Георгий Холопов - Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)

• Название: Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
• Автор: Георгий Холопов
• Жанр: История

---

- А дальше, дальше? Как же вы попали обратно в Баку?

- Это случилось не сразу. Была война, революция, годы гражданской войны, служба на Украинском и Южном фронтах и лишь потом - Баку.

- Послал вас сюда Ленин? Как и Кирова?

- Вы угадали, Павел Николаевич.

- Он далеко у вас видит, ох, и далеко! - Богомолов усмехнулся. - Кто бы мог еще несколько месяцев тому назад даже подумать, что на бухте я попаду в окружение таких старых революционеров, как вы, Киров, Петрович? Чудеса и только!

- Не рады?

Богомолов отшутился:

- Радоваться, конечно, еще рановато. Поработаем, а там будет видно.

Они оба рассмеялись и пошли уже более энергичным шагом.

- Мне кажется, Павел Николаевич, вам бы хорошо иметь... (Серебровский хотел сказать: "поводыря", но не решился) человека - нет, не взрослого, лучше мальчика, помощью которого вы могли бы воспользоваться в любую минуту - пойти или поехать куда...

- Да, это мне бы очень помогло. А то усидеть в конторке мне будет трудно. Спасибо.

4

А в это время у Приморского бульвара, в третьеразрядном кабаке "Париж Востока", ели, пили, предавались бесшабашному веселью.

Пианистка, откинувшись на спинку плетеного кресла, играла на дребезжащем рояле, а Черт, хозяин кабака, буйствовал на скрипке; в поту, хмельной и веселый, он играл и пел куплеты "на злобу дня".

За столами моряки и грузчики, портовые дельцы и жулики звенели стаканами, притопывали ногами, ругались, играли в кости, перемигивались с девицами.

И вдруг Черт сорвал смычок со струн, отвел назад руки, держа в одной скрипку, в другой - смычок, и, поднявшись на носки, что есть мочи крикнул на весь кабак:

- Гой ты Русь моя родная! - и помахал скрипкой кому-то неведомому.

Многие привстали с мест, обернулись к дверям.

На пороге, освещенные раскаленным солнечным светом, в оранжевых рубахах, с зелеными фанерными чемоданами в руках, подстриженные под горшок, стояли два парня: высокие, плечистые, рыжеволосые, голубоглазые.

- Ставлю, ребята, водку, заходите, пляшите, гуляйте - у меня все можно! - крикнул Черт.

Столики все были заняты.

Черт отвел рыжеволосых парней в дальний угол кабака, к столу, за которым сидел Карл Гюнтер, немного поодаль - тартальщик с Зубаловского промысла Федор Быкодоров и девушка по имени Ада. Девушка была красива, пьяна и дерзка.

- Ставлю водку, ребята, пейте, гуляйте, пляшите! - Черт усадил парней за другой конец стола. - Ах вы милые! Люблю глядеть на вас. И откуда вы, с каких краев?

- Работать приехали? В грузчики? В матросы? - уставившись пьяными глазами на парней, спросил Гюнтер.

- Две недели уж без толку шляемся, на любую работу согласны. В грузчики - так в грузчики, в матросы - так в матросы, - ответил старший, Остап.

- А чего же на бухту не идете? Работы там на десять лет хватит, сказал Гюнтер.

- На дармовщину там работают. Мы уже были там.

- Бухта, брат, это нефть, золото...

- Кому золото, а нашему брату погибель одна. С утра до ночи в воде работать. Мы про все уже пронюхали.

- Значит, легкую работу ищете?

- Не легкую, но денежную. Хозяйство поднимать надо.

Официант, отбиваясь от мух салфеткой, принес на тарелке два стакана водки. Аркаша, младший, открыл свой чемодан, достал краюху черствого хлеба и кусок заплесневелой колбасы и так, в бумаге, положил на стол.

Два друга кивнули всей компании, сидевшей за столом, чокнулись и большими глотками, точно воду, опорожнили стаканы... Гюнтер поставил перед ними бутылку вина, пододвинул тарелку с закуской, пачку сигар.

Парни ели, пили, курили, задыхаясь дымом сигары, благодарили.

- На здоровье, - говорил Гюнтер. - Город у нас солнечный, вина много. Пейте, ребята.

- Пьем!

- Сами откуда? С Кубани, с Дона?

- Из Черного Яра, с Волги, - сказал Остап и, отвернувшись от Быкодорова и девушки, подвинул под ноги свой зеленый чемодан...

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Низко склонившись над столом, Богомолов дописывал страницу. Вот он услышал скрип двери, шуршание ладони по обоям (в поисках выключателя; значит, уже темно) и поднял голову.

- Ты, Лида?

- Это я, барин, - робко отозвалась Матрена Савельевна. - Там пришли к вам, просят принять их. Назваться не назвались, сказали - сами скажут.

- Дорогая нянюшка, - Богомолов устало откинулся на спинку кресла, - я уже говорил вам - никого не принимать. - Он опустил руку в стоящее рядом с креслом ведро, достал со льда бутылку, налил пива, выпил и, погладив шершавую бумагу, выровняв линейку на ней, продолжал выводить каракули.

Старуха постояла на пороге и, не решившись сказать, что посетитель-то уж очень настойчивый, потушила свет и вышла.

- Опять начинается паломничество! - усмехнулся Богомолов. - Им только разреши, они и работать не дадут. Вот и вчера...

Вчера вечером к нему неожиданно из Азнефти пришел инженер, присланный в будущие первые помощники. Богомолов у него спросил: "Разве о бухте уже есть решение?" - на что инженер ответил: "Ну, знаете, раз Киров уверен в этом деле, то можно считать, что решение есть... Еще пытаются спорить, но все уже идет к концу, и все знают, что работы надо начинать. Да они и начаты! Тысяча людей уже работает!"

Богомолов на всякий случай проэкзаменовал старого инженера и отослал его обратно, попросив передать в Азнефть, что ему, Богомолову, кроме Петровича, пока никакие помощники не нужны.

Инженер ушел обиженный, хлопнув дверью. А Богомолов уже не мог больше сосредоточиться и работать.

За работу над проектом он садился сразу же, как только приходил с бухты, и за вечер исписывал чуть ли не стопу бумаги, которая потом, переписанная мелким почерком Лиды, укладывалась в четыре-пять страниц. Работа подвигалась медленно, и он нервничал.

По сравнению со старым, в новом проекте Богомолов намечал большие и коренные изменения, ускоряющие засыпку всей бухты. Царское правительство, издав закон о сдаче бухты в аренду, в то же время строжайше запрещало всем арендаторам начинать разведку и эксплуатацию участков до засыпки всей площади. Этим законом правительство оберегало интересы каждого владельца акций. Теперь же надо было (он знал, что надо большевикам!) немедленно подготовить засыпанную часть бухты под эксплуатацию, а на остальном водном пространстве произвести разведку морского дна и начать засыпку. И эти две большие задачи должны были лечь в основу проекта и сметы.

Матрена Савельевна снова вошла в кабинет, зажгла свет, стала на пороге.

- Что, нянюшка?.. - спросил Богомолов.

- Они говорят, по срочному делу видеть вас хотят, барин. Очень просят. Еще сказали, что не мое собачье дело знать, зачем к вам ходят. Страсть как ругаются.

Богомолов удивленно пожал плечами:

- Да разве он еще не ушел? - и, подумав: "Похвальное упорство: не писака ли какой-нибудь вроде того, из "Огонька", который сравнивал меня с арабом Массуди? Новая история!", сказал раздраженно: - Зовите, нянюшка!

- Они уже здесь, барин... - изумилась Матрена Савельевна.

- Здравствуйте, господин Богомолов! - Голос незнакомца несколько дрожал от волнения. - Вы, кажется, работали? Я вам помешал?

- Ничего, ничего! - Богомолов скрестил руки на исписанных листах. - С кем имею честь разговаривать? Садитесь.

- Как вам сказать... - замялся незнакомец.

Матрена Савельевна вышла, прикрыла дверь, но не уходила из коридора: гость-то уж очень был ей не по душе.

- Как вам сказать... Назовусь хотя бы... ну... Иван Иванычем или Неизвестным. Так лучше. Вы никогда не узнаете, кто я, да это, пожалуй, никакого отношения к делу не имеет.

- Какие странности! - добродушно усмехнулся Павел Николаевич, взял со стола четки и начал их перебирать в руке. Но тут же зажал четки в кулак и стал напряженно сосредоточенным.

- Надеюсь, нас никто не слышит? - учтиво спросил Неизвестный.

- У меня в доме не подслушивают. Не принято. У вас что государственная тайна?

- Да нет же!

- Вы ко мне, собственно, по какому делу?

Неизвестный сел к столу.

- Я буду краток. Возможно, даже очень краток. Вы меня поймете с полуслова... Из авторитетных источников нам стало известно, что вы взялись руководить засыпкой бухты. Или, вернее, уже руководите. Кстати, вы работаете над новым проектом? До сих пор вы не признавали никаких партий, всех называли "политиками". Как же теперь судить о ваших отношениях с большевиками?

- Это интервью? Вы журналист? Разве о бухте уже есть решение Москвы? - поставив локти на стол, спросил Богомолов. - Вчера приходил инженер, прислали его в помощники... - Он осекся и замолчал.

Неизвестный тяжело дышал.

- Мы не желаем, чтобы вы тревожили бухту! - вдруг крикнул он слепому инженеру. - Не же-ла-ем!

- Ах, вот оно что! - Богомолов мгновенно все понял.

Неизвестный зашелестел бумагой. Он трогал разбросанные на столе исписанные страницы, и тут Богомолов впервые за эти два года особенно остро ощутил весь ужас своего положения. Он не слышал слов этого Ивана Иваныча, хотя тот что-то возбужденно говорил и, как казалось по интонации, доказывал, грозил и уговаривал.