и к намерению продублировать, где можно, артиллерийский удар торпедным относились без ревности, без обиды за своего могучего бога войны.

5 сентября командиры частей, участвующих в десанте и поддерживающих его пехотинцы, моряки, артиллеристы, авиаторы, - в первый раз были собраны штабом армии и штабом высадки. Совещание открывает К. Н. Леселидзе, а затем мы ведем его совместно - каждый по своим вопросам. Присутствующие командиры (и пока только они) уже знают свою задачу в полном объеме. 3 сентября я подписал боевой приказ No 1, где указывались порядок и последовательность всех действий от посадки войск на суда до прорыва в порт и высадки. Дальнейшие задачи каждой высадившейся части определяются приказом командарма.

Мы проверяем, правильно ли все понято. Разговор идет сугубо деловой, а настроение у всех - приподнятое, какое-то праздничное. В глазах читается вопрос, которого никто не смеет задать вслух: Когда? Но это не было еще известно и мне. Да, вероятно, и командарму Леселидзе.

Заканчивается совещание у развернутого на полу - стены для него не хватило бы - брезентового полотнища с крупномасштабным планом Новороссийского порта и прилегающих кварталов. Здесь обозначены пристани, здания на набережной и другие ориентиры по фронту высадки, затонувшие у причалов корабли, места, где мы надеялись пробить в молах добавочные проходы. И конечно, все разведанные немецкие доты, заграждения, опорные пункты обороны.

Морякам порт знаком. Но никаких схем высадки на руки не выдавалось, тем более заранее. И мы дали командирам постоять над этим брезентом сколько захочется, чтобы в памяти зримо запечатлелось, как вести корабли, прорвавшись в порт, где высаживать десантников, как маневрировать потом. Те, кому предстояло не высаживать, а высаживаться, запоминали взаиморасположение пристаней и приметных зданий, дворов, улиц.

День спустя мы провели с командирами десантных отрядов и групп, а также командирами головных катеров рекогносцировку с гребня Маркотхского хребта. Поехали в державшую там фронт 318-ю дивизию, поднялись с проводником на передовой наблюдательный пункт и увидели Новороссийск и его порт, огражденный гранитными молами, словно с птичьего полета. Не сбоку, как с Пеная или Дооба, а почти прямо перед собой.

Даже без бинокля различались косые трубы Ташкента, сидящего на грунте у Элеваторной пристани, памятная выбоина в Западном молу, полуразрушенное здание нашего штаба... Первый раз за год я снова видел все это так отчетливо и ощущал какую-то раздвоенность: любая деталь - до боли знакома, а порт в целом, неестественно пустой, мертвый, казался чужим.

Дав участникам рекогносцировки присмотреться - под рукой имелась и необходимая оптика, - начал опрашивать:

- Ну как, Проценко, примерились, где бить по молам? А вы, Глухов, видите свои причалы?..

Сразу же разбирались в том, что кому было не вполне ясно. Приехавшие с нами разведчики показывали объекты неприятельской обороны.

Дотов и всего прочего немцы нагородили в порту и вокруг него немало. Но за время подготовки десантной операции ничего существенного как будто не прибавилось. Если это было действительно так, то, очевидно, нашей высадки здесь фашисты пока не ждали.

По ту сторону фронта возвышалась, господствуя над всем районом, гора Сахарная Голова - высота 555, 9. Там, разумеется, сидели наблюдатели противника, оттуда просматривались и город, и порт, и вся Цемесская бухта... Я попытался взглянуть на намеченный для высадки плацдарм их глазами. Допустим, немцы обнаружили подготовку к наступлению наземных войск и учитывают вероятность поддержки его морским десантом. Допустим, заметили приготовления к самому десанту. При всем этом они вряд ли предположат, что мы решили брать лобовой атакой из бухты укрепленный порт. Если только их не наведет на такую мысль какой-то наш промах в эти последние дни...

В районе Озерейки гитлеровцы продолжали проявлять повышенную настороженность. Однако заставили ли мы противника думать о наших планах так, как нам хочется, - это мог показать лишь приближавшийся решительный день.

7 сентября вице-адмирал Л. А. Владимирский, который руководил десантной операцией в целом, объявил мне, что высадка назначена в ночь на 9-е. Ч (время начала высадки) - 02. 15.

Действия, предшествующие этому, были давно рассчитаны: выход судов с десантом из Геленджика - за 5 часов до Ч, начало артподготовки - за 16 минут, атака торпедных катеров - за 7 - 12 минут...

Было ус ловлено, что командирам отрядов и групп Ч сообщается перед посадкой десантников на суда. Тогда же весь личный состав узнает от своих командиров, куда десант идет, где должен высадиться.

Подразделениям, полностью готовым, 8 сентября был предоставлен отдых. О том, что вечером предстоит посадка на суда, фактически знали или догадывались уже все.

К 10.00 командующий фронтом приказал собрать в Геленджике участвующий в десанте начсостав - до командира роты и звена катеров.